Борис Лукин. Вилюйская быль. Глава 11. 1931-1933 г

      
                ЖИЗНЬ ЕЛЕНЫ.


 Вспоминая детство  своей  матери,  я не мог не  изложить  рассказанное  ею  мне  о  периоде 1931- 33 годах, когда  её родители: глухонемой отец - Алексей и мать Елена,  вынуждены были  уехать с  3-мя детьми,  из - за  голода,  из г. Чита  на  рудник  Покровский. 

     Жизнь на  Покровском  руднике семьи, в которой  родилась и выросла  моя  мать Валентина,  позволяла  семье  хоть  как то  "сводить  концы с концами" в те  трудные  времена.  Большой  удачей  для  её  матери  стало  предложение  жены  главного  инженера  рудника  вести  их  домашнее  хозяйство.  Близость к местной  власти, пусть и ненамного, но облегчала  борьбу  семьи за  выживание  "у  чёрта на куличках".

     Главенствовали  на  предприятиях  горно - добывающей  промышленности, в те далёкие времена, специалисты  старой  формации.  Как правило, они  являлись  выпускниками  столичного горного  института,  основанного  ещё  императором  Николаем  первым.  Однако  они уже  были  "последними из Могикан" русской  технической  интеллигенции,  окончательно  добитой  в годы  "Большого  террора".  Им на смену  придут  "кухаркины  дети" - ученики  всё  той  дореволюционной  профессуры, а потому  впитавшие  в себя  всё  лучшее  своих  предшественников.  Пройдёт  каких - нибудь  десять  лет  и в годы  Великой  Отечественной  Войны, благодаря им,  лозунг: "Всё для фронта, всё  для  Победы"  станет  повседневной  явью.

     Жизнь  обитателей  Покровского  рудника  не  отличалась  большим  разнообразием.  Детская и цепкая  память  моей  матери  смогла  лишь  сохранить  первое  "грехопадение"  её  старшего  брата Кости.  В 12 лет  он совершил  свою  первую  кражу, которых  потом  будет  в его  жизни  великое  множество.  О  тюремных  нарах  он  будет  знать  не по  наслышке.  В  Покровском  он  стащит  деньги  у  китайца, торговавшего  овощами.  Вор  был  тут же пойман,  но "дело"  оставили  без  последствий.  Когда  говорят: "В семье - не без  урода" - это  о нём.  Дядюшка мой  грешил  бездельем  и крепко  дружил  с  Бахусом.  Ещё  великий  Ломоносов  говорил: "Праздность -  всему  препятствие".

     Незаметно пролетели  полтора- два года  жизни  на  чужбине.  Мать  пойдёт  в школу  только  в 8  лет  уже в Чите.  А пока пора  было  возвращаться в  родные  края.  Обратный  путь  был  долгим: через  степные и таёжные  дороги, на  попутных  "полуторках"  с  переправами  через  большие  и малые  реки,  мимо  унылых  Забайкальских  деревень и  посёлков.  Во времена  дальних  странствий  человек  склонен к    к  воспоминаниям  и размышлениям.  А моей  бабушке  было  что  вспомнить.

     Родилась  она в  1892 году в селе Толмачёво, вблизи  озера Байкал, у истоков  великой  Сибирской реки  Лена.  Я подозреваю,  что и  нарекли мою    бабушку   в честь реки Лена.  В её  внешнем  облике  явно  просматривался  "восточный след".  И это немудрено.  Сибирские  первопроходцы  Ермака  шли, что  называется  "налегке"  и семьями  обзаводились  лишь в местах  постоянного  оседания. Их избранницами  становились  выходцы  из  многочисленных  народов  Сибири - эвенки,  бурятки, якутки.  Маленькая  Лена, моя  бабушка,  была  свидетельницей  жестоких  и  диких  "потех"  односельчан, когда  посреди  замёрзшей  реки  всё  мужское  население  двух  соседних  деревень  сходились  в  смертельной  схватке - "стенка на  стенку".  После  таких  схваток  в  деревнях  наступала  мертвецкая  тишина, разрываемая  бабьими  воплями  о  потере  кормильцев.  И, наверное, не случайно  в русско - японскую  войну  1905 года  солдаты  микадо  не  горели  желанием  сойтись  с  русскими  врукопашную.  А ведь  среди  них  было  немало  мастеров  восточных  единоборств.  Хлипок  был  самурай  на  кулак  сибирского  мужика.
Отец  моей  бабушки  в 1905 году  с  русско - японской  войны пришёл  с  прострелянным    лёгким, что и  свело  его  в  могилу. Семья осиротела.  Бабушка, в 13 лет,  с маленьким братом  ходили  по  близлежащим  деревням  и  просили  милостыню:  "Христа  ради".  Где  подавали, а  где  и прогоняли.  Однажды, в одном из  дворов, брата  покусала  собака.  Немного  повзрослев,  каждый  уже  спасался  как  мог.  Через  много  лет  бабушка  узнала,  что  её  брат  сгинул  где - то  на  фронтах  Гражданской  войны.

