Сад расходящихся тропок

___________ содержание __________

1.   паллиативное
2.   пранаяма
3.   грушам обрушившимся в траву
4.   где-то орнитологическое
5.   лапидарное
6.   Запястья тишины
7.   предикамент всезнаек
8.   Жучок
9.   универсальный закон сохранения
10. Рисовые поля
11. Сновидящий нас
12. Incompertus
13. о бессмертных патриархах дзен
14. Но чьи сосны
15. страсти по Мельмоту
16. лепестки огня





____________ паллиативное ____________

я сижу, и ладони мои наполняются солнцем,
и ступни мне щекочут цветущие веточки дрока.
а вокруг меня – сосны, огромные старые сосны,
и сквозь них виден лес, и опушка, а дальше – дорога.

и по этой дороге никто не идёт и не едет.
вот и мне не уйти от коричнево-розовых сосен,
от басистых шмелей, пролетающих, словно медведи,
и от друга, с которым не съел никаких пудов соли.
только друг – где он, друг, даже если не друг, а приятель?
где дорога, которой никто за опушкой не видит?
где шмели, где огромные сосны, где полные яда –
уши-ноздри-глаза? где свидетели, Бог, херувимы?

почему я сижу на пригорке – и нет ни пригорка,
ни того, кто сидит, ни того, кто на всё это смотрит?
в чьих полях мои органы чувств – костыли и подпорки?
в акваториях чьих я – волна на поверхности моря?
если знать, что хозяин собаки –  н и ч е й   не хозяин,
а владеющий грудой сокровищ –  н и ч е м   не владеет,
если стать наблюдательным, но наблюдать не глазами,
(если вообразить, что   б ы в а ю т   такие идеи),
то приходишь к тому, что любое отдельное место,
и отдельная сущность, и даже отдельные мысли
представляют собой группы звуков в звучании мессы,
многоточия бус на связующей нити мониста,

ибо самая мелкая часть – бесконечнее целой.
ибо целая форма   н е   м о ж е т   являться конечной.
значит, поле невзрачных растений, – допустим, люцерны,
приблизительно сводится к полю – похожему, с гречкой.

но при этом любое из массы растений на поле
сохраняет свою исключительную уникальность.
так, любая молекула газа, которым наполнен
 недопитый стакан, (или жидкости в том же стакане)
уникальнее всех кинофильмов, что сняты Феллини,
как и всех тех концепций, которые выдвинул Кальвин,
потому что цепочки   п о д о б н ы,  хоть неповторимы,
а мельчайшие их элементы – всегда   у н и к а л ь н ы.
и поэтому, мир   н и к о г д а   сам себе не тождествен,
исключая присутствие части от целого – в целом.
и поэтому каждый из нас уникальнее в детстве, –
до того, как развил в себе смысл и стремление к целям.

я сижу на пригорке в то самое время, в котором
невозможно – ни жить, ни дышать, ни светиться как спичка,
о котором – ни слова в Ригведе, Коране и Торе,
о котором нельзя – ни буквально, ни метафорично...
это время, когда в муравьёв превращаются пчёлы,
когда город впитал в себя запах съедобных помоев,
когда каждый прохожий – король, исключительно голый,
принуждён продавать свою кожу и всё остальное.

но взгляни! – кто-то снова сидит на сосновом пригорке.
он не трогает нас, – вот и ты его лучше не трогай.
просто сядь и дыши – тем, что сладко, и терпко, и горько,
наблюдая залитую солнцем пустую дорогу.




____________ пранаяма ____________

...и если бы я научился хотя бы дышать,
расслабленно следуя выдохам, паузам, вдохам,
размеренно и сконцентрировавшись, не спеша,
прислушиваясь к ритму пульса, но без суматохи,
то в определённый момент обнаружил в себе
– на уровне нижней брюшины, а может быть, почек –
спокойную область, – пустой персональный тибет,
сжимающийся в ослепительно яркую точку,
и если бы я удержал, на какой-нибудь миг,
внимание на этой точке, – своими глазами
увидел, как ты, я и весь окружающий мир –
вмещаемся в ней, растворяемся и исчезаем...




