***

Болен письмом, и (говоря просто) тобой, -
Этот частотный удар, как по сосуду – металл
Даёт бой,
Создаёт резонанс по моей сосудистой сети.

К тому же болезнь – есть разновидность здоровья.
С треском известным обои сдирает со стен её
Комнаты,
Как инструмент босой немцев-бродяг, поёт мне,
Звонко рыдая; (обои гудят на паркете).
Остатки стен, очерёдно пропев, кроют
Утихающим шепотом
хрупкую комнату.

Тем, что рокочут губы отравленных женщин,

После которого тело вскрывают в больнице,
Который соединяет седую макушку с подножием
Вертикали,
Лицо заменяя итогом к морщинам прожитого.
Тот, что владеет толпою свидетелей речи,
Шапки снимать заставляя, дамам – покрасить лица
Тенью вуали.

Ты – уходящий этап, он недостоин затрат,
Однако ему не важно, чего он достоин,
Только лишь потому, что не хватало уму,

Замечать только ту,
Что со стенами воет.
Моя поэзия. Она прощает урода-перо.
Я прощаю её,
И живу для того,

Чтобы как ни чему, ещё за алтарём отдаться ей.

Если поэзия – это пространство для - ставшей
Огромной - души, коей в нём легче остатки
Срезывать,
Моя готова на срез по свойству группы задатков.
Если поэзия – причудливость аппликации,
То я недостоин всей этой вашей
Поэзии.
(Ты, дорогая,  – моей поэзии.)