Кедровый кордон. Окончание. Проза

 Уже совсем расцвело. Над речкой клубилась туманная дымка. Она то ползла по воде, а то поднималась и таяла на глазах, как будто растворялась в лучах утреннего солнца. Голубинка журчала на течение, звенела на перекатах, шепталась в молодой листве упавшей в реку черёмухи. Фёдор подошёл к воде и зачерпнул в ладонь кристально чистой студёной воды.
- Эх, сладкая! Как вкусно!
- Клёв сегодня отменный будет, видишь, как дышит река! – Григорий вытащил из рюкзака два телескопических спиннинга с катушками.
- Ну что, цепляем червячка и вперёд по руслу. В верха пойдём. Я пробегу подальше и буду спускаться, а ты вверх по течению иди. Ям там предостаточно. Где встретимся, там и уху варить будем.
      Мальма – удивительная рыба, относящееся к гольцам, но так и не изученная до конца. В реках мальма водится только в чистой быстрой воде, богатой кислородом, красивая, в радужных ярких точках, поэтому, наверное, её называют местной форелью. В период нереста брюшко мальмы окрашивается в ярко-оранжевый цвет. Икра тоже оранжевого цвета, её можно сырой положить на хлеб и, слегка присолив, кушать. Эту рыбку не купишь в магазине, летом не довезёшь до дома свежей. Уха из неё сладковатая на вкус, наваристая, с дымком. Такую уху и в самых изысканных ресторанах не подадут, её можно отведать только из котелка, на берегу речки, из только что пойманной рыбы.
     Ловить мальму на малых горных речках и в ручьях – ни с чем не сравнимое удовольствие. Бродишь вдоль русла в поисках ям, затишков и обратных течений – там точно рыба стоит. Удочку забросишь – и сразу поклёвка, поплавок вздрогнет, закружится. И тут самое главное, не торопиться. Мальма хитрая рыбка, она наживку сначала попробует, а наживку она любит только натуральную, синтетическую попробует да выплюнет. Поэтому чуток подождать нужно, когда рыба ухватит червяка основательно. Вот тогда – подсечка и улов в побирушке. Можно и на течение ловить, вернее на границе течения и спокойной воды. Здесь поплавок никакой роли не играет, ловишь на ощупь. Сначала отпускаешь снасть по течению, а потом подтягиваешь катушкой леску и вдруг – «дык-дык-дык» - отдаётся в руку, как эхо, - это рыбка на крючке. А на широких плёсах можно поразвлечься, сменив поводок с поплавочной оснасткой на блесну. Делаешь проводку и смотришь, как стайка рыбок за ней вдогонку плывёт, а потом вдруг у самого берега одна из преследовательниц хватает блесну…
    Два десятка рыбок уже было в побирушке у Фёдора, когда он подошёл к широкому плёсу на излучине реки. Здесь течение разбивалось об скалу, становилось спокойным.
- Вот тут и блесну можно покидать потом, но сначала разведка, - Фёдор насадил червяка побольше и пустил снасть вдоль скалы. Буквально сразу поплавок пошёл ко дну, спиннинг изогнулся дугой, по рукам прошла дрожь, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. У берега уже плескался на крючке ленок килограмма на три.
- Вот Гришке будет, чем похвастаться и Митрофанычу! Пожарим его на сковородочке, а голову в уху!
Но, буквально из-под ног ленок сошёл и, махнув Фёдору на прощание хвостом, скрылся.
- Эх, ты, ж, твою дивизию!
- Вот всегда ты, Федька, торопишься! Сколько раз тебе говорил – пока рыба не на берегу, она не поймана, а ты размечтался и ослабил удочку, - Фёдору даже почудился голос деда…
- Ничего, дед, сейчас блесну зацепим, вытащим его!
Азарт – штука серьёзная. Это не только мощный выброс адреналина в кровь, вызывающий ни с чем не сравнимую эмоцию.  Азарт рыбака - вещь особенная, очевидная и невероятная! Это жажда улова, не знающая пресыщения, это что-то древнее, оставшееся от давних предков маленьким сегментом в геноме, затаившееся, живучее, разрастающееся и заполняющее душу рыбака до краёв. Этому чувству можно только подчиниться, от него не избавишься.  Именно оно заставляет взять удочку или спиннинг в руки и отправиться на рыбалку, не взирая на неудобства – комаров, укусы мошки и клещей, тесноту в палатке, мокрую одежду, холод или нестерпимую жару…   
Фёдор всецело пребывал во власти этого чувства. Блесна бороздила плёс вдоль и поперёк, поймалось несколько довольно крупных форелек, но рыбак не собирался отказываться от мечты, ведь где-то в чреве этой заводи стоял его вожделенный ленок!
И вот, когда надежда уже почти покинула его, рука ощутила толчок.
- Есть! Спокойствие, только спокойствие, - но испытанные ранее чувства триумфа и небывалой радости снова завладели им. Руки тряслись, в голове шумело…
И вот ленок на берегу. Непослушными пальцами Фёдор отцепил его и сел рядом с добычей перевести дух.
- Я всё-таки взял его, дед! – прокричал он в небо, по которому мирно плыли облака, не подозревающие о нешуточных страстях, кипящих на маленькой речке, под названием Голубинка.

