На небесной тверди, в её глубине, стояли замороженные мраморные облака. Повидавший виды мрамор… С холодновато-синими подтёками. Под его неподвижной невозмутимостью мчались – стремительно! – розоватые под восходящим солнцем, весёлые такие тряпочки. Беспрестанно меняющие свою форму и размеры в настойчивом беге на северо-восток. Они тёплыми тенями скользили под леденящей вывеской глубокого неба, вращались, бежали вперегонки… И всё-таки через несколько секунд остро чувствовался стереоскопический провал между их близостью ко мне, к земному миру и далёкостью заледенелой тверди. Как будто вверху тоже были свои земли, и сквозь мчащиеся подкрашенные оранжевым отрепки виднелись занесённые снегами неподвижные острова… Через некоторое время и самому тебе казалось, что ты глядишь из иллюминатора самолёта вниз, на землю, так повторяли друг друга земные и небесные глубины, так легко взаимозамещались.
Солнце поднималось всё выше. Мрамор тверди истончался, таял, как лёд на реке Емца – без самого ледохода и без видимого движения. Умирал на том самом месте, где и зарождался. В высвободившейся синеве протянулись первые, тонкие и резкие, нити самолётов.
Под розоватым неустанным течением летали беспокойно-радостные клесты, и в лучах утреннего солнца и в тенях бегущего небесного потока они были необыкновенно выразительны.
Блестели подмороженные колки трав. Сверкали расколотые поленья. Искрился тонкий слой снега, выпавшего позавчера. Веселы и бодры казались мостки, присыпанные сухой и морозной пылью.
Но царили над всем утром простые еловые шишки. В лучах первого морозного и снежного утра они были воплощением самых лучших наших чаяний перед Новым годом. И если пожелать ребёнку волшебство новогодней ёлки и игрушек на ней, то лучшего подарка и нельзя было придумать – срывай этот золотистый шоколад ноябрьского утра и складывай в заветный ларчик предновогодних сюрпризов!
Боська жадно дышал, хлюпал лёгкими и носился как угорелый по тонкому подмороженному снежку. Зарывался в него головой, нюхал, чихал, болтал китайской своей мордочкой. На носике пёсика, похожем на кнопку, всегда обращённую к солнцу и человеческому теплу, забавно и трогательно таяли снежинки. Я колол дрова, а он трепал щепки, крутил башкой, ласково порыкивал и таскал их и прикладывал у мостков, ведущих к бане. Когда я носил в поленницы дрова, он преследовал мои валенки и набрасывался на них, так как видел такое мягкое и большое чудо впервые в жизни. В общем, скучать он мне не давал, как и всё видимое и слышимое вокруг. А когда я всё расколол и приложил и попытался изловить неугомона и отнести его домой, то он заставил меня пробежать несколько раз весь огородный участок. Отчаянно вихляя задними лапами, барахтаясь в снегу, переворачиваясь то на один, то на другой бок, он упрямо стремился избежать моих рук, не веря моим ласковым увещеваниям… «Побегай, побегай тоже, нечего у компьютера-то столько времени сидеть… Видишь, и у тебя как, старенького, лёгкие-то хлюпают…». И он мне своим отчаянным сипом напоминал смешного мужичка, бегущего в холодном поту за добавкой в магазин за пять минут до его закрытия...
Так и вошли с ним в дом, полные свежего утра и отличного настроения.
Утро 20 ноября
© Copyright: Учитель Николай, 2018
Свидетельство о публикации №118112010153
Свидетельство о публикации №118112010153
Рецензии
И это есть счастье и благо - неподдельные!
Николай, присылать Вам "Чеховский цикл"?
Екатерина Щетинина 20.12.2018 11:09 • Заявить о нарушении
Николай, присылать Вам "Чеховский цикл"?
Екатерина Щетинина 20.12.2018 11:09 • Заявить о нарушении
Доктор Чехов. Рефлексия
***
Не понят, не поднят
Как целинноземье,
Как флаг и как полог
Над сценою дней,
Так малое чадо
Не ценит везенья -
Крещенья в купели
Отчизны своей…
КАК ОН ЖИЛ?...
Как он жил, чтоб столько смочь?!
Персонажи, пациенты
Шли к нему и день, и ночь -
Каждый прибавлял моменты,
А совсем не отнимал -
В этом гения загадка:
Вроде бы тулупчик мал,
Но безмерна в нём
Подкладка...
