Виконт и шут

                Лангедок, 1 -15 августа 1209 г. от Рождества Христова


Sirventes* 1

Расправив длань над миром сим,
Господь нас одарил покоем,
А в Лангедоке чёрный дым
И смерть звенит своей косою.

Там крестоносная орда,
Что имя божье всуе славит,
Сжигает сёла, города,
Вовсю насилует и грабит.

С крестом кровавым белый флаг
Колышется над ратным строем
И тот, кто молится не так,
Для них вполне костра достоин.

Уже Безье сожжён дотла
С людьми, которые в нём жили,
Теперь их мёртвые тела
Послужат воронам поживой.

Живое превращая в прах,
Шли, сея ужас пред собою.
И вот, испытывая страх,
Нарбонна им сдалась без боя.

Цветущий край был разорён,
Повсюду гарь и запах тлена
И только древний Каркассон
Возносит гордо свои стены.

К нему из сёл и деревень,
Ведя с собою скот и семьи
Стекались люди каждый день,
Искать от недруга спасенья.

Виконт, владетель этих мест,
Велел для них открыть ворота,
Поскольку быть велела честь
Ему защитником народа.

Катар, католик, иудей
Бежали в страхе быть убитым
И множество простых людей
Стекались под его защиту.


Sirventes 2

В донжоне крепости своей
Эфес меча зажав рукою,
Раймунд-Роже де Тренкавель**
Смотрел на поле за рекою.

Смотрел, как строят палисад,
Как расставляются палатки
И за отрядами отряд
Подходит в воинском порядке.

Где враг удар направит свой,
Пытаясь угадать заранее…
Как тихий шорох за спиной
На миг привлёк его внимание.

Но это был всего лишь шут,
Горбун и карлик с носом длинным.
Такие при дворе живут
Для развлечения господина.

- Зачем пришел сюда чуть свет? -
Спросил виконт его сердито:
«Ведь для веселья места нет
Там, где уже запахло битвой».

- Хотел врагов пересчитать, -
С ухмылкой шут ему ответил:
«А после уж тебе сказать
И напугать до полусмерти.

Но вижу, справился и сам,
Коль хочется тебе от страха
Взлететь как птица в небеса
Иль в тину скрыться черепахой».

Виконт вспылил: «Ах, вот ты как!
Видать немало выпил браги.
Пошел отсюда прочь, дурак,
И не учи меня отваге».

А шут: «Быть может я и глуп,
Но от тебя, виконт, не скрою –
Из черепахи варят суп,
А птиц пускают на жаркое».

Ушел паяц и в зале вновь,
Своё волнение скрывая,
Смотрел виконт на стан врагов,
Эфес меча рукой лаская.


Sirventes 3

Когда же жаркий день прошел
И темнота на землю пала,
На совещание в донжон
Виконт собрал своих вассалов.

- Друзья, коль честь нам дорога, -
Сказал он рыцарям с поклоном:
«С утра ударим на врага
Для нанесения урона.

Пускай их больше в двадцать раз
И в битве воины искусны
Погибнут многие из нас,
Но мы докажем, что не трусы».

Но тут словечко вставил шут:
«Я знаю точно, что пожара
Одним ведром не потушу,
А лишь потрачу воду даром».

А Пьер-Роже де Кабарет***
Сказал: «Дробить не стоит силы.
На стенах им дадим ответ».
И с ним вассалы согласились.

Едва заря свой свет разлив
Легла на камни Каркассона,
Под пенье гимнов и молитв
Пошли на штурм врагов колонны.

Пошли, решение приняв,
Что путь к победе будет ближе,
Предместье Бург атаковав,
Где мельче ров и стены ниже.

И всё же истина верна,
В чём убедиться может каждый -
Не важно, какова стена,
Когда защитники отважны.

Но крестоносцы до сих пор
Не знали горечь пораженья
И первым в битве де Монфор
Примером был для них в сраженье.

Да и другие, между тем,
Немало мужества являли,
Но только лишь на третий день
Предместье северное взяли.


Sirventes 4

Едва зари погас костёр
И распахнули звёзды очи,
Укутал Каркассон шатёр
Душистой оксиданской ночи.

В своих покоях у окна
Виконт шагами время мерил,
А рядом с ним его жена
Качала сына в колыбели.

Корона золотых волос
И бархат плеч загаром тронут.
Она, сейчас, при свете звёзд,
Была похожа на Мадонну.

Стан тонкий приобняв слегка,
Он произнёс, мрачнея ликом:
«Горька судьба еретика
И быть со мною грех великий».

