Бабская посиделка за рюмкой бардового чая

Бабская посиделка за рюмкой бардового чая.
Подруга в хламину, давно за чертою лишнего.
Говорит: со своим дошла уже до отчаянья.
Иногда припирает так, что в окошко вышла бы.
Рожа его опостылела хуже тошного.
Пишется с сучками, врёт, не приносит денег.
Смотрю на неё и себя вспоминаю прошлую,
Как вот также стояла на сбитых худых коленях.
Сколько веры во мне тогда было – побольше, чем в церкви.
Сколько слёз пролилось – можно было наполнить море.
Только дни проходили, сливаясь собой в недели,
Я старалась, но всё же семью не могла построить.
Ты как наркоторговец лелеял мою зависимость,
Безлимит получив на прощение, нежность, веру…
Лишь с тобой я могла столько вытерпеть, так унизиться,
Что от боли взбухали и лопались к чёрту вены.
Не сказать, что любила «мазо», но всё ж терпела.
Для чего и зачем? – до сих пор не могу ответить.
Каждый день я обиды без хлеба на ужин ела
И рыдала, как дура, закрывшись потом в туалете.
Ты всегда наслаждался покорным моим бессилием.
Помню день превращения мыслей в бараний рог,
И я все свои чувства взяла из себя и вынула,
От тебя сделав сердцу кровавый больной аборт.
Есть предел у всего, и я просто его достигла.
Обещания сыпались внутрь, но потом сгнивали.
Видно просто сработал защитный затвор инстинкта
И с тех пор я живу для себя, но в броне из стали.
А сейчас слышу исповедь, зная в ней каждое слово,
Ощущая нутром бесконечную пустоту.
Она плачет, плюёт напоследок невнятное слово
И как шавка покорная снова ползёт к нему.