Фёдор собрал снасти, улов и пошёл навстречу Грише, забрасывая спиннинг в ямки, встречающиеся на пути. Клёв был действительно классным! Но главный его трофей всё-таки был крупный ленок, который сейчас покоился в вещмешке. Утренний ветерок донёс запах дымка.
- А вот уже Гришка и костерок развёл, заждался, наверное.
За поворотом реки Федя увидел небольшую поляну, костёр с котелком.
- Гришка! Ты где?
- Да здесь я, ольхи вот, нарвал. Рыбы полно. Давай-ка, пока ушица варится, закоптим рыбы малость.
Улов почистили и присолили с приправами - для копчения. Ленка  решили не трогать, Митрофанычу презентовать. Рыбку, что помельче – в уху, а остальную на жарёху оставили.
  Коптильня на берегу реки – дело получаса, а то и меньше. Гриша вытащил из кустов припасённую сетку-решётку, поставили четыре рогатины с поперечинами на высоте чуть более метра, сверху сетка, на сетку – рыбка, вот и всё. Под этим сооружением развели костёр. Когда он прогорел, угли забросали ветками ольхи – процесс пошёл. Нужно лишь следить за тем, чтобы пламя не поднималось, сбрызгивая ольховые ветки водой.
    А между тем, уха уже была почти готова, последний штрих – горящая головёшка в юшку, для дымка. Пора было накрывать импровизированный стол. На гальку постелили кусок газеты –вот и скатерть самобранка. А на скатерти – хлеб да соль, сало, куски утки, лук с теплицы Митрофаныча и ароматная уха прямо с котелка. Что ещё рыбакам нужно. Ах, да! Кедровочка! Гриша разлил напиток в металлические кружки.
- Ну что, Федь, давай за рыбалку!
- Давай, Гриш! Только сейчас понял, как проголодался. Запахи-то какие!
Ноги и руки ещё гудели от усталости, а кедровка уже сделала своё дело – по телу разбежалось приятное тепло, слегка зажгло в желудке, давно готовом принять изысканный обед рыбака. Нельзя сказать, что более приятно – одержимость и азарт рыбалки или это чувство умиротворения и гармонии, царящее в душе, когда всё уже позади. Когда вдруг снова начинаешь слышать все звуки леса и реки, видеть майские цветы на берегу, вдыхать дым от костра, на котором только что сварилась уха из пойманной тобою рыбы. Наверное, это разные вещи, но половинки одного целого, того, что мы называем рыбалкой.
- Знаешь, Гриш, мне дед сегодня под утро приснился. Как будто он  Царь-кедром стал, растворился в нём. Я на рыбалке даже голос его слышал, ругался на меня за упущенного ленка.
- Ничего удивительного, Федь. Я думаю, по сегодняшним человеческим религиозным меркам его душа конечно бы должна попасть в рай, но рай, наверное, у всех свой. Для Фёдора Михайловича этот кордон и есть райское место. Вот подумать только, что бы его деятельная душа делала так сказать, в общепризнанном раю, где единственное развлечение – это райский сад с древом познания, конечная цель жизни, так сказать. Я представляю толпы душ, входящие в этот самый рай, гуляющих по заветному саду. Ни уединения тебе, ни рыбалки, ни занятости. Очереди на работу по уходу за растениями в саду, другой-то работы нет, а это - очевидная безработица. Скукотища! И так вечность. Ужас! В аду хоть адреналинчика хлебнуть можно.
- Ну ты и расписал.
- Поэтому душа твоего деда здесь и осталась. Там, где ему было хорошо. Может он теперь – Дух тайги! И рядом тут с нами, только в другом измерение…

Небольшой котелок с ухой был уже пуст. С рыбы на коптильне начал капать жир, она приобрела красивый золотистый загар, благодаря ольхе, а аромат стоял невообразимый! Пора было собираться на кордон, а Фёдору уходить совсем не хотелось.
- Да, действительно райское место!
Дома их встретил Митрофанович.
- Федь, пойдём я тебе что-то покажу, - он подвёл Фёдора к грядам на кедровом питомнике.
- Смотри!
Тысячи маленьких зелёных звёздочек-всходов красовались рядами на влажной, после дождя, земле. Маленькие ростки, наделённые удивительной жизненной силой самой Матушкой-Природой, начинали новую жизнь.
- Это всё – дети Царь-кедра!
Хрупкие и беззащитные, они вселяли надежду, наполняли сердце радостью, а душу – счастьем!
- Будем жить, дядь Вась, будем жить!