Старый город

Закат, ни облачка, устало дышит море.
Торговки у ларька о чём-то громко спорят.
И модный рыбный ресторан благоухает,
Тарелки звякают, официант порхает.

И мы едим, не без восторженного чувства,
Произведенье кулинарного искусства.
Огромный жареный, должно быть местный, окунь
Оскалил пасть и всё глядит недвижным оком.

Невольно мыслится, наглядно и законно:
Такое чудище и слопало Иону.
Здесь – сел он в лодку, по упрямому почину,
А там – такое существо его в пучину...

Дорога к морю, где булыжники сверкают.
И храмы разные друг друга подпирают,
Как на едином корабле, как на параде –
Весь опыт жизни на земле и в этом граде.

Террасы с пальмами, отели и балконы,
И указатель "от цунами – вверх по склону"...
Откуда колокол? Да то часы на башне...
Что ж так тревожно, так таинственно и страшно?

И эти улочки, и сами камни эти –
В следах оружия пяти тысячелетий!
А если ловко покопать в культурном слое –
Найдёшь такое, что придётся сквернословить.

Один историк говорил мне, выпивая:
Примерно здесь начнётся третья мировая.
...Народ гуляет перед сном и пьёт чего-то.
Трепещут копии знамён на всех воротах...

Вот остов окуня, он мёртв и безопасен,
Но пасть и зубы, и оскал её – ужасен.
И рябь по коже. И вода между причалов.
Как головами, лодки мачтами качают.

Мне этот берег ещё долго будет сниться
Совсем не так, как Барселона или Ницца:
Все белозубые улыбки будут снова
Твердить слова из Иоанна Богослова.

День завершается, и ночь несёт прохладу.
Мы наслаждаемся – идём по променаду.
Здесь новостройки – небоскрёбы, заведенья –
С бомбоубежищем у каждого владенья...