Каморка с шедеврами

Нечушкина Вера Игнатьевна отмечала сороковины после смерти своего мужа, фронтовика первой мировой войны. Она организовала скромные поминки, на которых кроме неё была её соседка Гречишкина Агафья  Прокопьевна. Перебирая фронтовые награды, коробочки с орденами Вера Игнатьевна, гордясь своим умершим мужем, показывала медали своей соседке, которая умиляясь её супругом, поддакивала, издавая восхищённые возгласы.
В одной из коробочек ордена  не оказалось, а вместо него лежал маленький ключ. Игнатьевна внимательно смотрела на ключ, что-то соображая в уме.   
- Слушай, Прокопьевна, а он то, муженёк мой накануне,  перед самой своей кончиной что-то всё время талдычил и трындел насчёт каморки папы Карло. Я тогда подумала, что бредит он. А тут вдруг ключ какой-то бронзовый, фигурный, а от чего он, я и не знаю.
- вспоминай, Вера,  что он тебе ещё говорил, может в его предсмертном бреду и есть зерно правды. Напряги свою старческую память, какой нибудь смысл в его словах есть или нет?
- нет, Агаша, не могу припомнить,  не вникала я в его бредни, которые он нёс под конец своей жизни. Я думала это старческий психоз, хотя подожди… ах, нет, не помню и всё тут
- ну, у тебя же каморки никакой  нет? так ведь? Откуда ей взяться, правильно?
- вот именно, какая каморка, когда у нас одна всего комнатёнка, и избушка старая, деревянная, неказистая. Не было у нас денег справить себе новую  избу, а ремонт  своей старой  так и не собрались сделать.
- погоди, Игнатьевна, у вас же подвал есть, где вы хранили банки с помидорами и огурцами.
- ну, и что, ну, есть подвал и что?
- а то, а что если в этом подвале есть потайная дверь. Проверить бы не помешало.
- смеёшься, что ли Агафья, подвал маленький, в два раза меньше комнатушки нашей.
Там и повернуться толком то нельзя. Хотя если хочешь, то давай полезем в подвал вдвоём и посмотрим повнимательней, что и как там, и есть ли там или нет дверца от каморки. Открыв люк в подвал, старушки спустились по ступенькам вниз, зажгли свет и стали осматривать стены подвала, но ничего такого там не разглядели. Разочаровавшись в своих надеждах найти дверцу, к которой подходит бронзовый маленький ключ, бабушки в не лучшем настроении стали подниматься по ступенькам подвала наверх. И тут Агафья Прокопьевна, весьма смекалистая  бабулька, сказала, что на стене подвала висит небольшая иконка. К чему бы её хранить не в избе, а в подвале. Надо проверить, что там за ней, иконкой  этой скрывается.
- ох, и замордовала ты меня, Прокопьевна, заколебала своей неугомонной энергией, своей кипучей деятельностью. Ладно, пойдём, проверим, а потом и чаёк попьём с малиновым вареньем. Я банку возьму с вареньем, пол-литровую. Так и сделали, как наметили наперёд. Хозяйка сняла иконку, и дала её подержать соседке. И вдруг Веру Игнатьевну как током ударило. Было  в стене отверстие, небольшое, аккуратное, точно под ключ.
Вера Игнатьевна, перекрестившись, сунула ключ в замочную скважину и с удовлетвореньем, удостоверившись, что ключ идеально вошёл в отверстие в стене, провернула его два раза, в замке что-то щёлкнуло, что свидетельствовало, что дверца как- будто открылась. Но дверцы самой  не было видно, Прокопьевна энергично вмешалась, отколупав вокруг замочной скважины штукатурку, появилась бронзовая  небольшая дверь. Агафья, проявляя сообразительность, отпёрла эту дверцу  и просунула внутрь голову, целиком туда никак не пролезть, разве ребёнок лет пяти- шести мог зайти в полный рост.
- что там?- спросила её Вера Игнатьевна, сгорая от любопытства.
-тамбур какой-то, предбанник, а там дальше дверь в полный человеческий рост. Если ползком заползти туда, а потом встать в полный рост, то можно ту дверь открыть.
- дай я заползу,- проявляя нетерпение, промолвила Вера Игнатьевна, и, оттеснив соседку, проползла внутрь узкого проёма, а там она уже смогла подняться во весь рост.
- дверь этим ключом не открывается, что делать, Агафья? Соображай, ты у нас башковитая. Шевели мозгами, думай, где ключ от этой двери взять?
- нет, ничего на ум не идёт, когда на меня давить начинают, я теряю свою сообразительность. Давай попьём чаю, может что-то и придёт в голову.
- да, согласна, пора передохнуть нам. Пора привести мысли в порядок, покумекать.
Бабуси вылезли из подвала, разогрели самовар, разлили чай по чашкам. Молча, прихлёбывая чай, обдумывали, как открыть им дверь в неизвестную комнатку в подвале.
- надо пригласить моего сыночка Пашку, он нам откроет эту дверь,- сказала Прокопьевна, наворачивая пирог с капустой.
-ещё чего, посвящать в наши дела посторонних людей, только этого мне не хватало.
- это Пашка то  посторонний, да он же сын мне родной,- возмутилась Агафья.
- это тебе он родной, а мне он никто, у меня своих внуков хватает, слава богу.
