ЖДВ-2

Фото автора.


  Продолжение


А солдаты взвода – сибирские,
До Монголии ехать близко им,
Впрочем, близко ли, далеко,
Мне служить с ними было легко.
Вокруг нас колючая проволока.
Пуповина за лошадью волоком,
Жеребятся в степи всегда,
Если холодно, то беда -
Околеет их жеребенок,
Не успев выйти из пеленок.
Но монголу нужны кони,
Не бывает много в загоне,
Оборвет пуповину он красную,
Жеребенок такой прекрасный!
Батальон поменял дислокацию,
Место новое, надо собраться,
Ведь казармы теперь сборные,
Бури крутят почти черные.
Ходим грязные, как в чистилище,
Строим новое овощехранилище.
Логвиненко майор бешеный,
Зам. по тылу неуравновешенный,
Черпаком он огрел солдата,
Тот на койку лег медсанбата.
В километре гэры* от части,
Офицерам одни напасти,
В самоволку, за самогоном,
Подчиненные прут в погонах.
А над гэром дымок клубится,
Ведь монголы не прочь напиться,
Даже утром, в самую рань,
Поставляют солдатам дрянь.
Инциденты порой случаются,
Что солдаты так напиваются,
Им под стать совсем трибунал,
Не спасет Великий Хурал.**
Мне хоть на слово вы поверьте,
Место есть здесь – Долина Смерти,
Валуны лежат там огромные,
Псы большие живут, черные.
Трупы им подвозят к обеду,
И собаки те – людоеды.
Ортодокс-монгол так считает:
Душу бог себе забирает,
Когда плоти не остается,
И покойник тут остается.
Батальон выполнял задачу,
Получил он ее, в придачу,
Помогать соседу-стройбату
Сдать жилой район в Улан-Баторе.
Там собрали «специалистов»:
Летчиков, артиллеристов,
В общем всех, кого удалось,
Им учиться всему пришлось.
Мы, под крышу жилого дома,
Поднимали раствор бетона,
Что случилось – было ужасно!
Молдаванин Гриша напрасно
Поправлял у лебедки трос,
Дилетантски, какой вопрос?
То трагическая наука,
Ведь ему оторвало руку.
Заработал подъемник вдруг,
Пострадал наш молдавский друг.
Это будни солдатской службы,
По закону армейской дружбы,
Чем могли ему помогали,
Позже Гришу комиссовали.
Служба в этих войсках не мед,
За штрафной батальон сойдет,
Труд тяжелый на полотне,
Повезло, я считаю, мне,
Что вся служба – благоустройство,
Никакого при том расстройства.
Батальон наш отдельный, новый,
Для задач еще не готовый,
А в других – пахали, как черти!
Помнить будут до самой смерти.
Два солдата из желдорбата
Заменяют ведь экскаватор.
Это, я доложу вам, точно,
Многократно видел воочию.
Адов труд работа на трассе,
Там солдаты живут в ненастье,
Целый день костыли и шпалы,
Если лето, то солнце шпарит,
Зимой руки липнут к металлу,
А начальству всегда все мало.
Пейзаж бесконечен – сопки,
Не подбросишь дровишек в топку,
То замерзнуть совсем недолго,
А служить еще очень долго!
Раньше думал я – здесь верблюдов
Караваны идут повсюду,
Есть, конечно, они на юге,
Но у нас постоянно вьюги.
Замерзает в степи часто скот,
В сопки выйдешь, увидишь – вот
Вверх копыта, замерзший конь,
Летом жарким, коротким, вонь
Разложившегося скота,
Да, экзотика здесь не та.
Слава военкоматам!
Как попал бы сам к азиатам?
Получаем зарплату в тугриках,
За четыре – советский рублик
(Столько стоит сгущенки банка),
Для солдат, конечно, приманка,
Ее все у нас обожают,
Видно, что-то нам не хватает.
Ничего нет, скажу, занятнее,
Чем поспать на политзанятиях,
Лейтенант Ельцов их проводит,
И тоску глухую наводит.
Краткосрочные кончил сборы,
И теперь его разговоры
Смех, до коликов, вызывают,
Все агентов он выявляет.
Дальше все рутина, наряды,
Я помдежем, любил, по штабу.
