На месте храмовой Голгофы

      
 На  месте  храмовой  Голгофы   
               
В   них  сила   грешная  взыграла ,
Как   брага   мутная   в   бадьях .
И  бестия  на  них   взирала  ,
Найдя   порочное   в   друзьях .

Они  поэта  все   ругали
И  обвиняли  в  темных  днях .
И   кривде   ложью   помогали ,
Гадюке   в  призрачных  огнях .

Змея   незримая   шипела
И  поднимала  хвост  трубой .
Вдруг   брага   мести   закипела
И   бес   оправился   рябой .

Они  вдыхали  смрад  нечистый ,
Впадали  в  гибельную  страсть .
Нес   ахинею   так     речистый  ,
Что  мог  от  небыли   пропасть .

И  исходила   девка  бредом ,
Секла  поэта    клеветой …
За  ними  бесновался   следом ,
Писатель   сроду   не   святой .

Злом   распинали    "супостата"  ,
На   месте  скорбного   креста .
Голгофы  здесь   была   утрата ,
Когда   взорвали   храм   Христа .

     Злоба     кликуш

Пылала злоба в их глазах ,
Воспрянул в душах ад .
Увидели судьбу в слезах ,
Двенадцать лет назад .

Такие страсти пережить
Пришлось из - за меня .,
Что захотелось удружить ,
Всем языкам огня .

Огонь отмщенья полыхал ,
В порывах и в устах ...
И ворон крыльями махал ,
За окнами в кустах .

Кричала птица тяжело ,
Неистово к беде .
И окрыляли люди зло ,
На роковом суде .

А дело сшито се ля ви ,
Рукой дрожащей в тон ,
И виделяся поэт в крови ,
На плахе как Дантон .

-- Казнить заблудшего творца ! --
Кричали злыдни в масть .
Но дома кушал я тунца
И плюнул страху в пасть .

Припомнил жизни времена ,
Двенадцать лет назад ,
Как сеял дружбы семена
И всем помочь был рад .

     Ты   осудила   ближнего   Мария
 
Дитя вперед пусти невинное до срока
И я пускал дитя и за невинным шел .
Но сбросила с хвоста поветрие сорока
И месяц вдруг пылающий взошел .

-- Не падай снег! -- кричало мое чадо ,
А я твердил -- Пусть падает вокруг --
Но злыдне Валентине опорочить надо ,
Меня хотелось сразу или вдруг .

Она меня гнала и мучила безбожно ,
Перекрывая все , что можно перекрыть.
Почетной все творить необъяснимо можно
И даже двери к выходу закрыть .

Ты осудила ближнего Мария ,
Потворствуя Дорожкиной во всем .
Тебе не верит палачу Россия
И крест свой мы по разному несем .

Я с верой в Бога клеветой объятый ,
Ты с ложью и притворством роковым .
Я изгнанный поэт перечисленьем пятый ,
Но первый я талант и буду таковым

     Гнусная       мистерия

Валентина судьбой не святая ,
Коммунистам служила до срока ,
Когда злых волкодлаков стая ,
Вожака возлюбила пророка .

Валентина прибилась к стае ,
Стала хищной почетной злыдней .
И зимой , и в цветущем мае ,
Стала кривду вершить постыдней .

Искривляла пространство и время ,
Развращала продажных духом
И порочное , грешное семя ,
Всюду сеяла с черным пухом .

Многих членов Союза слова ,
Извратила до мерзкой сути .
На развалинах храма Тамбова
Вытворяют мистерию жути .

Обвинили по ложным наветам ,
Невиновного с честью поэта .
Впали в грех по Святым Заветам
И расплаты на каждом мета .

Пусть случится по воле Бога ,
С обвинителем всяким расплата .
Валя - злыдня низка и убога ,
Как юродивой сзади заплата .

                Расправа

Они свою гордыню возлюбили
И жгучее тщеславие свое .
Голубок белокрылых истребили
И черное витает воронье .

Для них непогрешима Валентина ,
Любому слову верят чудаки .
И видится им яркая картина ,
Они все на Парнасе высоки .

Укажет на невинного -- воспрянут ,
Всей стаей налетают на него .
На крестное распятие не глянут ,
Когда нет кроме жертвы ничего .

