Прожизнь Автобиография

Стихи с детства были в моей жизни, как чистка зубов, ходьба,  и все, что называется образом жизни. Именно на ходу я и пишу, сидя на пятой точке уже записываю. Такова моя природа, видимо. Первый стих, по рассказам родителей, я сочинила в полтора года. Звучал он так: баю-баю-баиньки, спи малышка маленький. Дам тебе я сосочку, не соси курносочку. Я не верила отцу, который мне это рассказывал не раз. Я ничего не помнила и вообще не понимала, как ребенок в таком возрасте может такое сотворить. В более старшем, уже четырех-пяти-летнем периоде бабушка записывала за мной мои вирши. Они были клевые. Я начиталась немецких баллад в переводе Льва Гинзбурга, с которым мой дед дружил. И они меня напитали, видимо. Помню кое-что из своей "баллады" про жизнь и смерть: "однажды жизнь сказала смерти: я вас прошу, вы мне поверьте, что лучше жить, чем умирать, что лучше счастье доставлять. Но смерть ей отвечает тут: противно мне, когда цветут сады и парки и луга, когда про жизнь поет река. Зачем же вам такой почет и почему же я не в счет?.." В принципе, сегодняшние графоманы примерно так и пишут и очень довольны своим творчеством. По-моему, это ужас. Но в том возрасте, после "курносочки", это был прорыв в метафизику. Потом, уже в начальной школе, я сочиняла про елку, еще какие-то весело-бодрые стишки и даже почти патриотический, я его сейчас не помню, но это точно - единственный бред - про наше счастливое детство. Самое странное, мой отец, "секретный физик" и тайный диссидент, отправил мои стихи в какую-то газету типа "Пионерской правды" и их напечатали. Он даже создал папку, куда складывал все вырезки с моими публикациями.
Отец был большой аккуратист, он считал меня безалаберной, что правда, и не способной сохранять важные бумаги. В этой папке потом оказались и мои первые журналистские статьи, написанные перед поступлением  на журфак и  во время учебы. Зная, что он это делает, я не заморачивалась, чтобы дублировать и беззаботно продолжала писать и  публиковаться.Стихи, конечно, находились в моих тетрадях и к отцу не попадали. Потом в один прекрасный день во время ремонта квартиры эта папка, как и рисунки М.Шагала, подаренные им моему деду, трагически были выброшены по ошибке. Хотя рисунки Шагала эта участь постигла еще в мои школьные годы, если быть точной, и тоже в ремонте.  С тех пор слово "ремонт" вызывает у меня панический ужас. Но в жизни ничего не бывает просто так. Конечно, я бы с удовольствием перечитала бы свои статьи сегодня. Помню только одну большую подвальную в "Московском, естественно, комсомольце". Она была одной из первых. До того там публиковали мои стихи. Статья называлась "А как у нас насчет погодки?" и была она о метеоцентре.  То,что все исчезло, было знаково. Наверное, мне намекали сверху, что моя профессия, которой я была увлечена, превратится в то, чем она стала сегодня и мне с ней будет не по пути. Рисунки Шагала - тут дело в другом. Я про "знаки". Эта потеря мучает меня и по сей день. Бог не дал мне таланта живописца или графика, но  с детства, совершенно интуитивно, в музеях я чувствовала картины. Словно иголки кололи мою кожу, когда я проходила мимо них и я останавливалась и вглядывалась, пытаясь попасть туда, в сердцевину красочного слоя. Это было почти безошибочное "узнавание" талантливой живописи. Или графики. Так происходит и сейчас. Думаю, что те карандашные рисунки великого мастера, с которыми я провела свое детство, активировали эту сенсорность в восприятии настоящего искусства. В текстах это узнавание происходит тоже мгновенно, но это уже профессиональное.  Главное, возвращаясь к теме, нет в жизни ничего случайного. Ни в наших любовях-браках-разводах, ни в наших знакомствах-дружбах-заблуждениях и радостных слияниях с теми, кто действительно смотрит с нами в одну сторону. Эта фраза Антуана де Сент-Экзюпери из книге «Земля людей» живет во мне со  времен  ранней юности.