______ грушам обрушившимся в траву ______

вот, один огородник присел, потому что устал.
вот, другой огородник сажает на грядке горох.
вот, старик размышляет о том, как, дожив лет до ста,
наконец понимаешь, что мир не хорош и не плох.
вот, какая-то девочка плачет, корзинку сломав.
вот и ты загрустил – оттого, что прощаться пора...
вот и я зубоскалю, – точь-в-точь как покойный Карл Маркс,
поместив экономику в классовых форм аппарат.

если лечь, опрокинув себя в голубую траву,
и глядеть в предзакатного неба янтарный покой,
обнаружишь его – пробуждённым от сна наяву:
Татхагата уходит, приветливо машет рукой...
Татхагата уходит всегда, потому что ему
просто некуда, незачем и невозможно уйти.
распластавшись в траве, человек-обезьяна-лемур
видит звёзды и слышит какой-то волшебный мотив...

непрозрачные лица сменяет другое лицо,
обладающее невозможной текучестью черт,
возникая в пространстве, где нет ни начал, ни концов,
где абсурдны вопросы – когда, почему и зачем.
это – тот, кто всегда ощущает себя – сквозь тебя,
даже если ты сам ощущаешь себя сквозь него.
нарушать, разрушать, воздавать, соблюдать целибат –
он тебе разрешает, – ты тоже его не неволь.

Татхагата приходит – и перечисляет места,
называя их все – наугад, как попало, подряд...
и, к тебе обращаясь, который лежит, не привстав:
“кто не ищет себя, тот не может себя потерять.”
ты не ищешь себя, – просто падаешь навзничь в траву,
видишь звёзды и слышишь какой-то нездешний мотив...
просыпаешься в собственных снах, или спишь наяву,
убеждаясь опять, что нельзя – ни уйти, ни прийти.

приближается, исподволь, время покосов и жатв:
подойдут, наклонятся и дёрнут, зажав нас в горсти...
не грусти – потому, что не сможешь меня удержать.
вот и я обещаю тебе, что не буду грустить.
вот, какая-то девочка плачет, – утешим её.
вот, один огородник присел отдохнуть у плетня...
вот идёт Татхагата, и птица на ветке поёт.
только взгляд не находит уже – ни тебя, ни меня.




________ где-то орнитологическое ________

...и если птица не взлетит с раскрывшейся ладони,
ты сможешь осознать, что ты, как и она, – бездонен.
и незачем сжимать кулак, удерживать кого-то –
от травм, ошибок, от любви, от птичьего полёта.
и незачем – ни улетать, ни оставаться вместе,
ни видеть всё насквозь...

в лесу растёт, почти отвесно,
какой-то бук, не то – не бук, и в лес роняет листья.
а ты сидишь под ним, один, – и исчезают лица,
и исчезает память мест, событий, ощущений...
и остаётся просто день пронзительный осенний,
и в нём такая синева, что можно видеть небо
на внутренней обложке век.

и ты сидишь, нелепый,
и ты сидишь, прекрасный, как мечта о вечном доме;
вокруг тебя – цветение... и птица на ладони
не порывается взлететь, а ты – и бук, и ясень,
и шелестят твои листы... и различаешь, ясно,
что космос первозданно чист, пусты его страницы.

и нет ладони, нет тебя, и нет сидящей птицы.




______ лапидарное ______

но если я другими тёмными
приду туда где кроме света нет
где то прозрачными то ватными
и даже робкий недотёпа

приходит к ним иными светлыми
но остаётся в тех где кроме есть
сверкать бесчисленными гранями
и трепеща в небесных венах

в них невозможно некрасивыми
и приходящие из света тьмы
её потоками подхвачены
и нежности неугасимой




 ______ Запястья тишины ______

Дорога есть, а человека нет.
Но есть довольно тёплый летний вечер,
Кислица, филадельфуса кусты,
Дрожание неощутимых недр,
Пичуга, что на дереве щебечет,
И даже труп раздавленной лисы.

Дорога есть, а человека нет.
И неба опустевшая глазница
Темнеет и сквозит голубизной.
И может быть, всё дело не во мне,
Раз есть оскал раздавленной лисицы
Как результат деления на ноль.