ЛЕКАРСТВО
(Из записных книжек: «Пофилософствовать насчёт любви он мог, но любить – нет»)
Непостижимый и "жестокий" Чехов
Нам прямо в суть
Своё лекарство льёт:
"В Москву! В Москву!"
И никуда не ехать,
"Любить! Любить!"
Да что-то не даёт...
ОТ ИМЕНИ НЕКОТОРЫХ ЧЕХОВСКИХ ГЕРОЕВ
(из пьесы «Дядя Ваня»)
Ах, если б твёрдо знать, зачем страдаем
И мокнем от невыплаканных слёз,
Уверовать, что ТАМ вознаграждаем
Тот, кто смиренно ЭТОТ крест пронёс -
Не ждал ни роз, ни мёртвого забвенья
В надежде на святой небесный кров,
И хоть на миг, но чуял дуновенье
И приближенье родственных миров!...
ДЯДЯ ВАНЯ
Какая ясность - дядя Ваня!
Какая точность силуэтов!...
Да, чеховский букет не вянет,
Его цветы не ждут ответов -
Тяжёлых и сиюминутных -
По набухающим вопросам...
И мы плывём на лодках утлых
К другого брега чистым росам...
ЧАЙКА
В пьесах Чехова вечный полдень.
Всё как будто бы ни о чём:
Звук рояля и «Завтрак подан»,
Разговоры в углу с врачом:
«Капли, капли, мой друг (не мистер!)
А от смерти лекарства нет…»
Чайка снова летит на выстрел
Облетает вишневый цвет.
Трое женщин на чемоданах
Обнялись и зовут, зовут…
Если ты из таких же странных,
Посиди с ними рядом, тут…
Чеховская нежность
Чеховская нежность
Спрятана глубОко -
Он не объясняет,
Что такое жизнь,
И не поминает
То и дело Бога,
И не восклицает
Бодрячком: "Держись!"
Он - с тобою рядом
Где-то под Коломной
Пристально и грустно
На рецепт глядит,
Он такой же хворый,
И такой же скромный,
Только лучше знает
Русский алфавит...
ТИПИЧНЫЙ ДИАЛОГ О ЧЕХОВЕ
- Зачем ему был нужен Сахалин? (1-й собеседник)
- На это он и сам бы не ответил:
Убийственные холод, слякоть, ветер –
Пред ними беззащитен исполин… (2-й)
- А он им был? Давнишняя чахотка
И долгие сиденья за столом…
Решил себя проверить на излом?
Какая вдаль влекла его находка? (1-й)
- Бог весть… (2-й)
- А кстати, он в него не верил! (1-й)
И обходил соборы стороной!
- Не знаю, только он не лицемерил. (2-й)
А что важнее Богу, милый мой?
ЧЕХОВСКИЕ ЖЕНЩИНЫ
Тургеневские женщины – понятно,
А чеховские женщины? Туман,
Обман, соблазн, мелькающие пятна,
Истерика… И всё-таки шарман!
Неврастения и желанье замуж,
А после – скука, ревность напоказ,
При случае – вожденье мужа зА нос…
(А впрочем)
Читайте лучше чеховский рассказ!
ОТ ИМЕНИ ДАМЫ С СОБАЧКОЙ
Нет, никому не расскажу про это
Желанье невозможного тепла –
Коснуться ускользающего лета
И знать: любила, плакала, жила…
Не повторю нежнейшее «чудачка»…
Откуда этот лепет, этот пух?
И эта неслучайная собачка,
И эта встреча несчастливых двух?
Ну, а потом - медлительная почта.
Снегов просевших черно-белый мел…
Я благодарна Чехову за то, что
Он это всё вообразить сумел.
РАЗГОВОР С АСТРОВЫМ
- Защищать леса от человеков!
Ну, а человека? Стоит ли?»
- Но, однако, это делал Чехов
- От чего? От низости и тли.
Всяческую пошлость ненавидя
Силою возвышенной души,
Он не повторялся: «Да приИдет!»,
Сам приблизить царствие спешил –
Пусть хотя бы в мизерном проценте,
Пусть хотя б в читателе одном,
Вечность он нащупывал в моменте
И надежду в страждущем больном».
Доктор Астров: я не альтер эго
Автора, ну разве что чуток –
Рефлексия, отголосок, эхо…
Пьяница и леший, бывший бог…
«…нет ни низших, ни средних, ни высших нравственностей, а есть только одна, а именно та, которая дана нам во время Иисуса Христа и которая теперь мне, Вам и Баранцевичу мешает красть, оскорблять, лгать и проч.» (А,Чехов, письма, из письма к Леонтьеву (Щеглову), 1890)
ЧИТАЯ КАШТАНКУ
Каштанку нельзя написать без любви –
К живому, к любой животине.
