Пианино

Тетя Таиса жила в доме рядом с Панорамой много-много лет. Я была уверена,  с самой Обороны 1854 года. В моем сознании музей и дом сливались, были одним целым – кусочком давней жизни. Домик был маленький, дворик тоже очень маленький, с единственной виноградной лозой, росшей прямо из асфальта, как мне казалось. Внутри все было какое-то потертое, пыльное, старенькое. Даже чайные чашки были с сетью трещинок в фарфоре. И слабый чай, который мне наливали, не скрывал их. Но среди всего этого запустения в центре «зала» (самой большой из двух комнат) стояло пианино.

Матовое, черное, чопорное. С двумя причудливыми подсвечниками. На нем никогда не было ни пылинки. Я была уверена, что пыль не смеет на него опускаться, в отличие от всех остальных предметов.  Тетя Таиса садилась, аккуратно открывала крышку и играла - сначала тихо-тихо, потом громче. Импровизировала. Я узнавала обрывки знакомых мелодий, радовалась мгновение, а потом музыка менялась, уносилась в другую сторону, росла  и разрасталась по каким-то своим непонятным, а потому волшебным законам. Каждый раз я была очарована, захвачена этой переменчивой хрупкой мелодией. Но всегда крышка тихо закрывалась, и источник звуков пересыхал.

Мне хотелось слушать еще и еще. Но больше всего хотелось играть. Сесть, выпрямив спину, прикоснуться к клавишам и создать свою собственную музыку – выразить все то, что пело внутри, вибрировало в ответ.

Каково же было мое разочарование, когда в конце концов мне разрешили сесть за инструмент, но мелодия не сложилась, не получилась. Я трогала клавиши в разном порядке, а они не откликались, не слушались. Вечером я не могла заснуть, все думала, почему у меня не выходит, почему звуки не подчиняются. Странно, но никто мне не сказал, что этому можно учиться. И я решила, что просто тетя Таиса волшебница. А я нет.

В эту ночь я сочинила свое первое стихотворение. Оно было нескладное, никто его не записал и не хранил. Называлось оно: «Пианино». И спасло меня от полного краха, от сильнейшего разочарования. Оно показало, что звуки все-таки могут меня слушаться – хотя бы звуки голоса. Я проговаривала стихи нараспев, тянула ноты. Почти пела.

Так я стала поэтом, а не музыкантом. А вы любите музыку? Играете? Или слушаете?