- ну, как знаешь, Игнатьевна, я, пожалуй,  пойду домой, - обиженным тоном ответила Агафья. Она  встала из стола, и направилась к выходу. Хозяйка дома не стала соседку задерживать. Нечушкина  развернула плитку шоколада, как следует, подкрепилась ею, и почувствовала прилив сил, энергии, голова стала лучше соображать. Она спустилась в подвал, предварительно собрав все ключи в доме, какие были там в шкатулке. Перепробовала все, пытаясь открыть дверь в каморку, но ничего не вышло, ни один из ключей не подошёл к этой таинственной двери. Вера Игнатьевна принесла топор и стала ломать замок, повреждая при этом и саму дверь. Она вошла в раж, когда услышала за спиной чьи-то голоса. Она обернулась и увидела, как по ступенькам спускались Прокопьевна со своим ненаглядным сыном, который был дауном. Агафья заимела его, когда ей было сорок пять. У некоторых женщин рождаются нормальные дети, а у других  вот, как у соседки Нечушкиной -  дауны, у которых число хромосом иное, чем у нормальных детей. Вера Игнатьевна была уже близка к тому моменту, когда ей ещё немного, и дверь бы поддалась. А присутствие непрошеных гостей её взбесило.
- пошли вон оглоеды!!! не нужна мне ваша помощь!  Убирайся из моего дома Агафья и сыночка своего не забудь с собой забрать! Агафья Прокопьевна оказалась настырной бабой, которую разбирало любопытство. Её так и подмывало посмотреть, что там за дверью  в каморке находится.
- не сердись на нас, Игнатьевна, мы только одним глазком глянем и пойдём, интересно всё же, что там находится.
- чёрт с вами, смотрите, а может и впрямь, понадобится ваша помощь. И тут дверь сломавшись, поддалась натиску хозяйки. Она толкнула её вперёд, в каморке царила сплошная темнота. Ничего абсолютно не видно. Соседка  посветила  своим фонариком внутрь.
- картины здесь какие-то, и всё, что ли, а я - то себе нафантазировала невесть что.
Думала здесь сокровища в несметных количествах лежат, а здесь только произведения художников. Ладно, Вера, мы, пожалуй, с Мефодием  моим пойдём к себе.
- каким ещё Мефодием?- не поняла Нечушкина.
- да сыном моим, кем же ещё, разве ты не знала, что его Мефодием зовут?
- понятия никакого даже не имела. Так идите, идите домой, а фонарик мне оставьте, я потом вам его занесу. Агафья отдала фонарик на время Вере, и она вместе со своим сыном, глядящим на всё происходящее безучастным взглядом, удалились. Вера Игнатьевна была не меньше своей соседки разочарована содержимым каморки. Она даже попрекать стала вслух покойного мужа за то, что он хранил этот хлам столько лет, и никогда ей про него не говорил. Она уже собралась было  выходить отсюда, как заметила запечатанный  конверт, лежащий рядом с одной из картин. Распечатав конверт, Вера Игнатьевна узнала почерк  мужа.
« Вера! Я чувствую приближение своего конца, настало время всё тебе объяснить. В этой комнатке шесть картин подлинников, стоящих на аукционах миллионы долларов. Это и Шишкин, Левитан, Серов, Саврасов. Всё это я скрыл от сдачи в органы, выдумав историю с бомбёжкой, и гибелью отечественных шедевров живописи. Мы вывозили картины из Эрмитажа, во время блокады из Ленинграда. В действительности  была бомбёжка с немецких самолётов. Но нам сказочно повезло, картины удалось спасти, а вот сотрудники, сопровождающие груз вместе со мной, почти все погибли, кроме меня и ещё одного человека. Мы поделили картины, решив их присвоить себе. После войны они должны стоить баснословно дорого. Фамилия моего напарника Гречишкин Иван Васильевич, да-да, наш сосед. Мы поселились в одной деревне. Сделали комнатки потайные в подвалах своих домов. И поклялись не выдавать  тайну своим жёнам. В результате несчастного случая погиб Иван Гречишкин ещё в то время, когда был молодым. Теперь же когда дни мои сочтены, я сообщаю всю правду насчёт картин. Пять картин таких же ценных как у меня хранятся у соседа моего в его доме в подвале. Кроме картин у него  имеется также  бюст из чистого золота древнегреческого  философа Сократа, поскольку на одну картину меньше, чем у меня. Мы сыграли в преферанс, и Иван выиграл бюст в карты, а лишняя картина доставалась проигравшему, то есть мне. Во как! Твой супруг Нечушкин Семён Иванович.
- и что же, получается? – вслух произнесла Вера Игнатьевна, - соседка и не подозревает, что у неё дома в подвале хранится такое богатство, один философ  то, сколько стоит, бог ты мой. А что же я буду делать со своими картинами? их можно продать коллекционеру, хоть и не за большие деньги, но вполне приличные. А они мне старухе, зачем нужны? Нет, ничего продавать не буду, пусть всё остаётся, так как есть.  Отдам я их своему внуку Степану, на день рождения ему подарю.
И вот наступил этот день рождения её внука. Вера Игнатьевна позвонила внуку, поздравила и сказала, что у неё есть  подарок для него очень ценный и дорогой.
Степан прискакал сию минуту к своей бабушке. А ту внезапно разбил паралич, инсульт Игнатьевну хватил. Она ничего не могла уже ему сказать. Такие вот коловороты судьбы.