Насытятся куском чужой судьбины ,
Оближут губы длинным языком ...
И повторят фуршетные смотрины ,
Нисколько не жалея ни о ком .

А Валентина хитростью исходит
И лжет как обреченная на зло .
Над ними месяц гибели восходит ,
Они кричат : "Нам страшно повезло ! "

    Угодники      метрессы

Судилища острый финал ,
Создали по духу секрета .
И деньги нашлись на журнал ,
Когда осудили поэта .

Гурьбой угодили одной ,
Почетной и злобной метрессе .
И каждый продажный родной ,
В убогой безнравственной пьесе .

Клубитесь в сплетеньях теней ,
Играйте творящих шедевры .
Но кривда надавит сильней
И станете жертвою стервы .

Вы вновь заработали куш ,
Глумясь над поэтом невинным .
И в круге отпетых кликуш ,
Вопите с исчадьем глубинным .

Тамбовские      волкодлаки

Повернул я на пальце кольцо,
Стал читать письмена бумазей:
Ты увидишь событий лицо --
Облик зверя из бывших друзей.

Ты узришь небывалый размах,
Рокового безумия всех.
Будут страсти являться в умах,
С чередою порочных потех.

Будет всякая тварь мельтешить,
И глумиться над честью взахлеб.
Проклинать всех не надо спешить,
Кто – то свой исповедует стеб.

Ты услышишь пронзительный шум,
Исходящий от вздыбленных стай …
Не сгущай маяту своих дум,
О спасеньи души помечтай!

Зверь исчадий прыжок совершит,
Злом поступков без крестных оков.
Но молитва святая лишит,
Силу воли волчиц и волков.

Оскудеет звериный порыв,
Источиться греховная суть,
Прыгнут стаи под жизни обрыв,
И не добрый закончиться путь --

Повернул я на пальце кольцо
И, отринул стопу бумазей …,
Что б мое не бледнело лицо,
Стал молиться за бывших друзей .

      Страда    расплаты

Радуйся Валя , радуйся
И Алешин ликуй , и Коля !
Хоть пригублена чаша сладостей ,
Дегтем мазана ваша доля .

Вы помечены жуткой метой ,
Лицемеры с ухмылкой праздной .
И отплатит вам рок монетой ,
С мордой кривдушки безобразной .

Вы получите все сторицей ,
Что за каверзы заслужили .
Вам мамона блистает столицей ,
Из костей и зверей сухожилий .

Вы продвинутые продвинули
Шелупонь до вершины эстрадной .
Вы талантов шутя отодвинули ,
В туну бытности не отрадной .

За меня , за Марину , за Толю
Привлекут вас созвездья к ответу.
Бог простит нашу горькую долю ,
Мы поэты и служим свету .

              Клозет     славных
                ***
Наконец - то дождался он срока ,
Когда злыдни судили меня .
И с замашками горя пророка ,
Он глаголил неправду ценя .

Рассказал об угрозах несметных ,
Об ужасных немыслимых днях .
О тяжелых страданьях приметных ,
С жуткой плесенью на зеленях .

Обвинял мой удел безобразно ,
Ради Вали подруги своей .
И меня осуждая бессвязно ,
Стал прислуживать трепетно ей .

Исключили меня из Союза ,
По причине тройной клеветы .
И в Наседкина плюнула муза ,
С поднебесной своей высоты .

И в Аршанского плюнула муза ,
Как в поганого доку газет .
Исключили меня из Союза ,
И с Дорожкиной славят клозет .

                Ее кухня

Бестия ныне почетная , может безбожно лгать ,
Книжка судьбы зачетная как непроглядная гать .
Скажет о ком - то весело , люди должны хохотать ...
Скажет -- Творений месево , нечего мусор читать --
Каждого может выставить глупым и вздорным везде ,
Каждую может "выправить" и увидать на звезде .
Верят почетной старице , словно хабалка пророк ,
Жарит метресса на смалице яйца , как душ мирок .