В выходные бегаем кроссы.
Пять км? Никаких вопросов!
Десять? Двадцать? А сколько надо?
Загонять все солдата рады.
Появились два новых взводных
Из ЛИИЖТа, сейчас так модно,
Двухгодичника-лоботряса,
Хоть какая-то будет встряска.
К нам Еремин, забавный малый,
Вел себя, как воин бывалый,
Но он делал все неумело,
И в калоше был то и дело.
Случай: ночью была тревога,
Марш-бросок, степная дорога.
Поступила команда – Газы!
Дальше в противогазах.
У него запотели стекла,
Различал он дорогу блекло,
Но бежал впереди, как Чапаев,
Мало что вокруг замечая.
А Макаренко, наш комбат,
Из машины вышел и рад,
Видеть боеспособный взвод,
Боевой и крепкий народ.
Не похвастаться нам итогом,
Лейтенант в УАЗик тот, рогом,
Прямо в дверь, удачно, вписался,
В общем так сказать…….
Но амбиций осталось с лишком,
Да на лбу здоровая шишка.
Из соседних частей ходили,
Мы «экскурсии» проводили:
Вот машина, слегка помята,
Вроде мелочь, а нам приятно.
Это все от тоски беспробудной,
Очень однообразные будни,
И ползет так месяц за месяцем.
У соседей солдат повесился,
Не дождалась его невеста,
На земле не нашел он места.
Вспышка вирусного менингита,
Все солдаты наши привиты,
Лошадиная доза, впрочем,
Не понравилось многим очень.
Даже обмороки случались,
Но события забывались.
Ну, а как-же монголы бравые?
Их солдаты в степи, оравой,
Ходят – бог знает как одеты:
Свитера с пилоткой надеты,
А в пилотке – марки почтовые,
Поменять их они готовы,
А на что? Да на что угодно!
Ведь они народ тут свободный.
Улан-Батор -город рабочий,
Небольшой, невысокий очень,
Среди сопок он, на равнине,
Раньше звали Урга, а ныне-
Богатырь, да к тому-же Красный,
Не сказать, что с виду прекрасный,
Но монголы любят столицу,
Не похожую на заграницу.
Протекает Тола -река,
Невысокие берега,
А вода – холодна, как лед!
Не купается тут народ,
Да и моются редко люди,
Гигиена? Может и будет.
Целый день монголы в седле.
Здесь рождаемость на нуле,
А просторы степей без края,
Что еще им всем не хватает?
А у нас все – полный ажур,
Сигареты «Наадам Янжуур»,
А закончатся эти, тогда -
Покупаем табак «Арда».
Получаем звонкие тугрики,
А в Союзе текут нам рублики,
И до дембеля дни считаем,
В общем, не унываем.
Из Сибири ребята славные,
Подчиняются, это главное,
Но в семье ведь не без урода,
Попадалась и дрянь порода.
Мне про них не хватает слов,
Например Чернов и Орлов.
Убежден абсолютно четко,
Если живы, то за решеткой.
Они оба из первого взвода,
Вот такая у них порода.
Видно было им это суждено,
Орлов сам из Анжеро-Судженска,
А Чернов из Омска, фиксатый,
Не исправится, коль горбатый.
Все неплохо, но этот ветер!
Нету хуже его на свете.
Доставал до печенок самых,
Ежедневно и неустанно.
Летом в воздухе тонны пыли,
Офицеры чистюли были,
Лейтенант Большаков, например,
Непонятно, как он умел
Перед строем сиять, как зеркало,
Все, что рядом, мгновенно меркло.
Зачитали приказ вечерний:
Через месяц нас ждут учения.
Обозвали учения «Юг»,
Очень мило, едем на юг.
Через Гоби тянулся след,
А пустыня меняла цвет.
Выезжали всегда мы рано,
Провожали нас тарбаганы,***
Здесь не пуганные места,
За верстой другая верста,
Саксаулы везде, ковыль,
Каменистая, серая пыль,
И пространство необозримо.
Пить солдатам необходимо,
Но воды не так уж и много,
Бесконечная ждет дорога.
На Сайн-Шанд направление взяли,
Никогда здесь мы не бывали!
Остановка. Вдали Китай.
Ну, солдаты, не унывай!
Тридцать дней нам тут находиться