Любовь эта – выше, она не в крови,
В себе представляемом сыне.
Представлю его и уже не боюсь
Бессонницы, крови из горла…
А тело… Что ж тело? Раздавленный гусь,
Пристало ли жить ему гордо?...
(Действующие лица: собака Каштанка (Тётка), гусь Иван Иванович, на которого наступила цирковая лошадь, кот Фёдор Тимофеич и другие)
БРАК
«Они любили друг друга, женились и жили несчастливо» (А.Чехов)
Всё правильно: писатель и актриса –
Акын и эхо, сцена и перо,
Иллюзия и правда компромисса,
Перчатки кружевные на бюро…
Никак иначе. Кто же ей напишет
Глаза, лицо и главный монолог,
И стуки топора, и стоны вишен –
Весь этот мир, где он
дышать
не мог…
ХОЧЕТСЯ...
Хочется у Чехова учиться
Чуткости и тонкой простоте -
Вот, казалось бы... убита птица,
Но глаза у всех уже не те.
И зигзаг уже свершают судьбы -
Тот, который вряд ли поправим...
Осень близко. Не саднила грудь бы,
Не сломал бы руку херувим...
В ЯЛТЕ
Ручной журавль и две собаки
На даче, в ялтинском дворе,
Сбегающие к морю маки
В оконной рамы серебре.
Свет пропускающие сени,
Скамейка, где сидеть любил,
И набожный слуга Арсений,
И всё, на что хватало сил -
На посетителей докучных,
На удивительный резон
Смирения лошадок вьючных,
Которым виден горизонт.
И этот горизонт на фоне
Болячек, пошлости и лжи -
Источник чеховских симфоний
И веры в будущую жизнь.
ПОСЛАЛ ЖЕ БОГ…
"... Я верую, дядя, я верую горячо, страстно...
Мы отдохнём! Мы услышим ангелов, мы увидим всё небо в алмазах,
мы увидим, как всё зло земное, все наши страдания по-тонут в милосердии,
которое наполнит собою весь мир..."
(Из монолога Сони, "Дядя Ваня", Сцены деревенской жизни)
Ах, Чехов, Чехов, милый Чехов,
Откуда ты всё знал про нас?
Про подноготную "успехов",
Про закопчённых душ алмаз?
Про дядю Ваню с кратким бунтом,
Про наше бедное житьё
По мелким населённым пунктам,
Про всех-всех-всех зубов нытьё:
"В Москву, в Москву!...", а лучше - дальше,
Туда, где светел лунный серп,
Где звёздный хор не терпит фальши,
Туда, где каждый милосерд...
Прости меня за фамильярность -
Я не "на Вы", я сгоряча...
Пусть всё искупит благодарность:
Послал же Бог душе врача!
ЧЕЛОВЕК С МОЛОТОЧКОМ
Взять на себя людскую боль
И вниз ступени обозначить –
Предупредить, переиначить
Судьбу – не в этом ли любовь?
И самому ступенью стать
Незыблемой – среди распада,
Тоски и проданного сада
До неба третьего достать…
КАК ЖАЛЬ!
«Мы будем жить долго-долго!… Только надо любить…»
(«Неоконченная пьеса для механического пианино»)
Как жаль, что мы где-то проехали,
Совсем не заметив в пути
Высокие истины Чехова,
Библейские – как ни крути…
УХОД
Немецкий курорт Баденвейлер
с названием "Зоммер".
Жара.
Раскрыт неспасающий веер,
и долго ещё до утра.
Вдох труден. Мучителен выдох.
И всё же сквозь огненный мрак
расскажет ему об обидах
какой-то японский моряк.
Настырные тени былого...
Шампанского выпит бокал.
"Ich sterbe".
И больше ни слова.
Лёг на бок
и быть –
перестал.
"Ich sterbe"(нем.) - я умираю.
Екатерина Щетинина 21.12.2018 19:16 Заявить о нарушении
***
Не понят, не поднят
Как целинноземье,
Как флаг и как полог
Над сценою дней,
Так малое чадо
Не ценит везенья -
Крещенья в купели
Отчизны своей…
КАК ОН ЖИЛ?...
Как он жил, чтоб столько смочь?!
