Как мы учили плавать кота Кузму

В разгаре летних дней погожих,
Когда гудел как улей пляж,
И млели бронзовые кожи,
А над водой парил мираж,
Мы выбирались на природу,
Вне поля зренья глаз мирских,
И ублажали с шумом воду
Огнём сердец и тел своих.

Купались, но не загорали.
Загар, не медля, приставал.
С коряги прыгали, ныряли
И любовались, как нырял,
Красиво, Каравай-пружина.
Толчок…уверенный прыжок,
Полёт…  с изяществом дельфина,
Вхожденье в воду… Так не мог
Никто из нас, хоть и пытались.
Антон бросался, что мешок,
С тяжёлой утварью. Смеялись,
Ему способствовал Сам Бог,
Дабы не «свергнул отрок шею»
С отстоем от бесценных чтив
И мыслей, царственных над нею,
Во сгустке инициатив.

По цели били из рогатки,
Носились наперегонки.
Прыжки в длину… да, только в прятки
Мы не играли, вопреки
Желанью «Старого». Последний,
К финалу вылазки, заплыв.
Красивым «кролем» плыл передний,
То Каравай. За ним – внадрыв,
«Вразмашку», мы. А в завершенье
Я «по-чапаевски» «спешил»,
Да снизойдет его прощенье
Спасеньем, на исходе сил.

А завтра шли мы на рыбалку.
Была налево, за мостом,
Протока, близ кишащей свалки
Тел разомлевших.  Впятером
Мы представляли населенье,
В дремучем царстве тальника,
И экзотических растений,
Где ежевика чудакам
Совсем бесплатно доставалась,
Алел шиповник налитой.
И в этом царстве, нам казалось,
Царил безропотный покой.

Лишь всплески рыбы обречённой,
Игривою, с избытком сил,
Мной от меня же и спасённой.
А остальной народ ловил,
Делили алчно. Отмеряли
И мне от пойманного куш,
Но я не брал, мне было жаль их,
Тех, хоть и рыбьих, Божьих душ.

Но поглотив с томатом кильку,
Традиционные сырки,
Я не ввергал во гласность «шпильку»,
Во славу щедрости реки,
Кормившей нас ухой отменной,
С дымком трескучего костра,
С душою песни неизменной,
Для нас написанной вчера.

А по протоке, ниже – заводь
С затором брёвен. В месте том
Кота Кузьму учили плавать,
Чтобы рыбацким стал котом.
И сам ловил бы в речке рыбу,
Сам за хозяином бежал.
А кот, раскормленная глыба,
Двора-то толком не видал.

Пушистый, дымчатый, ленивый –
Что  мышь ему, что колбаса –
Не шелохнётся ус. Пугливый,
От шума улицы. Глаза
Дичают, светятся, как фары,
В них страх… куда б себя девал…
Его хозяином был  «Старый»,
Уж так кота он воспитал.

Несли несчастного мы в сетке,
В авоське, где он созерцал,
Как заточённый узник в клетке,
На мир, которого не знал.

А на воде нас ждали брёвна.
И, как коней, их оседлав,
Гоняли, на байдарках словно,
Природе должное воздав.

Сходились в яростных сраженьях,
Но с безусловною «ничьёй»,
Где не бывает поражений
И жертв кровавых. Только бой.

Ну а Кузьму спускали в воду,
И добросовестно он плыл,
Дитя достойное природы,
Однако воду не любил,
               
Как каждый из семьи кошачьих.
Увы, он этого не знал
И стал бы действовать иначе.
Наш воспитатель ликовал.

Бедняга плавать научился
И в воду с брёвен прыгал сам,
Плыл от плота к плоту. Добился
Успехов в деле. По усам,
Слегка приподнятым и гордым,
Заметно было.  Но устал,
Раскрепощённый и свободный,
Он за хозяином бежал,
Язык свой свесив по-собачьи.
«А что, вполне рыбацкий кот!
Быть не могло никак иначе…» –
Гордился «Старый».  Только вот,
Сбежал Кузьма, вкусив свободы,
Как будто крылья ощутив,
Дитя достойное природы.
И никаких альтернатив,
И компромиссов, «дутых Правил»…
Пред ним открылись сто дорог.
Во сласть хозяину оставил
Свой жирный, лакомый кусок.

                2005г.