Вцепившийся в запястья тишины,
Бесплотный человек не слышит птицу,
Но в саморазрушающий момент
Становится гармонией иных,
Не свойственных раздавленной лисице,
Итогов подстановок и замен:

Дорога есть, а человека нет.




____ предикамент всезнаек ____

...вдруг заметил: открывается дверь.
чуть помедлил, – наступила среда.
в чём идея, скажем, слова "конверт"
или фразы, например, "Бог подаст"?

долго думал – и тогда, и теперь
(ведь "теперь" – когда-то тоже "тогда") –
и о том, как открывается дверь,
и о том, как наступает среда,

и о том, что делать – с верой и без, –
потому что даже Бог не спасёт
тех, кто верит до конца лишь себе
или просто знает   в с ё   о б о   в с ё м.




__________ Жучок __________

Дорога, петляющая сквозь овраг:
Дорога петляет, а путник идёт.
Идёт, как по морю нетвёрдый корабль,
Ногой наступая на хвою и дёрн.

Он смотрит под ноги. Он смотрит наверх,
Туда, где закат утопает в цветах,
И ждёт, что ему приоткроется дверь,
И путника примут... Но примут ли там?..

Какой-то жучок, уцепившись за лист,
Идёт в те же дали блаженства и бед.
И так же уверен, и так же облит
Божественным светом сияющих бездн.

И путник уверен, что он – это я.
Он в этом уверен, а значит, спасён.
Спасён воплощением непостоянств, –
Жучком, что меня в тонких лапках несёт.




______ универсальный закон сохранения ______

приближаясь к нему, становлюсь невозможно далёким.
погружаясь в его глубину, незаметно мелею.
мне поведать о нём – не достанет ни воздуха в лёгких,
ни словарных щедрот воспитавших меня поколений.

я его нахожу, но, найдя, совершенно теряюсь
и, себя растеряв, не пойму – что же найдено было.
так, порой, ощутишь аромат: неизвестная пряность
побывала в шкатулке с твоим кондиментом любимым.

и тебе всё равно – сколько в нём килотонн или унций,
всё равно, что на нём, как на солнце, встречаются пятна...
рассуди: разве можно ему не позволить вернуться,
если он позволяет тебе уходить безвозвратно?

                ***

вот и всё. но когда ты, впервые, кого-нибудь любишь,
обжигаясь, царапаясь в кровь, наступая на грабли,
обучаешься – не доверять ни законам, ни людям;
убегаешь, один, к ручейку – и пускаешь кораблик.

а затем – ты растёшь, но становишься мельче и мельче.
и когда в тебе подлинной сущности меньше карата,
видишь в зеркале: вот он, скупой безземельный помещик,
закрывающий   с   т о й   с т о р о н ы   двери, окна и краны.

и осиновой ночью сидишь, обратившийся в ухо,
а внутри что-то дрогнет, как будто и там есть осины...
и замрёшь, в двух шагах от него... а снаружи так глухо,
словно вымерли все – от бесснежия лет непосильных.

а в конце понимаешь: ничто никуда не уходит,
подчиняясь законам бернулли и джоуля-ленца.
засыпаешь – и видишь во сне: твой смешной пароходик
всё плывёт по реке, в глубине амазонского леса.




_______ Рисовые поля _______

Иду один вдоль рисовых полей
Когда смеркаться только начинает,
И кажется, что на’ небо залезть
Несложно: там ведь тоже посевная.

Как нити бесконечного дождя
Стекают в рис, где грязи по колено,
Так наши дни, спонтанно проходя,
Становятся нейронами вселенной.

Напомни мне рождение меня:
Когда я стал воспринимать и мыслить?
Когда я, в первый раз себя поняв,
Подвесил жизнь и смерть на коромысле?

Но смерти нет, и всадник на коне,
Хоть бледен, но не выглядит печальным:
Ведь невозможно положить конец
Тому, что совершенно безначально.




_______ Сновидящий нас ______

Смиренный человек ложится спать.
Он не отягощён несправедливостью.
Ему нет дела до желаний паств.
Его не беспокоит мысль о близости.