Персонажи, пациенты
Шли к нему и день, и ночь -
Каждый прибавлял моменты,
А совсем не отнимал -
В этом гения загадка:
Вроде бы тулупчик мал,
Но безмерна в нём
Подкладка...
ЛЕКАРСТВО
(Из записных книжек: «Пофилософствовать насчёт любви он мог, но любить – нет»)
Непостижимый и "жестокий" Чехов
Нам прямо в суть
Своё лекарство льёт:
"В Москву! В Москву!"
И никуда не ехать,
"Любить! Любить!"
Да что-то не даёт...
ОТ ИМЕНИ НЕКОТОРЫХ ЧЕХОВСКИХ ГЕРОЕВ
(из пьесы «Дядя Ваня»)
Ах, если б твёрдо знать, зачем страдаем
И мокнем от невыплаканных слёз,
Уверовать, что ТАМ вознаграждаем
Тот, кто смиренно ЭТОТ крест пронёс -
Не ждал ни роз, ни мёртвого забвенья
В надежде на святой небесный кров,
И хоть на миг, но чуял дуновенье
И приближенье родственных миров!...
ДЯДЯ ВАНЯ
Какая ясность - дядя Ваня!
Какая точность силуэтов!...
Да, чеховский букет не вянет,
Его цветы не ждут ответов -
Тяжёлых и сиюминутных -
По набухающим вопросам...
И мы плывём на лодках утлых
К другого брега чистым росам...
ЧАЙКА
В пьесах Чехова вечный полдень.
Всё как будто бы ни о чём:
Звук рояля и «Завтрак подан»,
Разговоры в углу с врачом:
«Капли, капли, мой друг (не мистер!)
А от смерти лекарства нет…»
Чайка снова летит на выстрел
Облетает вишневый цвет.
Трое женщин на чемоданах
Обнялись и зовут, зовут…
Если ты из таких же странных,
Посиди с ними рядом, тут…
Чеховская нежность
Чеховская нежность
Спрятана глубОко -
Он не объясняет,
Что такое жизнь,
И не поминает
То и дело Бога,
И не восклицает
Бодрячком: "Держись!"
Он - с тобою рядом
Где-то под Коломной
Пристально и грустно
На рецепт глядит,
Он такой же хворый,
И такой же скромный,
Только лучше знает
Русский алфавит...
ТИПИЧНЫЙ ДИАЛОГ О ЧЕХОВЕ
- Зачем ему был нужен Сахалин? (1-й собеседник)
- На это он и сам бы не ответил:
Убийственные холод, слякоть, ветер –
Пред ними беззащитен исполин… (2-й)
- А он им был? Давнишняя чахотка
И долгие сиденья за столом…
Решил себя проверить на излом?
Какая вдаль влекла его находка? (1-й)
- Бог весть… (2-й)
- А кстати, он в него не верил! (1-й)
И обходил соборы стороной!
- Не знаю, только он не лицемерил. (2-й)
А что важнее Богу, милый мой?
ЧЕХОВСКИЕ ЖЕНЩИНЫ
Тургеневские женщины – понятно,
А чеховские женщины? Туман,
Обман, соблазн, мелькающие пятна,
Истерика… И всё-таки шарман!
Неврастения и желанье замуж,
А после – скука, ревность напоказ,
При случае – вожденье мужа зА нос…
(А впрочем)
Читайте лучше чеховский рассказ!
ОТ ИМЕНИ ДАМЫ С СОБАЧКОЙ
Нет, никому не расскажу про это
Желанье невозможного тепла –
Коснуться ускользающего лета
И знать: любила, плакала, жила…
Не повторю нежнейшее «чудачка»…
Откуда этот лепет, этот пух?
И эта неслучайная собачка,
И эта встреча несчастливых двух?
Ну, а потом - медлительная почта.
Снегов просевших черно-белый мел…
Я благодарна Чехову за то, что
Он это всё вообразить сумел.
РАЗГОВОР С АСТРОВЫМ
- Защищать леса от человеков!
Ну, а человека? Стоит ли?»
- Но, однако, это делал Чехов
- От чего? От низости и тли.
Всяческую пошлость ненавидя
Силою возвышенной души,
Он не повторялся: «Да приИдет!»,
Сам приблизить царствие спешил –
Пусть хотя бы в мизерном проценте,
Пусть хотя б в читателе одном,
Вечность он нащупывал в моменте
И надежду в страждущем больном».
