О, как легко они летели

О, как легко они летели,
ровняя треугольный строй,
туда, где белые метели,
оттуда, где пылает зной,
оттуда, где огни отелей
качает ласковый прибой!
Пересекая параллели,
они мешали нам с тобой
забыть тепло родного крова
и успокоиться вдали.
И полюбить кого-то снова
мы, глядя в небо, не могли.
И сами цокали подковы,
и отплывали корабли,
когда печально и сурово
кричали в небе журавли.

На север, на север, была не была!
Чуть-чуть от заката правее.
Под песни, под пули, под колокола.
Скорее, скорее, скорее.

Как заблудившегося сына
всё время ждёт старуха-мать,
так нас Россия ждёт поныне,
и мы не смеем опоздать.
Мы её боли половина,
её несломленная стать,
век золотой Екатерины,
что может больше не настать.
Мы в эти сирые просторы
спешим, не ведая преград.
Обиды, совести укоры
остались сотни лет назад.
Пусть пулемёт на косогоре,
пусть он строчит не наугад,
дым папироски вьёт узоры,
и мы идём, как на парад.

На север.

Но вот, как будто на картине,
свод неба серо-голубой
в багетной раме из полыни,
а вдалеке стихает бой.
Моя последняя святыня,
мы всё же свиделись с тобой,
и не расстанемся отныне.
Прими меня и успокой.
Туда, где небо цвета стали
лежит на кованых крестах,
летят уже иные стаи,
и подгоняет их не страх,
не ордена и не медали -
поля, лежащие в цветах.
Они не меньше нас устали,
но та же песня на устах.

На север.