Памяти актёра

                Николаю Караченцову

Другим Ваша роль будет сыграна заново,
Фатально подул ветер смерти, но Вы
Останетесь в образе графа Резанова
Под сумрачный гул театральной Москвы.

Пусть новое время – сплошная авария,
Какие б удары встречать ни пришлось,
Нас держит надрывно звенящая ария,
И дерзкое, хриплое Ваше: – Авось!

Я с ним встречался однажды, брал автограф после спектакля «Юнона и Авось» осенью 1988 года. Спектакль уже закончился, и зрители, до отказа заполнявшие зал, растекались по обе стороны от театра «Ленком». А у служебного входа толпилась большая группа молодых людей, в большинстве – девчонок, они ждали выхода актёров, приготовив ручки и программки (брать подписи «звёзд»).

Я тогда по молодости придавал автографам значение и при случае старался получить подпись той или иной знаменитости. Караченцов же был одним из любимых актёров. Особенно он нравился мне в фильме «Трест, который лопнул» по рассказам О.Генри и, конечно же, в «Юноне», которую я знал наизусть ещё по двойному альбому 1981 года, а на сцене смотрел раз пять или шесть.

В общем, я влился в группу ожидающих, и так же, как они, при выходе очередного актёра: Шаниной, Абдулова, Ракова и других протягивал им программку и получал быстрый росчерк, иногда с пожеланием «Добра!» или «Счастья!»... Караченцов всё не выходил. Уже и свет в театральных окнах погас, его всё не было. Я развернулся и хотел было идти к метро (нужно было ещё до общежития Литинститута добираться), но тут одна из девчонок дёрнула меня за рукав: – Куда ты? Сейчас выйдет. Он всегда позже всех появляется. – А ты откуда знаешь? – Я здесь постоянно пасусь, автографы стреляю. Знаешь, сколько тут «звёзд» бывает? У–у... много! Иностранцы тоже приходят. Я вот у самой Мишель Мерсье автограф получила... (Знают ли нынешние девчонки, кто такая Мишель Мерсье?!)

В общем, я задержался, и вот, спустя ещё какое–то время, массивная дверь служебного входа распахнулась и вышел тот, кого так долго ждали. – Сколько же вас тут! (актёр с улыбкой оглядел человек 15 – 20 ребят). Не толкайтесь, я всем подпишу, всем! Окружённый поклонниками, он раздавал подписи, иногда бросая что–то смешное или ласковое тем, кто особенно напирал. Одна девочка протянула для подписи ладошку. – А программки нет? – спросил Николай Петрович. – Есть, но вы мне здесь распишитесь (ладошка настойчиво тянулась к артисту). – Ну, будь по-твоему... Ладошка украсилась подписью.

Я протянул свою программку последним. Честно говоря, мне было как–то неловко среди восторженных почитателей. По возрасту я был чуть старше многих из них и особым «фанатизмом» не отличался. – Понравился спектакль? – вдруг спросил артист, поставив росчерк под своим фото на фирменном «юноновском» буклете. – Да, очень, я не первый раз его смотрю... – Ну, замечательно! Я рад!

Актёр ещё раз ещё раз улыбнулся всем на прощание и сел в рядом припаркованную машину (вовсе не иномарку, а самую обычную, кажется, «Жигули»).

Потом Николая Петровича я видел на сцене не раз – и в спектаклях, и на концертах. Общаться не приходилось. Да я к этому и не стремился. Другие интересы владели мной с начала 1990–х. Но память об Артисте (сейчас я хочу написать это слово с большой буквы) осталась доброй и светлой.

Пусть же звучит ещё и ещё раз яростная песня русских моряков, гремевшая, как взрыв, в далёких 80–х годах уже прошлого века:

Вместо флейты поднимем флягу,
Чтобы смелее жилось,
Под Российским небесным флагом
И девизом «Авось»!

От ударов на наши плечи
Гнётся земная ось.
Только наш позвоночник крепче,
Не согнёмся, авось!

Нас мало, и нас всё меньше,
И парус пробит насквозь.
Но сердца забывчивых женщин
Не забудут, авось!...
 _____________________
 * Иллюстрация:
    портрет Николая Караченцова в театральной гримёрке,
    в роли графа Резанова (спектакль "Юнона и Авось"),
    автор портрета – Сергей Поляков.