Случай на базаре

Определять себя в поэты
Нескромной гордости примета.
Помимо основных забот
Должон определять народ,

Наивный, чуткий, добрым сердцем.
Среди трудов, неспешных дум,
Предпочитая водку с перцем,
Нетривиальный ценит ум,
            
Дабы к высотам приобщиться
Кивком, кивая наобум,
Пусть даже раздобревший кум..
Вот мне тогда не отвертеться.
         
     *   *   *
И вот судьба! Трудящиеся бабы
Волнуются, мне положить куда бы
Продукт земли, с картошкою мешок
Или иной полезный корешок  – 

Забрёл я на димеевский на рынок.
Среди хреновин да сельдереин,
Засилья лука, буряков и крынок
Приметился мне бабий взгляд один.

Он сожалел, глядя мои сомненья,
Необходимость выбора еды,
Попытку отличить среди кореньев
Съедобное от разной ерунды.

Ей невдомёк – седеющий брюнет,
Ей мог бы посвятить сонет!
Играя чувством, мыслью, рифмой,
Я б мог поэму, мог бы стих бы!
 
И даже в ритме кастаньет – 
Без подготовки, без разминки
Сумел бы прямо здесь, на рынке!
И, подбоченясь, как корнет

Среди девической глубинки,
Как благодарные  искринки
В глазах села на склоне лет
Ловить восторженный ответ!

Вы не поверите, но вскоре
В этом душевном разговоре
В простом натруженном лице,
Вниманье вдруг сменило жалость –
В корыстном взгляде показалось,
Особенно в его конце,
Во взгляде, т.е., на лице!.
Мой час! 
Я вечное ей предложу скорей,
Поскольку бесполезен в мелком деле.

В надежде пользы трударям полей
Cтрока в века направилась умело
и сообщила: «Вот и обернулась
Гордыня в разум на излете лет.»

Село задумалось. Кивнуло,
Но возраженьем не рискнуло.
Учуя мысли глубину,
Степенно оценя совет,
Нагнуло тему в сторону монет,
Альтернативою зевнуло:
«Ну дык берём чиво? Ай нет? »
 
Но скорбный взгляд, в нем муку эту
Предназначают лишь поэту,
Натренированным умом
В лице я видел не в одном!

Неприспособного, с приветом
Народ признал во мне поэта –
И понимающим  кивком
На  отдаленные   словесы,
И свыше правильного веса
Нелишним лишним буряком.
Он мне как символ, бурячишко этот!
Он как медаль. Как пёс домашний близок,
Весомей, чем трибуну-и-поэту
Все сто томов его партийных книжек!