                Бред первейших на юру

Труба о святости печется , Мещеряков узрел собор ,
Душа Дорожкиной сечется , когда пороков перебор .
А у Аршанского крутого , дрожат поджилки на юру ,
Он из поветрия пустого , сплетает небыль на ветру .
Чинарик Марков ищет новый , чтоб покурившему помочь ,
Он в лицемерии пановый и раболепствовать не прочь .
Стал гениальным Селиверстов , когда Евгения огреб ,
Он с Боратынским Семиперстов и Цезарь Трегуляй - трущеб !
Никола снова стал шаманить , искать кошмары по углам ,
Нуля кинжалом мести ранить и жаждать алкаша бедлам .
Елена плакала о доле , страдала снова всей душой
И вспоминала о додоле , в нагрузку с манной и лапшой .
Другие дружно голосили о чем - то сложном и простом ,
О том , что зайцы всю скосили , траву за розовым кустом .
И только Маша все как надо , для Вали сходу сгондобит ,
Поучит жизни свое чадо и злым исчадьям подсобит .

              Одержимая

От стаи она не отстала ,
Волчицей безумия стала
И мечется по Притамбовью ,
С пащекой слюнявою с кровью .

В кошмарах любовника сдуру ,
Клыками обгрызла фактуру .
Законного мужа без дела ,
Измучила вдрызг и заела .

Поэта воспевшего реки ,
Обрызгала пеной пащеки .
И воет одна на луну ,
Когда ненавидит весну .

Волчица в повадках лукавых
И левых отвергла , и правых .
Прибилась к безумным сама
И всюду от злых без ума .

Наградами  блещет   ошейник
И  бес  безобразный  мошенник ,
Влечет  ее  к  волчьей  звезде ,
Чтоб выла  всегда  и  везде .

     Клеймо     палачей
                ***
Клеймо таланта палачей ,
На вашей шкуре у плечей .
Клеймо неисправимых катов ,
Как мета бездуховных гадов .
Вы мечены за дело зла ,
За кривду подлого узла .
Вы осудили жизнь поэта ,
На отрешение от света .
Но присно , в вечности и ныне ,
Вы тени в роковой пустыне .
Когда святые вас осудят ,
Дух злопыхателей остудят .
Вы истово молились на ночь,
Чтоб осудить поэта напрочь ?
Вы все преступниками стали ,
Когда творца хулой распяли .

           Тень     дракона

Он шел с картиной по Тамбову ,
С драконом и богатырем .
Я предавался в думах слову ,
С оттенками осенних дрем .

Ноябрь не крылся снегопадом ,
Строфа не падала с небес .
Душа наполнилась разладом
И обретала правда вес .

Изгнали ближние с Парнаса ,
Поместных малых величин .
И отвергая эхо гласа ,
Оглохли грешники личин .

Ослепли душами от злобы ,
Ослабли силой от вражды .
И отпрыск ветреной худобы ,
Явился вестником нужды .

Я посмотрел в глаза дракона ,
Пронзенного копьем в бою ,
Они тускнели у затона ,
Безбожных каверз на краю .

И тень его была дырявой ,
Как ткань ненужная уже .
Он жил преступною халявой
И жертвой стал на рубеже .

Он изрыгал в полете пламень
И выжигал любую весь ,
Теперь соленый белый камень ,
Чернеет от дыханья весь .

 Веселушки     палачей

Дурная злоба в них взыграла ,
Вновь из душонок прет и прет …
Шальную должность генерала ,
Любой по случаю урвет .

Халерии запели вместе
И Нина заплясала в такт .
Елена ест сосиску в тесте ,
Пройдя весь Савватеев тракт .

Все рады случаю расправы
И жертву принесли войне .
Судившие поэта правы
И прав осужденный вдвойне .

Все правы в жертвоприношенье ,
Но только чести нет у них
И совести в таком решенье ,
Где каждый обвинитель лих .

Созвучен Первомайский Толя ,
С козловским сонмищем Иуд .
Полна   его    пороков   доля ,
Как  с   испражненьями   сосуд .

Христопродавцы вдрызг попляшут ,
Потом    в    округе    попоют .
Им  бесы  из  горнила  машут ,
Когда    крещеных   предают .

 Личины   судилища

Вы  осудили   хором  худших ,
Как   одержимые   в  бреду ,
Поэта  лучшего   из  лучших ,
На  отчуждения   беду .

Вас  повязала    поволока ,
С  прерогативой   вздорных  слов .
И  вдохновила   рьяно  склока  ,
Душ  искривленных  и   умов .

Вы  злыдне  скопом  услужили ,
Оговорившей  доку   вновь .
Вы  распре  яркой    удружили ,
В  кострах  сжигающей    любовь .

