И случай - друг свободы

   

          Отрывок № 2/13 

                из

           восточной  повести

              ЭЛЬМИРА


Как  часто  мы  в  плену  судьбы,
Которая  от  случая  бежала
Или  приспела  к  случаю, а до  черты
Спасительной  едва-едва  успела,
Но  случай  удержал  её.
И  только  после  прошлого  проступка
Душа  покорная  восприняла  своё,
Увы, спасение: о да! и случая уступка,
Что притаился и  ждёт  тебя, меня
И  всех  иных в текущей  жизни  без  руля.
И сколько раз все случаи нам в руки
Пришли-ушли: мы спасены от муки.
Итак, мы вновь в плену  Эльмиры,
Её врагов, друзей, как доблестной Дамиры,
Которую и ценят, и влекут на всякий случай
Туда, где ей  неведома  земля.
И  где  же  прячется  её  звезда?
   *                *                *
И  вот  уж  вновь  у  края  ямы  трижды
Зовёт   Джусупа  мальчуган, но  тот  мычит…
«Ага!» —  вдруг  понял  он, — и  не  единожды
Играл  в  войнушку,  то  кляп  торчит
Во  рту  его…».  И  тут  же  рукою  сильной
Мальчонок  вмиг  отброшен  был:
— Вон  пошёл... Не  место  тут  забавам!—
И  вновь  под  тень  ушёл  юрюка                1)               
Басмач, который  силой  слыл
Среди  своих  и  был  лихим  порукой.
Мальчишка,  овладев  собой,
Исчез  во  тьме, где  за  дувалом                2)
Стояла  вездесущая  Дамира:
— Возьми  ведро, — она  сказала, —
Оно  без  дна,  в  нём  острые  углы:                3)
С  лёта   пострашнее   и  стрелы…
Бросай  к  нему  и  крикни:  «прижмись 
К  стене», затем  и  нож  ему:  он  сам  всё  знает
Что   к  чему.  Остальное  и  не  задаром
Я  совершу.  Бросай  погромче  и  не  жмись…—
Она  шепнула  в  его  ухо: — Иди  же!..
Да  не  бойся. Басмач  бросится  к  тебе,
А  мой  пинок  с  разбега  таки  поймает!—
И  слегка  толкнула: —  Аллах  за  нас  решает. —
И  вслед  за  ним.  Вдруг  грохот, словно  гром,
Внизу  из  ямы.  Поистине  как  обертон…                4)
Басмач  рванулся  из  тени.  И  тут, увы,
Пинком  ему  влепила  от  души,
Уж  окаянному,  за  эти  окровавленные  дни,
И  всё  же – великолепная  Дамира. Тот
Вскрикнул  и  затих  уже  внизу –
Там,  где  и   Джусуп.  Недолго  слышались
Визжанья, словно  от  пилы.  И  результат! –
Дамира   тянула  на  себя  канат и напрягалась
Вновь,  что  было  сил  в  ней  и  более  того…
Сама  при  этом,  приближаясь  к  стволу
Злосчастного  урюка,  и  удивлялась  более  всего –
Как  это  ловко  получилось.  И  наконец-то
У  края  ямы  появилось  тело… и  не  понять  уму
Мальчишки  и  Дамиры – как  не  сорвался  он,
Лишь  перехваченный  узлом  за  пояс
И  без  сознанья  был,  и  был  спасён
Лишь  случаем,  и  вновь  Джусуп  воскрес.               
    *                *                *
 Дамира  за  дувалами   уж  в  самый  раз,
Когда  Джусуп  открыл  глаза  и  прошептал:
— А  где  я  и  моя Эльмира? — Подросток  знал –
Кто  где, –  но  он  спешил  сказать  сейчас:
— Мне  новый  курбаши  велел,
Чтоб  вы  в  столице  рассказали
О  том,  что  он  всех  по  домам
Распустит  вскоре,  чтобы  знали…
Он  был   средь  них  лишь  для  того,
Чтоб  изнутри  свести  в  ничто –
Такую  фразу  курбаши   мне  по  слогам
Твердил  для  памяти, и  только… –
И  вот  ещё:  Эльмира  будет  с  ним  пока
Все  басмачи – он  так  сказал! –  не  пропадут.
Куда  не  знаю…  Быть  может,  все  к  врагам
Своим  или  ещё  куда. И  переправит  её  потом
В  родительский  аул  и  дом…
Ну,  вот  и  всё…— Мальчишка  исчез,  и  тут
Джусуп  услышал  зов  Дамиры.  Её  рука
Вновь  привела  и  к  пониманию    свободы.