Он собран, погружён и отрешён.
Вокруг него янтарное свечение.
Он самостен и в малом и в большом,
И этому не придаёт значения.

Мы видим его – спящего в стенах,
Которые нас делают раздельными.
Но для него нет ни раздельных нас,
Ни наших стен, ни сна, ни пробуждения.

Он самостен и в малом и в большом.
Вокруг него янтарное свечение.
Блажен вовеки кто его нашёл
В пространствах между дальними кочевьями.

Пока он с нами, мы защищены
От пробуждений, связанных с потерями,
И можем мирно  спать и видеть сны
О чудесах, в которых мы затеряны.




__________ Incompertus __________

                I am the master of my fate,
                I am the captain of my soul.
                (William Ernest Henley, Invictus)


Вот лодка. Вот весло.
И ненадёжность вод.
Широкая река. Холодная... Ну, вот...
Я буду долго плыть вдоль берега реки.
Я сам себя спасу всем бурям вопреки.
Я сам себя спасу, но даже если нет,
Ни мёртвый, ни живой не вспомнят обо мне.

Мне нечем оправдать своё присутствие,
Поэтому я здесь: живу, и сплю, и ем.
Но даже если смерть кружит над головой,
Я сам себе корабль – хоть мёртвый, хоть живой.
Неправда что мой зов привлёк Господень слух;
Я молча принял бой, ничтожнейший из слуг.
Я не дерзнул просить ни смерти, ни пощад.
Смирение – мой щит. Спасение – мой ад.
Бесформенность небес и солнца жёлтый шар;
Внизу – мешок костей, и в нём – моя душа.

И я, который тлен, невидимый людьми,
Вдруг становлюсь большим, как населённый мир,
И под ноги стелюсь – к уже Пришедшему,
И растворяюсь в Нём, уже служа Ему...
Но кто такие – мы, пришедшие на час
В поток Его вещей и незакатных глаз?
И кто я пред Тобой? Не воин, не монах...
Я видел смерть во всех грядущих временах, –
Грядущей к тем, кто спит, проводит жизнь во сне.
Я просочусь к Тебе – туда, где смерти нет.

Нет, видимо, не зря рожала мышь гора:
Уплывший от всего, я сам себе корабль.
Я постучусь в Тебя. Но даже если нет,
Ни мёртвый, ни живой не вспомнят обо мне.
Я сам себя спасу. Прости и не взыщи.
Мне не о чем просить.
Смирение – мой щит.




_____ о бессмертных патриархах дзен _____

...был снегом, льдом, теперь – вода: растаял по весне...
а патриархи как всегда: то есть они, то нет.
ты поджидал их то в степи, то сидя на полу.
а лучше просто ляг поспи, сажай на грядке лук...
не думай – кто чего достиг, кто патриарх, кто нет...
не знающий   в с е г д а   в пути. взгляни: растаял снег,
стоит на берегу реки смотрящий на неё;
его наряд в грязи раскис, но он  о с о з н а ё т.

ты прибываешь лишь затем, чтоб убеждаться вновь:
твоё убежище из тел, из элементов снов
не защитит тебя от пчёл, от безымянных сил...
проси их всё равно о чём, но лучше не проси.
а патриархи – то видны, то скроются из глаз.
и путающий "верх" и "низ" глядит из-за угла
на сад непризнанных чудес, не зная, что он – сад,
не ведая, что люди здесь не верят в чудеса.

они работают, стремясь нажиться, уцелеть,
сажают злаки, месят грязь и полируют медь.
ты сам такой же, как они: в бессмысленных делах
пьёшь сумасшествия родник, не замечая длань
простершуюся над тобой, с которой патриарх
глядит, как ты скребёшь лубок и выпускаешь пар.
а патриархи то молчат, то их в природе нет.
вот, ты подумал про очаг – и снова выпал снег...

