Бородино

Вместо предисловия
Сражение под Бородино было проиграно русской армией,
но, по словам НАПОЛЕОНА БОНАПАРТА, уже в заключении на
острове СВЯТОЙ ЕЛЕНЫ
это было самое страшное сражение в его жизни.
               
Вся Россия для нас Бородинское поле,
И никто не придумал лекарство от бед.
Кто поймёт, как она, задыхаясь в неволе,
Не давала гордиться врагу от побед.

Из далёкой Баварии, глядя сквозь тучи,
Что стояли всегда над российской душой,
Верил в Русь до конца заблуждавшийся Тютчев,
Восторгаясь Россией , как барин Левшой .

Но не нам осуждать заблуждения Фёдора!
Кто из нас до сих пор не подвластен суду?
Видел Русь он , лаская прелестные бёдра,
У  немецких красавиц в вечернем саду.

Миша Лермонтов тоже лишился доверия,
Рассказав как то всем про рабов и господ.
Но неясно и ныне, зачем хлопать дверью,
Если рабства желает счастливый народ.

Мало счастья досталось народу  России,
Где долины и горы одна благодать.
Вроде сеяли много и много косили,
А добра до сих пор ни купить, ни продать.

И народ не поднять ни кнутом, ни соблазном,
Ни стрельбой из «Авроры» ,ни криком гусей.
Или, вправду, за что -то он богом наказан,
Или водит в пустыне его Моисей?

От рожденья народ без вины виноватый,
Где свои оказались опасней врагов.
Ждёт и ныне в хлеву золотые палаты,
Принимая своих палачей за богов.

Грибоедов, спасибо, не скажешь красивей,
Позабыв , что такое беда и сума,
Он сумел доказать нам , что горе России,
Не от водки, а от, к сожаленью, ума.
               
И от всех мироедов известный Некрасов
Защищал мужиков, тех,  кто гнули хребты.
Но Россия, как погреб, закрытый на засов,
Не учла ни тепла , ни  его доброты.

Жил народ, поживал на Днепре и на Каме,
И работал до пота , а пил до зари,
Не по этой причине , конечно, веками
Время шло. И на троне менялись   цари.

Били в рельсу, трудиться людей собирали,
Возводили заводы, дома, хутора.
И Демидовы русскую сталь на Урале
Из руды выплавляли для пушек Петра.

Их неделю везли на конях до Полтавы,
Где Мазепа и Карл собирали войска.
Но с позором  покинули Русь скандинавы
И  украинский гетман, их верный слуга.

Но, французский герой , покоритель Европы,
Захотел прогуляться по нашим краям.
Пересёк он внезапно долины и тропы,
Дав сигнал для охоты своим егерям.

Запрягали коней, почитая  скрижали.
Не считали потерь, кто здоров , кто убит.
И героев по-прежнему бабы рожали,
Чтобы землю спасти от врагов и от обид.

Освящённый, как знаменем ,дедовской шашкой,
Повстречав супостатов незваных косяк,
Помолившись на крест под нательной рубашкой,
Их рубил, как дрова, наш российский  казак.

Долго гнали врагов , добивали как вшей их,
Не давая покоя зимой и весной.
И покорно носил, не снимая ,ошейник
И георгиевский орден мужик крепостной.

Не забудет Отечество воинов многих
От простых мужиков и до царских корон.
Как деревни встречали слепых и безногих,
Поминая кормивших на поле ворон.

Загрустили капралы  от русской дубинки,
Потускнел у противника блеск орденов.
Не забудут французы далёкой глубинки,
И победу без  славы  под Бородино.

Так случилось у них, ни деревни, ни бабы
На обратном пути. Только снег да мороз.
Даже дьявол, и тот не занёс их сюда бы,
Где на вилы берут и людей и навоз.

До Парижа, как видно, не все  добежали,
И на Эльбу отправился жить Бонапарт.
Только лошади в битвах храпели и ржали,
Уточняя границы  для будущих карт.

Как ни трудно, но всё же беда миновала,
Долго вдовы в деревнях кричали навзрыд.
И кормильцев почивших несли с сеновала,
И последний был в землю родную зарыт.

А потом, разойдясь по соломенным хатам,
Низко кланяясь, чтобы не видели слёз,
Выходили всем миром с женой или с братом,
Чтобы  сеять для барина рожь и овёс.

Помянули героев . Кто пеший, кто конный
Не позволил у нас потешаться врагу.
Горько плакали бабы , молясь у иконы
В опустевших домах на крутом  берегу.

И потом, повинуясь традиции древней,
До утра это было, пока рассвело,
Дрались пьяные долго деревня с деревней,
Как обычно дерётся село на село.

И , хоть били без злости, но всё получалось,
Так как выпито было немало вина!
И испуганно в небе плыла и качалась
Не однажды видавшая виды луна.

И старик ветеран от суворовских боен
Хоть калека на деле, а в сердце солдат,
Бил отважно своих, как георгиевский воин,
Вспоминая, как шёл на него супостат.

В общем, надо сказать , от души поработав,
По десятку чужих положили в гробы.
Хорошо, что не делали бабы абортов,
И росли мужики на селе , как грибы.