И учиться, чему учиться?
А вот это не раскрывается,
Любопытство не поощряется.
Для широкой аудитории
Расскажу лишь одну историю.
Расскажу я ее охотно,
Как случилась эта охота.
Мне сейчас почти невозможно
Объяснить тот поступок сложный,
Глупость дикую и без меры,
Что закрыла его карьеру.
Вся история вскрылась позже,
А теперь ее подытожим.
На учениях офицеры
Принимают строгие меры,
Но Башуев – ворона белая,
Вряд ли он понимал, что делает
Прихватил он два карабина
С подчиненным своим любимым
(Москалев – комсорг батальона),
В направлении неопределенном
Выехали пострелять.
Да умеем мы удивлять!
И ведь ни в одном глазу!
Застрелить удалось козу.
Оба были стрелки-отличники,
А коза была пограничников…
Им  монголы шины пробили,
Слава богу, что не убили,
Повредили им только шины,
Далеко не уйти машине.
Дело шито белыми нитками,
Поохотились с убытками.
Горе-воины были вместе
На суде офицерской чести.
Москалева в Свердловск сослали,
Капитану звезды оставили,
Дали роту и вон отправили
В беспросветный, медвежий угол,
Так со скарбом своим и убыл.
А какой был службист, казалось,
Вспоминать о козе осталось.
До гражданки всего пол года
Все приелось: служба, погода,
Сны мне снились уже о доме,
Все в радужном, дембельском тоне.
В отпуск вырваться было сложно,
Но случилось почти невозможное!
Десять суток мне, плюс дорога,
Если лайнером, будет много.
Собирался я очень тщательно,
Подгонял «парадку» старательно,
Приобрел чемоданчик стильный,
Сердце билось довольно сильно.
До Иркутска добрался быстро,
Там связался с одним таксистом,
Ободрал он меня прилично,
Все рубли сожрал заграничные
(Накопились в иркутском банке,
Пока я томился в загранке),
Но достал билет на самолет,
Курс домой! Начался полет.
Три недели, как дивный сон,
Но увы, закончился он
Возвращение казалось адом,
Есть суровое слово – надо.
Снова Наушки, пересыльный,
Дня четыре провел, как ссыльный,
Просто неразбериха!
Опоздал из отпуска лихо,
Но есть справка с жирной печатью,
Все, приехал я окончательно.
Побывав три недели в штатском,
Тяжело на службе солдатской.
Привезли нам новый набор-
Молодые, как на подбор,
Неужели и я когда-то,
Был таким, как эти ребята?
Предстоит им узнать Монголию
И погоду ее, тем более,
Мы для них подготовили почву,
И не зря здесь служили точно.
Пожелать можно им удачи
В выполнении их задачи.
Вышел я из казармы вечером,
И следил за гигантским смерчем,
Он, как черный червяк, извивался,
И над степью перемещался.
Где-то ржали дикие кони,
Кто здесь был, навсегда запомнит
Дикий край, раскосые лица,
Посещение их столицы
И, конечно, друзей солдат,
Вот они, все в строю стоят.
Мне на тугрике расписались,
И в альбоме они остались.
Благосклонны монголов духи,
Отморозил всего лишь ухо,
И на память на теле шрамы-
Отголоски двухлетней драмы.
 
----------------------------

Очень долго мне снился сон,
Много раз повторялся он:
Я иду по монгольской степи,
Дует северный, жесткий, ветер,
Слышу топот монгольской конницы,
Словно кто-то за мною гонится,
Это конница Чингиз-Хана,
Удирать за сопки, барханы!
От копыт их дрожит земля,
И спастись, наверно, нельзя.
И везде косые глаза.
Все исчезло.....

Ко мне монгол
(как - то видел),
Идет хромой,
Ну и что ты еще не видел?
Хватит, Юра, пора домой.

 
          *Монгольская юрта.
         **Монгольское собрание.
        ***Степной грызун.


  Монгольская Народная Республика
           1970 - 1972

            23.11.2017