В ответ с улыбкою она:
«Мне сладок каждый миг с тобою
А значит, что и я грешна,
К тебе безумною любовью».

И он сказал тихонько ей:
«А нет ли чести в том урона
Быть дочке графа Монпелье
Женой мятежного виконта?»

Она шепнула: «Милый мой,
Мне наплевать, что скажут люди.
Любовь венчала нас с тобой
А значит, дальше будь что будет».

- Агнесса, милая, ответь…
Нас беды ждут и реки крови,
Согласна ли со мной терпеть
Всё, что судьба для нас готовит?

- Её я милостей не жду
И мне иной судьбы не надо.
В раю, а может быть в аду,
Но я с тобою буду рядом.

Они не знали, что в углу
От взглядов прячась за портьерой,
В слезах за них молился шут,
Сжимая в пальцах символ веры.


Sirventes 5

Неделю с ночи до утра
И от рассвета до заката
Мечей и копий мастера
Соревновались в деле ратном.

Рекой текла людская кровь,
Живое становились тленом.
Был трупами заполнен ров
И много мертвецов на стенах.

А хроника тех давних дней
Нам сообщает беспристрастно,
Что был виконт там, где трудней,
Сражался где всего опасней.

Он появлялся там и тут,
Где копий лес и стрелам тесно,
А рядом с ним всегда был шут,
Хотя в бою ему не место.

Смешон, конечно, неспроста,
Такой боец, в ком роста мало,
Но только мужество шута
Защитников воодушевляло.

А так как все атаки в лоб
Вели к потерям неизменно,
Минёры вырыли подкоп
И подвели его под стену.

Вполне возможно гарнизон
Мог продержаться ещё долго,
Но утром рухнул бастион
Впустив в предместье вражьи толпы.

Пусть дни осады тяжелы
Для осаждённых, но, однако,
Как тигры яростны и злы
Пошли на рыцарей в атаку.

Сломив усталости недуг,
И вышвырнув врага за стену,
Едва лишь кровь стерев с кольчуг,
Пришли вассалы к сюзерену:

«Виконт, мы отступить должны
И в этом нет ущерба чести.
Когда в руинах пол стены,
То нам не удержать предместья».


Sirventes 6

На узких улицах Ситэ,
Как горн кузнечный раскалённых,
Столпились в жуткой тесноте
Все те, кто выжил в Каркассоне.

И солнца животворный свет
Порой становится смертельным,
Когда воды в колодцах нет,
То нет и от жары спасенья.

И в этот августовский зной
Король, владетель Арагона
Свой стяг червлёно-золотой
Принёс под стены Каркассона.

Привёл и кованую рать,
Хотя бойцов в ней было мало,
Поскольку честь велела стать
Защитой своему вассалу.

- Виконту жизнь мы сохраним
Из уважения к Вашей чести,
А так же и десятерым,
Тем, кто готов уйти с ним вместе.

А остальных, кто там живут,
Погрязши в схизме и разврате,
Отправим мы на Божий суд, -
Услышал он слова легата.****

На это короля ответ
Был царственно немногословен:
«Скажи, аббат, а грех иль нет
Вот так безбожно жаждать крови?»

- Достойно разве короля,
Хранителя христианской веры,
Так защищать тех, чья земля
Пропитана грехом и скверной?

Когда мы город не возьмём,
Цена нам – медная монета,
А если справимся  с грехом,
То нам Господь воздаст за это.

Король сломал во гневе стек,
Аббата смерив тяжким взором,
Без промедления в Ситэ
Поехал на переговоры.


Sirventes 7

И в наступившей тишине,
Спеша предупредить виконта,
Король заехал на коне
В раскрытые пред ним ворота.

Когда же встретились они
Вассала обнял словно брата,
А после с ним наедине
Он передал слова легата.

И руку другу на плечо
Он возложил, сказав тревожно:
«Виконт, хоть город обречён,
Тебе избегнуть смерти можно.

Сдай крестоносцам Каркассон,
Закончив миром эту битву,
А после в славный Арагон
Укройся под мою защиту».

- Когда бы выжить я хотел,
То был совет такой уместен.
Уйти, покинув свой удел,
Но разве можно жить без чести?

По мне так самый тяжкий грех
Влачить земное долголетье,
В изгнании вспоминая тех,
Кого не защитил от смерти.

Король ему: «Раймунд, учти
Их больше, чем колосьев в поле
И может вас теперь спасти
Лишь чудо или Божья воля».