Дамира  седло  поставить  норовит,
Обвив  Джусупа  сзади,  правит.
Лишь  только  бледная  луна
Могла  б  услышать  их  слова.               

Под  тенью  старого  юрюка
Склонён  задумчивый  Айткул:
Ни  ест,  ни  пьёт  и  смотрит  хмуро
Из-под  напущенных  бровей.
Среди  богатого  аула
Решил  он  время  скоротать,
Чтоб  неуёмное  в  нём  чувство
Он  мог  надеждой  утешать.
Ни  участь  нынешнего  века,
Ни  вести  грозные  с  Бишкека,                5)
И  не  роптанья  басмачей
Гнетут  его. Но  мысль  о  ней
Едва  скользнёт – он  нем  и  хладен.
И  не  решится  уж  никто
К  нему  войти, чтоб  потревожить.

Итак,  безмолвный  он,  один…
Старик  лишь,  полон  весь  седин,
К  нему  войти  себе  позволит.
Тогда  подымится  Айткул
И  старика  печально  спросит:
— Скажи  мне,  она  всё  ж  так –
Ни  ест,  ни  пьёт  и  только  плачет,
Едва  прикрывшейся  рукой…
И  всё  зовёт  его  с  тоской?!

Старик  в  подобострастье  спешно
В  ответ  кивнёт  ему,  а  тот
Лишь  бровью  мрачно  поведёт
И  гонит  вон  его  небрежно.
Теперь  уж  и  старик  не  входит,
Поодаль, разве  что, пройдёт
И  что-то  мыслит  осторожно.
Вдруг  станет  робко, долго  смотрит
И  безнадёжно  прочь  идёт.

Глаза  Айткула  ярким  светом
Вдруг  засветились,  он  привстал
И  старика  уж  ясным  взглядом
Вокруг  так  явственно  искал.
Шагнул  вперёд,  взглянул  приветно
Вослед  прошедшему,  сказал:
— Бетеке-чал,  ты  мне  недаром
Служил  все  эти  дни  прекрасно.
Бери  коня  и  в  край  аула
Скачи, как  только  можно, быстро.
Скажи  моим  приду  сейчас. Хвала
Лишь  Богу,  Он  не  напрасно
Такую  мысль  вложил  задаром
Мне  в   душу:  будет  мой  наказ.
Я  речь  держать  пред  ними  буду.
Чтоб  отрезвели,  –  мой  приказ!
А  кто  противится,  –  тех  сбуду!               
    *                *                *               
И  случай – друг  свободы  тут  же
Ему  представился  как  раз.
Он   на  коне,  горит  желанием  уже
Покончить  с  гиблым  делом  враз,
То есть - немедленно, сейчас.               
               
Примечания: 1) «… под  тень  ушёл  урюка» –   под  тень абрикосового дерева. 2) «…где  за  дувалом…»  – здесь  глинобитная  стена  вокруг строения. 3) «… в нём  острые  углы»  –  придумка  Дамиры  для  освобождения  рта  от  кляпа  и  как  орудие  при падении  бандита. 4) «… как  обертон» – дополнительный  тон, придающий  основному  тону особый тембр; здесь при падении  дырявого  ведра  вниз  и удара  его о  стены  и  пол  ямы создавался этот дополнительный  лязгающий звук, который  не мог не услышать  басмач. 5) Бишкек –  центр  принятия решений новой советской власти, который  вскоре  был переименован  в  г. Фрунзе  в  честь  командующего  Туркестанским фронтом  М.В.Фрунзе, который   возглавлял  его  с 1919 года. Ныне – столица  новой  Киргизии.
                149/ 10

                Вчерне – 1968 г., г, Фрунзе
                Набело – 1992 г.