Задачи по стереометрии, или сказка о птице

Рассказал мне эту историю лесничий, когда я заплутал в лесу лет эдак пятьдесят назад. И в компании с Демидом Фёдоровичем, так звали лесничего, прожил в его лесном домишке больше недели.
Заблудился я, когда совершал прогулку по заснеженной тайге. Всё мне было в диковинку. Леса я не видал никогда. На родине моей всё поля да степи широкие, изредка кусток где вырастет.
Я тогда впервые приехал в отпуск к двоюродной сестре. И стоило мне выйти на ту прогулку, которая предшествовала встрече с лесничим, как вдруг, совершенно неожиданно для меня, поднялся ветер и густо повалил снег. Поднялась метель и превратила всё вокруг в непроницаемый белый полог. Уже через несколько мгновений занесло всё вокруг.

Я шёл сквозь крутящийся в бешеном танце снег, не видя тропы. И, как мне тогда казалось, направление я выбрал верное.
Если бы не избушка,зовущая меня к себе огнём окна, мне бы не выбраться было из леса снежного. И если бы не Демид Фёдорович, то меня возможно и в живых уже не было бы.
История, рассказанная лесничим в один из последних дней моего вынужденного заточения среди лесов и снегов, меня тогда удивила. И я долго раздумывал, стоит ли о ней знать ещё кому-то, но решил всё же поведать миру эту то ли сказку, то ли быль о волшебстве.

- Прошёл всего лишь месяц, от силы два, с той поры, как я приехал работать лесничим в этом зелёном и величественном царстве, - начал свой  рассказ Демид Фёдорович. - В один из дней ноября, снегу-то в наших краях уже тогда много было, в тот памятный для меня год целый месяц подряд снег валил без продыха, вечерело уже, я возвращался с обхода хозяйства. Как вдруг перед самым моим домишком с разлёту мне в грудь ударилась птаха. И упала под ноги мне. Я взял эту пигалицу-птицу в руки да себе за пазуху сунул, чтобы ей теплее было, хотя тельце её и теплилось жизнью. Внёс в дом. Тулуп скинул, и птаху на лавку на тряпицу положил, печь растопил, и водицы греться поставил. Себе на чаёк, да птице горлышко смочить.

Напился чая от души. И пигалице в клюв тёпленького настоя травяного накапал. Птаха шевельнулась немного, а потом притихла. Видать пригрелась в избушке моей. Ну, я и оставил её отходить от холода да от испуга. Прочёл на ночь молитву да спокойно уснул на печи.
Лишь занялся рассвет, и чуть светлее стало в избе, я проснулся. И обратил взор свой на лавку, где птаху спать на тряпицу положил. И вместо птахи увидел девицу, неведомо откуда взявшуюся в доме. Она спала.
Я потихоньку, стараясь не разбудить спящую, стал слезать с печи.
Девица очнулась, глазищи свои раскрыла, да в ноги мне с размаху так и кинулась, встала на колени передо мной и глаголет:
- Прости меня, отче, прости, что нарушила твой покой. Прости.
И стоит на коленях, голову от пола не поднимает.

А я понять не могу, отчего в избе девица, где птаха, почему она меня отче зовёт, за что прощения просит. Спросонья был, не понимал вообще ничего. Но к девице склонился и успокаиваю её:
- Не плачь, горемычная, не плачь, девица, сейчас мы с тобой чая попьём, а потом уж ты мне про всё расскажешь. Да погодь ещё минутку, я на двор сбегаю.
Возвращаюсь со двора, задал корма жеребцу своему, а девица всё так же на коленях стоит. Не поднялась.
Я опять к ней с уговорами. Кое-как удалось убедить её к столу сесть да рассказать, что заставило её прощения у меня просить, да и откуда она в доме появилась ночью.
Поели мы каши, что ещё с вечера оставалась, чая напились, и девица приступила к рассказу.
- Вы, пожалуйста, не дивитесь моей речи. Дослушайте до конца, а потом уж поймёте, зачем я здесь и почему.
Зовут меня Лу. Я появилась на свет на планете Шоо. Это в созвездии Лебедя. Я вчера впервые отправилась на Землю. Мне надо было бы появиться на вашей планете через сто лет. И попасть я должна была не к вам, а к другому человеку.
Потому и прошу прощения, что напугала вас и испугалась сама. А птицей мне легче перемещаться в пространстве земном, чем в облике человека. Потому я в птаху превратилась.
Можно я поживу в вашей избушке, а потом уже буду искать своё время и своего человека, которому предначертана встреча со мной?
- Конечно можно, - согласился я. - Оставайся, места ты много не займёшь, жены у меня нет, бобыль я, родителей схоронил, а мне ты не помешаешь.