Заблудшие  стяжайте  небыль ,
Земных  безумных   величин .
Спасения   незримо   небо ,
Для  осуждающих   личин .

    Подранки     лицемерия
               
Они  меняют   лики   сходу --
Сегодня   чуждый , завтра  свой.
И входят  многократно  в  воду ,
В  одну   и  ту  же  с  головой .

Им  не  позорно   быть   кривыми ,
Личины      всякие      иметь ,
Чтоб    слыть   повсюду    таковыми
И   что  -  то   мелочное   сметь .

Их   участь    бренная    прислуги ,
В   кругу   хозяйском    мельтешить .
И    совершая     дел     потуги ,
Лгать    безобразно   и    грешить .

Но    извращаясь   до    изнанки ,
Своих      пороков      роковых ,
Они       безумия      подранки ,
Времен     событий     ножевых .


Как   граф   Монте  Кристо
   
Пятнадцать  лет  меня " мочили ",
В   "сортирах"    местного   СП .
И   в   казематы    заключили ,
Где   замок  " Гриф"   и    КПП .

Меня   как    графа   Монте  Кристо ,
Враги      сковали     клеветой  .
Все    в    обвинениях   не   чисто
И   приговор   у   них     пустой . 

Страдаю    в   туне   я    невинно  ,
Враги     в    фаворе    как    в    меду  .
Но    время    истины    картинно ,
Им      приготовило       беду  .

У    прокуратора    младенец  ,
Зарытый    выжил    и    вопит :
О  том  , что   Юрий   пораженец ,
В   безумствах    злобою     кипит  .

Кадрусс  - Хвалешин   двуединый ,
Олег    и   Толя     заодно .
Алмаз    утащать    не  былинный
И    пьют    дешевое     вино .

Данглар  --   Наследкин   неуемный  ,
Творил     доносы     и    Люпофь .
В   посланиях    бумажных   стремный  ,
Но   мне     хулой    попортил    кровь .

Вот   небыло    вблизи   МерсЕдес  ,
Зато     витали     тени    зла  --
То  с   рожей  Валентины   Лесбес  , 
То     с     де     Халерия    козла .

Гайде   была  , но   в   дальней  дали ,
Возможно   где  - то   под   Москвой ?
Лишь   ивы   местные    рыдали  ,
Об    узнике    за   речкой - Цной .

Моррель  -- Макаров   выбрал  долю ,
В     Воронеже     его     Марсель .
Писатель    ценит   свою   волю ,
За    перегон     мечты     отсель . 

Аббатом   Фариа   мне   мудрость ,
Явилась     в   образе    и     вот --
Я   понял   каждого    подсудность ,
Нагрянет    как     чеширский    кот .

Отмщенье   по   грехам   доносов ,
По  кривде   мерзких  не  людей .
Пусть  ивушки   крутых  откосов ,
Заплачут   стаям    лебедей  .

Жизнь   продолжается  в  округе ,
Нет  истины  в  моей  тоске  .
Сакраментальное  есть  в  круге ,
Луны   плывущей   по   реке .   

Я   графом   Слова  стану  важным ,
Богатым  ,   знатным     по    судьбе .
А   с   делом     гопники      продажным  ,
Погрязнут    в     гибельной    борьбе .

 Бездуховное      царство

Дегтем мазана с ног до рожи
И  другая   от   рожи   до   ног .
Чернота  вместо  белой  кожи
И в душе почерневшей не Бог .

Все в округе чернее ночи
И  еда  , и  дороги  судьбы .
Угли жженные каждого очи ,
Опаленные  сны  и  столбы .

Юрий черный и Лена анчутка ,
Саша вся смоляная везде .
У   Олега   газетная   утка ,
Как пятно на потухшей звезде .

У  Рашанского  грязная  доля ,
У  Трубы все  в  гудроне  грехов.
У  Наследкина  смутная  воля ,
Как  шалава  мечты  петухов .

Семиперстов предстал Семипалым ,
В темноте непроглядных времен .
Мраков вышел из логова шалым ,
Где чернеют никто без имен .

Мгла  беззвонная  Валю  объяла ,
Позвонила  --  и  Маша  во  мгле .
Бездуховное  царство   финала ,
Когда  судишь  талант  на  земле .