Кедровый кордон - 3. рассказ, проза

Порыв ветра с шумом распахнул окно. Нехитрые ситцевые занавески Митрофаныча раздулись, словно паруса, приветствующие попутный ветер в море, а с улицы пахнуло прохладой и грозовой озоновой свежестью. Фёдор выглянул в окно. Тёплые дождевые струи майского дождя стекали по лицу, проникали за ворот рубахи, водные потоки гремели по ливнестокам кровли, с шумом вливаясь в большие бочки по углам дома. Где-то рядом цвыркнула синица, а за ней, словно многоголосый хор, запели птицы, радуясь скорому уходу грозы.
- Вот и дождю конец. Дед в детстве всегда говорил мне: «Слушай птиц, они и об опасности предупредят, и погоду предскажут».
И действительно, дождь прекратился. Раскаты грома звучали, как эхо, где-то вдали.
- Гроза за перевал ушла. Давай, Федя, я тебе картошечки разогрею, ты ещё моих грибов не попробовал. Ох и урожай был в том году на  мокрый груздь! Раз в пять лет бывает такое обилие! Так мы с Гришей солили их по старинному рецепту для себя и на продажу. Вымачивали в речке в сетке по три дня в проточной воде, потом в бочках солили с укропчиком, лаврушечкой, листом дикой смородины да с чесночком. Сейчас народ так не заморачивается с груздями на рынок, отварят и в посол. А вкус-то уже не тот, смака нет. Так вот, наши грибы бочками брали, потому как хрустящие грибочки и с правильным вкусом.
      Митрофаныч пошёл хозяйствовать на кухне, а Фёдор вышел на  крыльцо. С крыши ещё капали последние крохи ушедшего дождя, а  горизонт уже окрасился цветами заходящего солнца, от чего воздух казался нереально - розовым. Даже изумрудно-зелёные верхушки деревьев вдали сменили цвет, как будто растворились в общей палитре заката.
      К дому подъехал крузак старой модели и тут же перед Фёдором появился широкоплечий мужик двухметрового роста, с ёжиком русых волос на голове.
-  Дядь Вась, к тебе приехали, - крикнул Фёдор в дверной проём.
- А я не только к дяде Васе, - мужчина хитро улыбнулся и на его щеках показались две ямочки, - Неужто не узнал?

В памяти Фёдора тут же возник образ маленького мальчишки из детства, с копной волос пшеничного цвета. Всегда весёлый, даже смешной со своими ямками на щеках. Часто Федя даже просил улыбнуться Гришку, чтобы получше рассмотреть эти самые ямочки.
- Гришка, Зелёнкин! Это ты?
- Я, а кто же ещё! – Они обнялись, как раньше, в детстве, когда встречались на каникулах. (Тогда ещё кордон из нескольких домов состоял, а жили в них работники питомника. Потом, в девяностые, разобрали эти дома по брёвнам и вывезли) - Митрофаныч вчера мне сказал, что ты приедешь, так я у жены отпросился, с ночевой к вам. А утром с рассветом с тобой на рыбалку сходим, после прошлогоднего тайфуна ям хороших намыло… Митрофаныч, держи  рюкзак с провизией, тут Ленка моя передала  нам вкуснятины всякой.
- Ну вот и встретились друзья! Прошу всех в дом!
На столе появилась печёная утка, банка с помидорами, сало, буженина, салаты. А Митрофаныч во всю рекламировал свои грибочки. И действительно, оторваться от них было трудно. Голубоватые, с хрустящей мякотью и в то же время нежные, приправленные чесноком, репчатым луком и ароматным маслом, грузди, казалось, сами прыгали в рот.

