Десять казней

Мармозетовы смолы саркомных чаш
 вытекают в молочный крик душ,
Становясь рваной раной седьмых коленей,
 подкожным озером, ванной хитина моллюск.

Мезозойный амплексус жабьих хрящей
   сжимал спальни стекая с ковчега,
Ароматом вероломства, стенками дефлораций,
 стаей гормонов, шрамами оставленными кочергой.

Гнойные циклопические инквизиции
 водяного смердения Раффлезии Арнольди.
Тифозный вампиризм человеческой порции
 сгрызал кожу челюстью из слоновой кости.

Повелители мух и их штамм
 сжирающий овощей-мезоморфов,
атрофированных богомолов и
 психозные менструации кротовых голов.

Коровы Стокоу прячутся в молчаливых дворах,
 в убежище из проказы и гриппа,
За ними гонят волчьих псов по холмам в цепях,
 чтобы найти нецерковную добычу.

Язвенный высушенный язык во рту,
 хочет освежить горло молозивом
Самых больных ректальных род
 белых кровяных телец запертых абсцессом.
 
Руки цвета крокоита воняют, как молния
 сжигая желудочки венериных мухоловок,
В этой сакральной аватаровой, азотной любви,
 громового отвода жадного на экивок.

Слюнявые саранчи под настоявшийся дожди
 источали опухоли и алопеции земли,
Скрывая преступную сценку в зыбучие пески,
 как стихийную отраву.