- Прости, о, Педро, мой король,
Я не дитя, чтоб верить в чудо.
Теперь погибнуть мне позволь,
Но не принять печать Иуды.

Сев на буланого коня,
Наш сюзерен  вздохнул устало,
С водою флягу снял с ремня
И протянул её вассалу:

«Ну что ж, доверимся судьбе,
Мечам, удаче и отваге.
Прости, виконт, что я тебе
Могу помочь лишь этой влагой».


Sirventes 8

И снова лязг и звон мечей
Под летним солнцем раскаленным,
Но даже в духоте ночей
Покоя нету осаждённым.

Едва луна прозрачный свет
Прольёт над обречённым градом,
Как начинает требюшет
Метать в Ситэ свои снаряды.

Но не по башням и стене,
А по домам обычных граждан
И гибло от его камней
Ничуть не меньше, чем от жажды.

Кто меч со шпорами носил,
Привычен к тяготам и смерти,
Но как Всевышний попустил,
Что гибли женщины и дети!?

И в эти тягостные дни
Пробрался в осаждённый город
Один прованский дворянин,
Да будет он покрыт позором!

И он виконту так сказал:
«Я Вам родня, храни Вас Боже,
Практически Ваш город пал
И вряд ли кто-то вам поможет.

Однако есть благая весть –
Легат Вам предлагает встречу,
И в том порукой моя честь,
Что безопасность обеспечу».

Но тут опять вмешался шут:
«Я слышу правду в каждом слове,
Что честным станет лжец и плут,
А волк не будет жаждать крови».

Виконт вздохнул: «Увы, мой друг,
Я не настолько безрассуден,
Но медлить, право, недосуг,
Когда безвинно гибнут люди.

Возможно это западня,
Но я рискую не напрасно,
Их жизнь важнее для меня,
Чем собственная безопасность».


Sirventes  9

В донжоне крепости своей,
Вознёсшемся над цитаделью
Виконт, под тяжестью цепей,
Томился в мрачном подземелье.*****

Раскалывалась голова,
А в ней, ударами набата
Звучали горькие слова,
Что были сказаны аббатом:

«Коль пленником себя признать
Согласны Вы, смирив свой норов,
То город может избежать
Судьбы Содома и Гоморры.

Пускай идут еретики
Куда из них кому угодно.
Без скарба, босы и наги,
Зато и живы, и свободны.

А Вы, приняв их тяжкий грех,
Свои грехи тем преумножив,
Один ответите за всех
Перед судом людским и божьим».

Велел схватить его легат,
Предательски нарушив слово.
Так был виконт под стражу взят,
Примерив на себя оковы.

И город сдаться поспешил,
А кто за стенами скрывались,
Хотя и сохранили жизнь,      
Но без имущества остались.

Но к счастью не узнал виконт,
Как люди покидали город
В одних рубахах, босиком,
Навек покрыв себя позором.

Как клятву верности поправ,
За ними вслед из Каркассона,
Врагам оружие отдав,
Ушли остатки гарнизона.

И если хроники не лгут,
То после и его вассалы…
А с ним остался только шут,
Хотя присяги не давал он.


Sirventes 10

Ликует крестоносный стан,
Все, как один, добыче рады.
Кто был богат – богаче стал,
Кто нищим был, тот стал богатым.

Набиты туго кошели
Хватило утолить их корысть
Богатства, что они нашли
Войдя в пустой безлюдный город.

Но был один, кто пребывал
Средь победителей, однако
Его никто не замечал,
Как кошку или же собаку.

И от темницы, где виконт,
Его не отгоняла стража:
«Кто? Карлик? Пусть себе идёт.
Ну, что с шута возьмёшь? Дурак же…»

У шутовского колпака
Защита лучше, чем доспеха.
Ну, разве что дадут пинка
И не со злости, а для смеха.

Но зубы стиснув, он терпел
Побои, ругань и насмешки,
И делал много добрых дел,
Причем порой весьма успешно.

Ведь лишь ему благодаря,
Я это знаю не по слухам,
Граф Монпелье привел отряд,
Взяв под защиту дочь и внука.

Из всех соратников и слуг
Один ему остался верен
И как собака, на полу,
Ложился спать у самой двери.

За пищей, что несли в тюрьму,
Следил он тщательно и строго.
Не доверяя никому,
Сам проверял, снимая пробу.

Пускай горбат и ростом мал,
Не внешность красит человека
Он дух в виконте поднимал,
Готовя к тайному побегу.