- Федь, а помнишь, как мы с тобой орехи для питомника от белок охраняли? Одну подбили из рогатки и к деду твоему как трофей принесли?
- Помню. Дед тогда целую лекцию нам прочёл о белках…А ещё была сказка в дедовом духе. У него на все случаи жизни сказки были…
«Давно это было, когда ещё люди могли на одном языке со зверями разговаривать. Жили в лесу белки, много белок. Но в то время они были ленивыми, на зиму ничего себе не запасали, а совершали набеги на норки мышек, бурундуков, опустошая их кладовые, из-за этих набегов многие не могли пережить суровые зимы и погибали от голода и холода. И вот как-то собрались мелкие зверушки и пошли к людям просить защиты. Пришли они к самому мудрому и смелому Охотнику и говорят:
- Помоги нам, человек, нет житья совсем от белок. Погибнет наш род, если запасы наши на зиму ими уничтожаются, с каждым годом нас всё меньше и меньше.
- Да как же я вам помогу?
- А ты сходи к Хозяину тайги и попроси за нас. Мы маленькие, а ты - большой и смелый. Тебя-то он послушает.
- Хорошо, схожу, будь по- вашему.
Собрался Охотник в дальний путь. Взял с собой хлеба, солонины и орехов, чтобы задобрить Хозяина, лук и стрелы, чтобы отбиться от хищного зверя, сосуд с водой, чтобы не умереть от жажды. Шёл Охотник по глухой тайге, день шёл, второй… Вдруг прямо перед ним появляется маленькая мышка и просит:
- Охотник, угости меня хлебушком, три дня не ела…
Охотник отломил большой кусок от буханки и отдал мышке. «Ничего, Хозяину ещё полбулки осталось, солонина есть и орехи»
На другой день встретил Охотник лисицу.
- Охотник, угости меня солонинкой. Третий день мяса не вижу. Охоты совсем нет, -Отдал охотник лисе солонину, а сам дальше пошёл.
Так, раздал он все свои дары зверю таёжному, оленихе с детёнышем, семейству ежей, медвежатам-белогрудкам. Вышел к большой поляне, на которой лежал огромный тигр. Шерсть на нём переливалась, глаза горели, как янтарь на солнце.
- Здравствуй, Хозяин!
- Здравствуй, Охотник! С чем пожаловал? Вижу у тебя только лук и стрелы. Неужто подарка для Хозяина тайги не нашлось?
- Были дары, Хозяин, да только раздал я их по дороге к тебе зверю лесному. Вот, прими от меня лук и стрелы, это всё, что у меня осталось - Сказал охотник и сложил своё оружие к ногам тигра.
-  Наслышан я о тебе, Охотник. Зверя зря никогда не убьёшь, рыбки лишней не поймаешь.  В благодарность за твоё бескорыстие и доброту, исполню твоё желание, но только одно.
- Просили меня зверюшки малые, мыши да бурундуки, избавить их от белок. Житья от них нет, вот это и есть моё желание.
Задумался Хозяин, а потом сказал:
- Не в силах я избавить тайгу от беличьего рода. Это - создания  Матери-природы, а я не могу нарушить закон. А вот прекратить беличьи шалости - как раз по мне.
- Пусть отныне и на века белки станут самым трудолюбивым народом тайги – добывают и запасают корм, не зная усталости. Кроме того, пусть послужат таёжному братству, будут отныне  расселять леса по земле. А людям белки будут платить дань шкурками с красивым мехом. Но и человек не должен зря белку бить, иначе наказан будет!
    Сказал тигр и исчез, как будто растворился в воздухе.
С тех самых пор белки запасают себе орехи, грибы, жёлуди. Трудятся летом и осенью, столько запасов делают, что забывают о том, что куда закопали. А на следующий год забытые белками семена прорастают и через десятки лет становятся новым молодым лесом – из кедровых орешек вырастает кедрач, из еловых шишек – ельник, а из желудей – дубняк. Только вот человек подчас убивает белок сверх всякой меры, забывая о законах Матери-природы»…
 
- Белку мы похоронили, плакали даже над могилкой, а потом  пришлось ещё прощение просить у Хозяина тайги…
- Да, задабривали его блинами, что мать напекла. – Гришка рассмеялся и ямки снова заиграли на его щеках, - Я же потом эти сказки Фёдора Михалыча детям своим рассказывал.  Они теперь взрослые, сын учится на лесном факультете в Уссурийске, а дочь одиннадцатый класс заканчивает.
- Ну, ребятки, давайте по кедровочке, за встречу!
- Знатная кедровка у тебя, Митрофаныч!