А потом , как всегда, после первого круга,
Ожидая из Цюриха слово вождя,
Всей Россией, как рыбу, глушили друг друга,
Будто он , вместо бога, хозяин дождя.

И с тех пор, после выстрела грозной «Авроры»,
Развлекался, как мог,  не один аферист.
До сих пор не способны понять прокуроры,
Как подставил страну неудачный юрист.

Где крестьянин, согнувшись над тачкой горбатой,
Втихомолку усатых вождей    проклинал,
Воздвигая досрочно киркой и лопатой,
Свой погост «Беломоро- балтийский канал».

Тот, кто в общем строю, как положено, в ногу,
Шёл, при том никогда  не нарушив ряды,
Был своим, а других убивали помногу,
Или в шахты везли на добычу руды.

Ведь достаточно ясно сказали  пророки,
Что при споре довольно удара штыка,
Для того, кто стоит, словно пень, на дороге,
Не упав на колени, увы, на века.

И, приклада удар получив, вместо Баха,
А поместья свои поменяв на тюрьму,
Сотни лучших умов в полосатых рубахах
Вспоминали Париж, увидав Колыму.

И крестьянин лишился и дома, и крова,
Нету сил ни кричать, ни на лошадь залезть.
Продотряду  досталась овца и корова,
Разрази их господь, он же всё таки есть.

Чингиз хан никогда бы не сделал такого,
Выбивая ворота ударом бревна.
Но Россия молчит, видно ждёт Салтыкова,
И, как знаем по книгам его- Щедрина.

И от первого дня, до седого затылка
Сталинградскую битву запомнил старик-
Также, как на троих разливалась бутылка,
Раздавалась винтовка одна на троих.

А у тех, кто отведав немецкой шрапнели,
Пал в бою, как положено, в землю лицом,
Для ещё не убитых снимали шинели,
Засыпая землёю бойца за бойцом.

Но цари во дворце, или в дальнем посёлке,
Одеваясь, как будто на бал- маскарад,
Пировали на славу у праздничной ёлки
И крестом освящали военный парад.

Но костёр не зажечь на сгоревших поленьях,
А без ветра корабль никуда не плывёт,
Так надежда того, кто стоит на коленях,
Лишь на бога, и то, для кого повезёт!

Просто всё для того, как картошка на сале,
Кто ведёт корабли, засучив рукава.
Много слов не по делу на ветер бросали,
Да что толку от них, если рожа крива.

Не могу я понять, где конец бездорожью,
И, хотя бы, намёк на крутой поворот,
Чтоб народ накормить им посеянной рожью
И во лжи отыскать переход или брод.

Почему , к сожалению, не по ошибке,
Артиллерия с грохотом бьёт по своим?
Как не вспомнить, что Господи, с нами на Шипке
Никогда  ты не дал бы прославиться им.

Не меняется  Русь ,словно остров сокровищ,
Где без спроса снимают чужое бельё.
Только страшное полчище новых чудовищ
Беспощадно насилуют тело её.

И опять неизвестными будут потери,
А листы кем то вырваны и сожжены.
Сколько можно стучаться в закрытые двери,
Чтобы встретится с теми, кому мы должны.

Если добрый народ, то начальники злые,
И считают, ему хороша и тюрьма.
Про победы России  навеки забыли,
Сторожа свои банки, леса, закрома.

Нет в отечестве нашем доныне пророка,
И, что дышло в телеге, указ и закон.
До сих пор на хвосте нам приносит сорока
Пару слов, как обрывки газет, на балкон.

Нет предмета в России дороже стакана,
И мелодии лучше, чем звон топора.
Как печальна нехитрая роль истукана,
Что не даст ни себе, и ни людям добра.

До тех пор, до которых державной печатью
Продолжают орехи колоть , как дрова,
Нет дороги народу ни к миру, ни к счастью,
А Россия одна без него , как вдова.

В чём причина доныне зияющим ранам,
Почему нету ржи и исчезли блины?
Кто казну в темноте рассовал по карманам,
Не объевшись при этом травы- белены?

Вымирает народ без вины виноватый,
Словно тонет корабль у своих берегов.
Как не вспомнить Россия, какою была ты,
Защищая  себя и друзей  от врагов.

По истории , словно по полю иду я.
По соседству могилы царю и врагу,
И тому казаку , что княжну молодую
Как лягушку какую-то бросил в реку.
 
Но , прошли времена , и большой теоретик,
Прокартавив торжественно : « Шапки долой!»,
Без креста на душе, как последний еретик,
Бросил Русь, не в реку, а в котёл со смолой.

И в котле продолжает Россия томиться,
Словно тысячу лет не снимая оков.
Для кого-то надежда, для кого-то темница
И сегодня, и завтра, и много веков.

Видно, нам суждено, поедая друг друга,
Говорить не по делу , глаза отводя,
Если честь позабыта,  страшнее недуга
Не бывало и быть не должно погодя.

Так что наша дорога проста , как манишка,
И , наклеив усы , не побрив бороды,
Нам предложит какой нибудь новый парнишка
Заключенных Гулага пополнить ряды.

И спасибо тебе , Бородинское поле,
Дорогого Отечества вечная пядь,
Что не вижу доселе прекраснее боли,
Чем тебе поклониться и вспомнить опять.