С той поры потянулись у нас дни разговоров и рассказов. Днём мы с Лу ходили на дозоры царства лесного, а вечером говорили обо всём на свете. Девица оказалась шибко умной. И про землицу знает много разного. Идём мы, например, по рощице берёзовой, а она пригнётся, приложит руку к земле и говорит:
- Плодородна почва здесь. Хороша будет для посевов. Ты, Демид Фёдорович, при возможности руководству-то скажи, чтобы в хвойных лесах не только ели да пихты рассаживали, а и березки. Хвойные леса-то на песчаных почвах живут, а им тоже питание надобно, как и людям. А в рощицах березовых можно селиться людям, сеять хлеб да деток растить. Хотя ты и без меня наверное сиё знаешь.

Я улыбаюсь в усы. Конечно, ведомо нам, лесничим, какое дерево на какой почве произрастает. Но уж больно приятно слышать из уст девицы умные речи.
Однажды вечером она спрашивает меня:
- А знакомы ли вы, Демид Фёдорович, с математикой?
- Ну как же не знать математику? И этому нас учили.
- У нас дома, на моей планете, математику часто называют поэзией в числах.
- Что же в ней поэтического? – спрашиваю Лу.
- А разве вы, Демид Фёдорович, не знаете, что поэзии подчинены все планеты?
- Откуда ж мне знать это? – дивлюсь я снова. - У нас всё по-простому. Чтоб сыты были, да леса чтобы были. Ведь дерево - оно же живое. Оно и питание земле-матушке даёт, людям помогает жить. Выживать. И дровишки людям надобны, да дома строить лес тоже нужен. Нам и не до поэзии. Хотя расскажи мне про математику-то, чего неведомо мне. Да о поэзии своей поведай.

И девица продолжила:
- Математика – это логика. Ведь во всех мирах, на всех землях, на всех без исключения планетах всё подчинено определённому порядку. Значит, всё логично. А раз логично, то значит, всё есть лишь следствие чего-то предыдущего. Верно?
Я подзадумался. Прикусил ус. Соображаю. Пытаюсь приложить сведения, высказанные Лу, к тому знанию, что в голове моей уже есть. Понимаю, что вроде всё так и есть. Солнце встаёт безустанно утром, ночью оно укрывается на покой, лес надо сначала посадить, потом вырастить, потом уже следствий ждать. То есть на избы рубить да на дровишки для печи. Отвечаю Лу:
- Верно ты говоришь, девица. Логика есть. Потому как если есть причины, то за ними и следствия определённые пожалуют.
Девица взглянула на меня с благодарностью. Видать приятно ей было, что слежу за её мыслью и понимаю всё, о чём она говорит.
- А когда пропадает логика, - продолжила Лу, - исчезает красота последовательности. И возникает хаос, неразбериха. Это как с ног на голову поставить весь мир. А если нет последовательности, логики, получается, что теряется красота событий. Потому что люди пытаются нарушить эту последовательность, внося в жизнь свои поправки, им кажется, что их поправки не нанесут вреда мирозданию. А выходит наоборот. Теряется логика, а значит и поэзия, а значит и математика перестает быть прикладной наукой. А становится просто перечнем чисел.

А знакомы ли вы, Демид Фёдорович, с разделом математики, называемым стереометрией? – спросила меня вновь Лу.
- Вот уж нет. Про такое и не слыхивал даже. Но если ты сможешь мне рассказать о такой науке, то может и пойму что-то.
А мы с девицей аккурат напротив печи сидели за столом. Она ладошку перед собой выставила, и говорит мне - смотрите, - а сама ладонь открытую к печи повернула. И тут из её ладони луч светлый явился, а на печи явилось отражение фигуры какой-то математической.

Я перекрестился и девицу перекрестил.  Прошептал: Отче, спаси и сохрани.
Луч не исчез. Девица тоже на месте осталась.
И тем временем она продолжила:
- То, что вы видите пред собой, называется пирамидой. Это такая фигура геометрическая.
- Зачем мне фигуры геометрические? – удивился я.
- Так я вам, отче, пытаюсь рассказать о поэзии математики и о том, что математика годится не только для подсчета посаженного леса, а и для понимания сути природы и красоты человеческой души и человека.
- Аа, - только и вымолвил я. И стал слушать дальше, что же поведает мне Лу.
- Вот представьте себе, Демид Фёдорович, что вам очень хочется узнать человека, увидев его всего только разок.
Это я представил быстро. Есть у нас такие люди на земле, что с виду вроде как и человек, а дела его на человеческие непохожи, больше на бесовские смахивают. Думаю сам себе, что неплохо было бы обладать даром ясновидения. Глянул разок на человека и видишь его насквозь.

