мерзостно

прекрати срывать насильно кислородный баллон, сдирая с меня канюли,
прячешься от меня в переулках временных линий, зная - ты моя пилюля.
я же тогда совсем захирею, потемнев от времени как монета из меди;
никто не хотел тебя ранить, Женева, ломай мои ребра, доставай скелеты.

выпотрошив из меня все мое зло, разрежь абсцесс, пуская наружу весь экссудат,
нет сил уже улыбаться, но знай - ощущать на себе твои руки я всегда рад.
ни за что не касайся лопаток, - там были крылья, - недавно мне их разбили.
пока я мерз, пока леденел, проснулся без них убитым.

сжигая последние рифмы, обжегся на имени нещадно твоем;
и, думая о притяжении, видно - мы темной крови одной.
оттолкни от себя магнитами, полюса поменяй, прошу,
и, взяв в свои руки прошлое, решил - сейчас потушу.

в воздухе напряжение, я будто утерял себя часть,
в этой клинике, в этой палате, не дай мне тебя проклясть,
ведь прошлое все с твоим следом, а ты — за либерализм,
и крылья мои теперь это рудимент или атавизм?