Sirventes  11

Когда луна на спящий град
Разлила свет свой с небосклона,
К себе в шатер призвал легат
Виконтов, графов и баронов.

И  им сказал: «Прошу простить,
Но я собрал вас монсеньоры,
Поскольку надо бы решить
Кому достанется сей город.

Чтоб ересь в корне извести,
Не дав ей возродиться снова,
Виконта надлежит сместить,
Поставив править здесь другого».

Звеня кольчугою, вскочил
Горячий в битве граф Неверский
И на легата обратил
Свой взор воинственный и дерзкий:

 «С трудом терплю, когда аббат
Командует над ратным строем,
Но не тебе решать, легат,
Кому и как владеть землею».

Встал с места славный де Сен-Поль:
«Я не приму виконта земли,
Мне сюзереном сам король
И я другого не приемлю».

- Мы подадим дурной пример, -
Бургундский герцог вставил слово:
«Ведь он виконт, а не рутьер,
И мы с ним одного сословья».

Легат в ответ: «Но есть резон
Наш спор не доводить до ссоры.
Я предлагаю Каркассон
Отдать Симону де Монфору.

Известно всем – он не богат
И граф лишь только на бумаге,
А значит, будет только рад
Такой награде за отвагу».

Но граф Тулузский твердо встал:
«Хотя виконт в застенках ваших,
Он мне, по-прежнему, вассал.
Другому я не дам оманжа».


Sirventes 12

Вдвоем в вечерней тишине
Смотря на покорённый город
Прогуливались по стене
Легат с Симоном де Монфором.

Аббат в словах разлил елей:
«Сир, ваше мужество бесценно
И город храбростью своей
Вы заслужили, несомненно,

Но надо вам понять уже,
Есть сложность в этом деле тонком -
Покуда жив Раймунд-Роже,
Вам никогда не быть виконтом.

- Мессир, прошу в виду иметь,
Я вовсе не палач, а воин.
И ныне, впрочем, как и впредь,
Подобной чести не достоин!

На поединке я готов
Сразить безжалостно любого,
Но не умею бить врагов,
Тех, чьё оружие - оковы».

- Мой друг, прошу, умерьте прыть.
Мы с вами не в бою, поверьте.
Виконту  надлежит почить
Вполне естественною смертью.

А чтобы он скорей зачах,
И вы смогли принять награду
Есть у меня один монах,
Искусный в снадобьях и ядах.

Но шут при нем и на беду
Он пробует и проверяет
Его напитки и еду…
И этим очень нам мешает.

Монфор, скривив в усмешке рот,
Сказал ему в ответ на это:
«Любой рутьер шутя, прибьет
Его за медную монету».

Не требует геройских сил,
Убить того, в ком роста мало.
Так путь для яда отворил
Всего один удар кинжала…******

Coda

Всему на свете есть свой срок
Для битвы срок и для молитвы
Затих сожженный Лангедок
А вслед за ним Прованс убитый.

Не слышно скрежета мечей,
Здесь жизнь теперь идёт иная,
И о трагедии тех дней
Нам мало что напоминает.

Лишь камень прячется в траве,
Что так густа в долине Роны,
«Раймунд-Роже де Тренкавель
Виконт Безье и Каркассона».

Но если пристальней взглянуть,
То рядом с ним прижавшись тесно
Ещё один. И надпись «Шут».
А имя?
              Имя неизвестно…



* Сервента (прованс. - sirventes) – один из основных жанров  поэзии трубадуров, формой напоминающая любовную канцону (прованс. - canso), но посвященная социальным, историческим, политическим или военным темам.

** Раймунд-Роже де Тренкавель – виконт Альби, Амбьяле и Безье (вассал графа Тулузского), виконт Каркассона и Разеса (вассал короля Арагона) – представитель одного из самых знатных родов Окситании. В силу своей толерантности по отношению к катарам и богатства владений, оказался на острие атаки Альбигойского крестового похода.

*** Пьер-Роже де Кабарет – один из вассалов Тренкавеля, активный участник  сопротивления крестоносцам. О его судьбе «Старинный свиток».

**** Так же существует мнение, что подобное предложение выдвинул сам король Арагона Педро II Католик, а аббат его поддержал. Но автор вправе выбирать версию, которая ему больше подходит.

***** Факт предательства и захвата Тренкавеля явившегося на переговоры подтверждён исторически.

****** Официальная версия смерти виконта – заболевание дизентерией, но в неё не верили даже его враги.