       В те времена  человек был  как бы  "запрограммирован"  на труд.  Не  трудились  лишь  убогие  и калеки, да и то  не все.  Тем, кто  работал  не  грозила  "голодная  смерть".  Всё  в то время  было  дешёвым: и труд  человека  и всё  остальное.  Буквально за  копейки  в  Иркутских  трактирах  можно  было  выпить  и обильно  закусить  щами, байкальской  рыбой с овощами и т.п..  Это в  21- м веке, теперь,  появились "Макдональсы"  и прочие  пункты  "быстрого питания".  Очевидно, что эту  жизненную  философию  усвоила,  вполне, наша  бабушка.  Поэтому  руководством для неё  стало: -  "Спасение - в  труде".  Вот  ТРУДОМ  она  и спасалась.  Летом  и осенью  она  нанималась  на сельскохозяйственные  работы  к  зажиточным  крестьянам,  которые  гарантировали  "харч"  и сносную  оплату  нелёгкого  крестьянского  труда. Кстати о  "харче".  Ей, пережившей  голод и холод, нищету и сиротство, а также все  потрясения  трагического  20-го века, с какой - то ностальгией  вспоминались  те  "трудовые  будни".  Нанимателями их  были  мужики  с практической  смекалкой.  Они  ясно понимали, что с голодного  работника  как "от быка - молока": толку не будет.  Питание  чуть - чуть  не  дотягивало  до   уровня  приличного  трактира.  Мясо  подавалось  в "изрядных"  количествах. Супы приготавливались  только  на  мясных, куриных  и рыбных  бульонах.  Особый  бабушкин  восторг  вызывали  "шаньги" - большие и  душистые, мягкие  и  горячие  калачи.  Но  всё  когда - нибудь  да кончается.  Приходит  осень  и  снова  начинают  одолевать  вечные  мысли: "Куда  податься теперь?".  А выбор  для  неграмотной  девушки  был  невелик.  Если  не удавалось  найти  работу  с проживанием,  то  спасала  "ночлежка".  Её  содержали  на  средства   городских  властей  и на пожертвования  местного  купечества.  Для  большинства  населения  Российской  империи  такой  образ  жизни  и  был  жизненным  стандартом.  ТОЛЬКО  ОТЧАЯННАЯ  ПОВСЕДНЕВНАЯ  БОРЬБА  ЗА  ВЫЖИВАНИЕ  МОГЛА  ХОТЬ  КАК-ТО   ГАРАНТИРОВАТЬ  ОТ  ПАДЕНИЯ  НА  ДНО  ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО  БЫТИЯ. Однако, в один прекрасный день  счастье  "улыбнулось" и  нашей героине.  Она нашла себе  работу  не только  с "харчем", но  и  с  проживанием.  Это была  семья  процветающего  присяжного поверенного, эстонца  по - национальности.  Работодателем  её  стал  мой коллега  образца  десятых  годов  прошлого 20-го века, с той лишь  разницей, что его именовали  "присяжный  поверенный",  а меня  "адвокат". Я уже   стал  образцом этого занятия,  с семидесятых  годов  прошлого 20-го века до  до начала века  нынешнего, 21-го. Мечтала ли об этом  моя  бабушка Лена?  Вот такие  случаются в жизни  совпадения.

    Всего Вам, читатель,  доброго. 
                (Продолжение  следует. Начало см. в сборнике "Борис Лукин. Воспоминания. Прозаические миниатюры").