За окном быстро стемнело, только последняя светлая полоска, прощальный отблеск этого дня, виднелась где-то над перевалом. В небе загорались первые звёзды, а тайга наполнялась уже ночными звуками, проникающими сквозь открытое окно в сторожке.
У-У-Ух – подал голос филин совсем рядом.
У-Ух – донеслось со стороны реки.
- Ишь ты, разговаривают. Живёт здесь у нас парочка рыбных филинов. Птенцы сейчас у них, вот папаша и полетел на охоту к  речке. Снабженец! Самые верные птицы - филины – на весь свой птичий век пару выбирают. Поэтому, наверное, и в Красной книге они, - Митрофаныч встал из-за стола, - вы, ребятки, не засиживайтесь, коль на рыбалку собрались. Клёв-то на зорьке хорош, а я спать уже, притомился сегодня и наволновался, пока Федьку ждал. Со стола-то уберите.
- Спи, дядь Вась, мы тоже скоро…
Мужики вышли на крыльцо, сели на ступеньки.
- Глянь, Гриша, небо какое! Звёзды, Млечный путь – чистый космос! Такое только в тайге да в море можно увидеть. В городе нет такой красоты…
-  Федь, а ты что из города сюда подался? Там всё-таки комфорт, цивилизация. Греешь свои косточки у телевизора и никаких тебе беспокойств. А здесь работа и выживание, тайга, одним словом. Здесь даже связи нет - на перевал нужно ехать.
- Думаешь, я не размышлял над этим? Ещё как! Ночей не спал. Потянуло меня сюда, как магнитом. А теперь все ниточки оборвал. Некуда мне в город ехать и не к кому. Чужой я там, сам себе чужой. Будем здесь с Митрофанычем хозяйствовать, работы я не боюсь. Деньги на начало есть, квартиру в центре города продал, гараж. Дом подправим, гостевую сторожку для туристов построим, мотоблок купим для питомника. Люди рано или поздно поймут, что с тайгой сотворили, и будут саженцы наши востребованы по всему краю. Помнишь, как дед мой говорил: «То, что прожито, изменить нельзя, а вот начать жить по- другому стоит хотя бы попробовать.»
-  А я вот всю жизнь в тайге и провёл, хотя помнишь, с тобой мечтали в моря податься. А сейчас и не жалею. Нравится мне здесь – тишина, чистота и красота природная.  Дети выросли, старший обучение закончит, лесником работать сюда придёт. Будет мне подмога.
- А я вот и детей не нажил, - Фёдор вспомнил про беременность жены сразу после свадьбы, как она втайне от него избавилась от ребёнка. Вот тогда, наверное, и умерла его любовь к ней…
- Ничего, Федь. Мы тебе в Кедрачах молодую найдём невесту. Ты мужик видный. Женим и нарожаете  детишек.
- Посмотрим, Гриш, посмотрим. Давай, наверное, спать ложиться. Нам же ещё червей утром копать.
- А вот червей и всё, что нужно для рыбалки, я взял. Так что просыпаемся перед рассветом и в путь!