Я согласно кивнул девице, ясно сказав, что мне бы хотелось обладать даром сим, но дают его не людям, а святым да монахам. А я и не святой и не монах.
- Так вот, я к тому речь свою веду, что именно стереометрия поможет вам научиться видеть людей и их мысли целиком. И ничегошеньки люди не смогут утаить от вас. Вам удастся видеть даже то, что они прячут от самих себя.
- Да где ж такое видано,чтоб даром таким владел простой человек? – изумлённо спросил я у Лу.
- Это не дар, это всего лишь знание поэзии-математики, логики, стереометрии, - тихо ответила девица.
- Раз это знание, то его можно познать?
- Да, смотрите, - и она опять обратила моё внимание на луч, отражающий на белой стене печи фигуру. - Видите, фигура эта будто вся целиком видна. Видите грани пирамиды, те, которые перед глазом, и те, которые за самой пирамидой находятся?
Я кивнул.
- Вы видите пространство, которое заполняет или наполняет эту фигуру внутри?
Я снова согласился кивком головы.
- Так вот, в задачах по стереометрии, которые у нас дети в детском саду решают, всегда надо найти значение площади, рассекающей эту фигуру внутри, или градус угла, под которым расположена та или иная плоскость.

То есть, если говорить по-другому, а значит, применительно к жизни, то я бы спросила вас: что вы думаете обо мне или о своем уездном начальнике. Попробуйте заглянуть ему или мне внутрь души, сердца, попробуйте увидеть его или мои мысли, что мной или им движет, почему он или я говорим те или иные слова. И вы сразу же поймёте, ответив на эти вопросы, что из себя представляет тот или иной человек. То есть найдёте, если можно так сказать, площадь или объём его души, или величину угла, которая позволяет увидеть вам точку зрения того человека, которого вы пытаетесь яснозреть (или по-другому решить, как задачу, и понять мотивы им двигающие). Тут вы и научитесь сразу понимать и решать задачи по стереометрии. Вы поймёте, что математика - это не просто определённая последовательность, это красота жизни. Это непреложность.

- Мудрено ты говоришь, - сказал я Лу.- Но попробую решить эту задачу по стереометрии. В уезд мне надобно поехать по весне. Дождусь только, когда снег чуток сойдёт. Я слыхал,что в управление лесного хозяйства новый уездный начальник приехать должен. Хотелось бы знать, что за человек пожаловал.

А жизнь наша ничем не изменилась с девицей. Она по дому хлопотала. Мне заместо дочки была. А я ей заместо отца. Хозяйство лесное своё осматривали вместе. Людей к нам не жаловало никаких, а если и заходил кто из деревни, то они не дивились ничему. В деревнях много людей прибивается безродных в холодные дни. Да я никому ничего и не объяснял.
Долго ли, коротко ли время тянулось. Но весна подошла.
И уехал я в один из солнечных весенних деньков в уезд. Лу хлеба поставила печь, да пирогов обещалась сотворить.
Обещался вернуться через день-два. Но задержался чуток.
Вернулся с готовым решением и пониманием задачи по стереометрии, то есть по распознаванию человеческой сути начальника нового.
Ехал я из уезда радостный. Ветром ворвался в дом, хотел скорее обнять Луда рассказать ей обо всём.
А в доме стояла тишина. Лишь на столе лежало маленькое серое перышко.И на печи остался след рисованный от пирамиды, что напоминало мне о Лу.

А теперь, мой дорогой читатель, я дополню рассказ лесничего своим коротким повествованием, или продолжением сказки о птице.
После того, как я вернулся от Демида Фёдоровича в дом сестры, никаких особых событий не происходило. Но меня будоражила рассказанная лесничим сказка о птахе.
Через год после посещения избушки лесничего я возвращался со службы домой. Снежная буря безумствовала. Я шёл, закрывая лицо от колкого снега и ледяного ветра, и вдруг, совершенно неожиданно, со всего маха мне в грудь ударилась малая серая птаха. Лишь дома я разглядел, что это соловей. Соловей, в лютую стужу, в степном городке.
Не буду вам рассказывать о счастье, что ждало меня в образе соловья. Этот соловей-девица и сейчас со мной. Это жена моя любимая. Спит сейчас мой сказочный соловей. А я пишу эту волшебную быль.
Да и ещё скажу: ждите свою птицу! Обязательно ждите! Кому-то она принесёт знания, кому-то любовь и счастье, а кому-то возможно и всё вместе!