Я всегда был одним из тех, кого били в школе

Я всегда был одним из тех, кого били в школе,
Кто от злобы сходил с ума и писал дневник,
Состоящий из глав  о насилии, мести, боли.
Только он понимал мой отчаянный тихий крик.
Сколько раз я смотрел на колени лощёных девок,
Понимая, что мне никогда ничего не светит.
От желания трахнуть одну из таких осыпалось небо,
И я часто стонал обессиленный в туалете,
Вспоминая их смех издевательский, но манящий.
Мне казалось, он пахнет бардовой пьянящей вишней.
Ни одна не смогла бы принять меня настоящим,
Ни одна не смогла бы в меня навсегда влюбиться.
Мой удел - это пьяные драки и нечто падшее.
Я лизал свои раны, как зверь, забиваясь в угол.
Страх был движущей силой и что-то внутри щемящее
Завывало, как волк, и меня обивало туго.
Только ты почему-то при мне не кривила губы,
Не боялась коснуться пропитанной скверной кожи.
Твоя нежная суть проникала в мою паскудью,
Не давала дышать, разбивая всё тело дрожью.
Доброта как любовь; как любовь необъятная жалость.
Я был рад обмануться, не в силах тебя отвергнуть.
Ты роняла «привет», и меня обдавало жаром,
И мечта возникала о доме, семье и детях.
Одержимый маньяк, знавший всё о тебе и больше.
Ревность ядом текла по венам, сушила нёбо.
Я был раб твоей власти, ты ею меня держала.
Эта дикая сладость была словно медь тяжёлой.
Но всегда было чувство, что радость даётся смелым.
Я снимал возле клуба дешёвую проститутку
И тебя представлял, прикасаясь губами к телу,
И в такие моменты лишался в конец рассудка.
А когда я увидел тебя в дорогущих шмотках
С ним в обнимку, покрытую всю беззаботным счастьем,
То хотел ему вставить ножик поглубже в глотку
И зубами себе разорвать в этот миг запястья.
Я вернулся домой, слёзы горло вовсю душили.
Ноги вдруг подкосились, я сполз по стене бессильно.
Ты подобного мне никогда бы не полюбила.
Я смотрел в потолок и за это шептал: «спасибо».