Доктор Астров: я не альтер эго
Автора, ну разве что чуток –
Рефлексия, отголосок, эхо…
Пьяница и леший, бывший бог…
«…нет ни низших, ни средних, ни высших нравственностей, а есть только одна, а именно та, которая дана нам во время Иисуса Христа и которая теперь мне, Вам и Баранцевичу мешает красть, оскорблять, лгать и проч.» (А,Чехов, письма, из письма к Леонтьеву (Щеглову), 1890)
ЧИТАЯ КАШТАНКУ
Каштанку нельзя написать без любви –
К живому, к любой животине.
Любовь эта – выше, она не в крови,
В себе представляемом сыне.
Представлю его и уже не боюсь
Бессонницы, крови из горла…
А тело… Что ж тело? Раздавленный гусь,
Пристало ли жить ему гордо?...
(Действующие лица: собака Каштанка (Тётка), гусь Иван Иванович, на которого наступила цирковая лошадь, кот Фёдор Тимофеич и другие)
БРАК
«Они любили друг друга, женились и жили несчастливо» (А.Чехов)
Всё правильно: писатель и актриса –
Акын и эхо, сцена и перо,
Иллюзия и правда компромисса,
Перчатки кружевные на бюро…
Никак иначе. Кто же ей напишет
Глаза, лицо и главный монолог,
И стуки топора, и стоны вишен –
Весь этот мир, где он
дышать
не мог…
ХОЧЕТСЯ...
Хочется у Чехова учиться
Чуткости и тонкой простоте -
Вот, казалось бы... убита птица,
Но глаза у всех уже не те.
И зигзаг уже свершают судьбы -
Тот, который вряд ли поправим...
Осень близко. Не саднила грудь бы,
Не сломал бы руку херувим...
В ЯЛТЕ
Ручной журавль и две собаки
На даче, в ялтинском дворе,
Сбегающие к морю маки
В оконной рамы серебре.
Свет пропускающие сени,
Скамейка, где сидеть любил,
И набожный слуга Арсений,
И всё, на что хватало сил -
На посетителей докучных,
На удивительный резон
Смирения лошадок вьючных,
Которым виден горизонт.
И этот горизонт на фоне
Болячек, пошлости и лжи -
Источник чеховских симфоний
И веры в будущую жизнь.
ПОСЛАЛ ЖЕ БОГ…
"... Я верую, дядя, я верую горячо, страстно...
Мы отдохнём! Мы услышим ангелов, мы увидим всё небо в алмазах,
мы увидим, как всё зло земное, все наши страдания по-тонут в милосердии,
которое наполнит собою весь мир..."
(Из монолога Сони, "Дядя Ваня", Сцены деревенской жизни)
Ах, Чехов, Чехов, милый Чехов,
Откуда ты всё знал про нас?
Про подноготную "успехов",
Про закопчённых душ алмаз?
Про дядю Ваню с кратким бунтом,
Про наше бедное житьё
По мелким населённым пунктам,
Про всех-всех-всех зубов нытьё:
"В Москву, в Москву!...", а лучше - дальше,
Туда, где светел лунный серп,
Где звёздный хор не терпит фальши,
Туда, где каждый милосерд...
Прости меня за фамильярность -
Я не "на Вы", я сгоряча...
Пусть всё искупит благодарность:
Послал же Бог душе врача!
ЧЕЛОВЕК С МОЛОТОЧКОМ
Взять на себя людскую боль
И вниз ступени обозначить –
Предупредить, переиначить
Судьбу – не в этом ли любовь?
И самому ступенью стать
Незыблемой – среди распада,
Тоски и проданного сада
До неба третьего достать…
КАК ЖАЛЬ!
«Мы будем жить долго-долго!… Только надо любить…»
(«Неоконченная пьеса для механического пианино»)
Как жаль, что мы где-то проехали,
Совсем не заметив в пути
Высокие истины Чехова,
Библейские – как ни крути…
УХОД
Немецкий курорт Баденвейлер
с названием "Зоммер".
Жара.
Раскрыт неспасающий веер,
и долго ещё до утра.
Вдох труден. Мучителен выдох.
И всё же сквозь огненный мрак
расскажет ему об обидах
какой-то японский моряк.
Настырные тени былого...
Шампанского выпит бокал.
"Ich sterbe".
И больше ни слова.
Лёг на бок
и быть –
перестал.
"Ich sterbe"(нем.) - я умираю.
Екатерина Щетинина 21.12.2018 19:16 Заявить о нарушении
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.