Холодное лето семнадцатого

Холодное лето семнадцатого выдалось на редкость отстойным.
Тепло на вес золота эмигрировало, как коллекция яиц Фаберже.
Скорее бы в отпуск – подальше от местечковой «игры престолов»
В пределах первого и четвертого этажей.

Каждый мнит себя королём, позабыв, что король-то голый,
Надувает щёки, с достоинством выпячивает грудь –
В битвах за урожаи, надои, страну, погоду
В нас теряются человеческие облик и суть.

«Ссуть в подъезде», - мой друг говорит. Он на практике знает
Правду жизни: по чём здесь и спички, и хлеб, и соль,
Мол, не важно и то, что сейчас происходит с нами,
Если завтра всё вспомнится, словно нелепый сон.

День за днём, сон за сном… Ну а что же в сухом остатке?
В производстве «ничто» главное – глубокомысленный вид:
Куда ни посмотришь, все заняты делом - и глухо, как в танке,
И верит в свою ох*нную значимость индивид.

Как много освоено способов убеждения, слов красных
Прорубающими в очередную дыру не одно окно,
Что как бы ни было плохо, у нас по-прежнему всё прекрасно:
И душа, и лицо, и трусы - и даже говно.

Хочется блевануть уже на первой странице.
Эй, здесь есть ещё кто-нибудь, кто не умеет п*здеть?
А помнишь, нас когда-то учили быть птицами?..
Но подрезали крылья, чтоб не смогли улететь.