церковной мыши белый вальс метель поёт, без нот.
(ты тоже к ней приревновал последнее зерно).
о патриархах ли теперь болтать? считать ли кур,
когда неумолимый перст нацелен в твой закут?..
они проходят как во сне; давай поговорим
о том, что прошлогодний снег не сможет стать твоим,
и о безмерной бездне бездн напрасного труда,
когда они придут к тебе, десницы не подав.




_______ Но чьи сосны _______

Настала ночь, и сосны за окном
Сомкнулись иглокожими плечами.
И боль ушла – рядами хвойных нот,
Следами концентраторов печали.
И небо стало светлым и чужим,
Как будто прерафаэлитский Раскин
В твою, почти бессмысленную, жизнь
Плеснул ведро венецианской краски.

Кто обессмертит вялые черты
Твоих микроскопических деяний,
Твой смятый фронт и оголённый тыл,
Известный арьергардными боями?
Зачем ты здесь, когда уже давно
Мог воссоединиться с тем, что вечно?..
И в этот час, где ты – один – и ночь,
Мог быть закат и бесконечный вечер...

Но вечность – и снаружи, и внутри,
А вездесущим ничего не надо.
В тебе луна, как спелый мандарин,
Висит среди невыросшего сада.
И эта ночь, и сосны за окном,
И мир, в котором каждый безначален, –
Глядят в тебя. И дождь, идущий в нём,
Смывает концентраторы печали.




________ страсти по Мельмоту ________


                Не существует заблуждения более абсурдного, и вместе с тем
                сильнее укоренившегося в сердце человека, нежели убеждение,
                что его страдания будут способствовать его духовной безопасности.
                (Чарльз Мэтьюрин, "Мельмот Скиталец", гл. xi, пер. ЧГ)

задумайся, странник: твоя необычная жизнь –
ещё необычней, чем все наши мысли о ней...

не значит ли это, что Б.. (скажем, некий мужик)
является центром, – но центром, которого нет?..
и, раз центра нет, то любая – случайная – ось
его подменяет, но только на краткий момент;
тогда ты и в собственной жизни – нечаянный гость,
поскольку порядка система не может иметь.
и вот, убеждаясь, что ты – не центральная часть,
а просто случайный, вращающийся, элемент,
вдруг чувствуешь трение ненаполняемых чаш,
которым придумана цепь понятийных замен...

ты голым пришёл в этот мир, как и все. но теперь
ты хочешь уйти – ещё более голым. теперь
стараешься – не унывать, обучаться терпеть,
использовать список своих персональных потерь...
пусть кто-то летает и крылья себе отрастил.
пусть кто-то умеет ходить босиком по воде...
зачем тебе это – в пространстве, где ласковый штиль
и нет – ни воды, ни небес, ни конкретных идей?

кто всё потеряет, тому не придётся тащить
свой короб, привязанный путами правды и лжи –
к Великой Мандале, к колёсам самсары... ямщик!
твоя лошадёнка, таскавшая дрожки всю жизнь,
ускачет по лунной дорожке, как буйный Пегас...
когда-нибудь все эти мысли, которых не счесть,
отхлынут, – и ты прикоснёшься к ночным берегам:

пустым, необъятным, живым, не сравнимым ни с чем.




____ лепестки огня ____

я шёл но двигался назад
Он спал и источал уют
найдя Его прелат сказал
по пятницам не подаю
а Он не ведает Он спит
Ему что инок что прелат
что ветер сбивший шишки с пихт
что я идущий по делам
мне нужно спать и источать
я тоже не хочу ни с кем
делить перинатальный чарт
и отпечатки грязных кед

но я теряю и иду
стремясь вперёд качусь назад
изобретаю сходство душ
глаза глядящие в глаза
а Он расслабился и спит
Его нетвёрдые следы
ведут на высочайший пик
и в глубину вселенских дыр
я видел и опять забыл
как с гор бегущая вода
Бегущего чей бег так быстр
что невозможно передать

поскольку Он быстрей меня
поскольку я тупей Его
мы оба лепестки огня
мы встретимся у кромки вод
провалятся вершины гор
взметнутся лепестки огня
и кто был слева от Него
и кто был справа от меня
и Он поддаст и я подам
и страшен смысл Его речей
спи отпускай меня туда
куда не ведаю зачем









            ***