Этой ночью Фёдору спалось особенно сладко. В доме ещё витали ароматы застолья, а в открытое окно вместе с ночной майской прохладой проникали запахи леса – хвои, молодой листвы, майских цветов и трав. А под утро ему приснился дед.
- Ну здравствуй, внук. Заждался я тебя,-  потом дед шёл по полю с молодыми кедрами, Федя бежал за ним и не мог догнать.
- Дальше тебе нельзя, - дед становился всё больше и больше. Одним шагом перемахнул речку, приблизился к Царь-кедру, слился с ним воедино и на прощание помахал Феде кедровыми лапами, напоминающими морщинистые натруженные руки деда…

    Фёдор проснулся. На кухне уже горел свет, слышались голоса.
- Проснулся, рыбак? Давай-ка чайку и выдвигайтесь, скоро рассвет,-
Митрофаныч собирал еду в рюкзак, - на весь день же пойдёте?
- Да, дядь Вась. Ушицы охота на бережке поесть, как раньше. И домой на жарёху рыбки не помешает.

Речка, что протекала у кордона, называлась Голубинкой. С вершины перевала она всегда была голубой, лишь в пасмурную погоду её быстрые воды имели молочно-серый цвет. А уж рыбачить на Голубинке было истинным удовольствием! Здесь ловилась пеструшка, мальма, а ещё, если повезёт, в ямах можно было вытащить трофейного ленка, до пяти килограммов весом, который заходил сюда полакомиться мелкой рыбой.
   От кордона к реке вела тропа, спускалась бревенчатыми ступеньками с откоса, а дальше сквозь густые заросли черёмухи выходила на галечник. Здесь когда-то текла река, но после тайфуна она оставила старое русло и пробила себе новую дорогу. Отсюда уже был слышен шум перекатов Голубинки.
- Вот и пришли, Федь. Узнаёшь места?
- Ещё бы! Как раз здесь ты меня спасал. Тогда ещё река в этом месте была…

   Много лет назад друзья собрались на рыбалку. Федя взял дедовы бродни без спроса, хотя дед никогда не разрешал их брать.
- Водяной утащит на дно, - говорил. 
- Деда, да в речке воды по колено, как он утащит?
- Волоком, внук, волоком. Никогда их не бери, и точка!
Дедовы бродни доставали Федьке до подбородка. Они с Гришкой утянули лямки, так, что получилось вполне сносно, на их взгляд.
- Вот теперь я настоящий рыбак! – Федька еле волочил ноги в этом одеянии, но от идеи пройти в них по реке не хотел отказываться.
- Федь, может не пойдёшь в реку, вдоль берега походим? Дед же сказал, водяной утащит…
- Дурак ты, Гришка! Ты думаешь, почему дед больше всех рыбы ловит? Удочки у нас такие же, крючки дедовы, а улова такого нет. В броднях всё дело! Волшебные они!
Федька ступил в воду.
- Ну вот, видишь, никакого водяного нет.
Федька уже был на середине реки, когда споткнулся о камень и упал в ледяную воду. Он попытался встать, но бродни быстро наполнились водой и тянули его ко дну, будто камни.
- Гришка, Гришка! Спасай! Водяной тащит!
У Федьки заходилось сердце от страха. Ему уже казалось, что огромная волосатая рука водяного держит его за ноги и не даёт даже привстать.
- Аааа, помогите!!!
Гришка носился по берегу, боясь залезть в воду – там ведь водяной, но видя, как товарищ вот-вот захлебнётся, ему стало ещё страшнее. Гришка сбросил рюкзак с едой и снастями, подобрался к Федьке, схватил его за лямки бродней и еле как, с воплями вытащил на берег.
Потом они разожгли костёр и, стуча зубами от холода, обсуждали событие. Идти домой нельзя было ни в коем случае. Мальчишки решили обсушиться, а потом уже возвращаться.
-  Федь, ну ты видел-то этого, водяного?
- Видеть не видел, а вот руку его волосатую на ногах чувствовал, схватил он меня железной хваткой. Видать, водяные только деда  моего боятся. Гришка! Ты ведь мне жизнь спас! Эх, жаль, не расскажешь никому, что ты герой.
- Это почему, Федь?
- Как это почему? Представляешь, твои родители узнают или дед мой? Да нас больше на рыбалку никогда не отпустят!
- И то верно, - вздохнул Гришка.
Этот случай на реке так и остался их детским секретом…

      Продолжение следует...