Стихотворения в прозе

ОБЛАКО ВОСПОМИНАНИЙ
  Облако воспоминаний приходит ночью, возникает из безмолвного небытия, прячется мелкой росой в траве забвения, окутывает сердца     метелью       снов, змеиной позёмкой скользит по артериям и венам, бередя сонную душу запахом тлеющего времени, подступая к горлу комом несбывшихся судорожных ожиданий.
  Возникают из былого и безмолвно рушатся вдали древние горы, напоминая бушующие волны неспокойного океана.  Блуждающие огни незримых городов проносятся сквозь изумлённое тело. И давнее горластое счастье снова зовёт тебя в еле слышное детство…
     И нет тебя здесь. Ты — там, пока не покинуло твой дом облако      воспоминаний, оставив лишь   несколько серебряных дождливых росчерков на предутреннем оконном стекле.

ОСТРОВА
          Люди – дрейфующие острова в океане времени. Одних годы разделяют, других – сближают. Возникая из океанских глубин, острова дрейфуют, медленно разрушаясь, и, оплаканные волнами времени, растворяются в шёпоте их воспоминаний…

ПОЭТ
          Поэт – как ветер, утонувший в парусах, плывущих по небу: не подчиняется никому, следуя курсом, к которому можно приноровиться, но который невозможно изменить.

АВГУСТ
     Растекутся мысли по дереву жизни.  Попрячутся по дуплам сознания и следят оттуда, аки белки смородиноглазые,  за  тёмно-васильковым  ночным небом, за  огненными  росчерками  невидимого пера. Желания загадывают. А перо всё пишет да пишет. А поднимется туман, пробежится дождик по клавишам листвы, замелькают мыслята у самых корней, и дальше, дальше — по   лесным    полянкам солнышка дожидаться. Август. Самое время.

КРИК
Глубоко в небе раздался и, колыхаясь, поплыл кругами во все стороны крик хищной птицы с широкими темно-коричневыми, как иссохший осенний лист, крыльями, медленно парящей в воздухе, словно в прозрачном речном водовороте. Так дождевая капля разбиваясь о зеркало воды, оставляет на нем расплывающиеся гаснущие круги...

ДОЖДЬ
Он знал этот город на ощупь в любой темноте. И нежно, как взрослый, целовал всех его женщин, застигнутых врасплох, и помнил каждую морщинку на городском асфальте. Бодро шагая по пустынным ночным переулкам, дворам и проспектам, влажными пальцами он оставлял следы барабанной дроби напоминаний на спящих оконных стеклах. И, шелестя, вновь уходил, исчезая внезапно в плачущей подрагивающей листве. И останавливался. И вслушивался. И возвращался...
В городе его называли дождем...

ЛИВЕНЬ
Вода превратилась в ливень, изрыдалась, исцеловала землю, распласталась на ней и замерзла от одиночества. Ее резали коньки, стальные гусеницы дробили ее тело. И солнце однажды добило ее. Она проснулась, расплакалась, растеклась. И наполнилась земля водой. И хлынули всюду ручьи ее, разбежались до моря. Только следы остались, только память взошла... а вода шумит не смолкая, бросаясь на скалы и разлетаясь на брызги - быстрые, словно ливень...

БОЛЬШОЕ И МАЛОЕ
          Наблюдая клочок неба над головой или кусочек моря из окна, мы можем сказать «я вижу небо» или «я вижу море» так же, как если бы мы видели всё небо от горизонта до горизонта или всё море от края до края. Так же и с землёй: вижу кусочек её – вижу её всю, вижу пылинку Вселенной – вижу всю Вселенную… Удивительно устроен мир, в котором бесконечное и безбрежное является великим и бесконечным в каждой своей даже самой малой части…

ДУХ БОЖИЙ
С самого утра начался вечер. И ночью это не назовёшь. И на день не похоже. Ни неба, ни земли нет. И вверху, и внизу - всё одинаково серо и тускло. Всюду дождь. Мелкий, нудный, бескрайний. Сумеречный. О таком времени суток вероятно и говорилось в Священном Писании: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою». Носится Божий Дух над водой, ищет то, чего ещё не терял, потому что не было ещё ничего. Ни тьмы. Ни света. Но будут. Непременно будут, раз носится Дух Божий. Не даст он покоя сумеречной мгле, обязательно найдёт выход. И явится небо голубое с синими далями, и очнётся под ним земля, прорастёт травами, вздрогнет петушиными кликами, раскинется от моря до моря. И будет утро. И будет день, и будет вечер, и ночь ясная заклубится звёздной пеленой через весь окоём…  Гляжу сквозь тусклое окно и улыбаюсь: а не вечно дождику быть.

СНЕЖНЫЕ ЭЛЬФЫ
Глубокой зимой на Крайнем Севере во мраке полярной ночи блуждают бесприютные морозные ветры.  Порой они  заглядывают в окна северян, словно пытаясь приникнуть к людскому теплу и отогреться. Но окна плотно закрыты. Внутрь не войти.  Призрачные гости перелетают от окна к окну, от двери к двери, то свивая, то вновь раскручивая искрящуюся невесомую снежную пыль. Наконец, они успокаиваются и исчезают. А на оконных стёклах остаются верные стражи полярных ветров - сказочные снежные эльфы, похожие на сверкающих мохнатых ледяных бабочек или маленьких снежных мохноногих львов - с чудесными гривами, крыльями и хвостами.
Снежные эльфы облепили сегодня ночью моё окно. Там – сорокоградусный мороз. А здесь, внутри – немножко тепла, которое нужно всем, кроме снежных эльфов. Восторженно наблюдаю за их сверкающим ледяным великолепием.

ХРАМ
Только что внезапно до того нестерпимо захотелось спать, что я уснул - всего на несколько мгновений. Но что это были за мгновения! Во сне я увидел Вселенную. Всю. Сразу. Целиком! Изнутри. И сразу понял, что это - Храм. Бесчисленные звезды в Нем - те же свечи и светильники, что и у нас, только загораются и гаснут сами, как волшебные. И жизнь, и свет, и движение - все само созидается в этом живом Храме. И в этом Его величие и бессмертие... Через мгновение я проснулся и понял, что сегодня действительно праздник. И завтра будет тоже. И всегда будет, потому что Храм наш есть и пребудет вечно. Да пребудут сердца наши в любви, ибо всё в мире держится на любви и без неё - нет ничего, а с ней - есть всё.

МУСЯ
У мамы живет кошка Муся. Она - еще подросток и любит играть с фантиками, нитками, всем, чем могут играть молодые кошечки. А еще она умеет мастерски открывать двери платяных шкафов и прятаться в них, чтобы потом как выскочить оттуда, задрав хвост и выпучив глазки! Ага! Не ждали?! Испугались?!! То-то же!.. Вот мы, кошки, какие неожиданные!
Сегодня уговорил маму сфотографироваться. Она этого не любит, потому что никак не получается, чтобы она на фотографии оказалась такой же, как в 20 лет. Смотрит на свежие фотографии и опять расстраивается. А я все уговариваю, мне ведь все равно сколько ей лет, дорого то, что она - мама моя родная, единственная и неповторимая. Короче, пока мы препирались и выбирали ракурс, Муся времени даром не теряла: забралась на подоконник и занялась свежим отростком фикуса, который вчера принесла маме соседка. Муся любит вытаскивать из горшочков и баночек свежевысаженные растения. Такая вот у нее тайная страсть. Но на этот раз мусины проделки выдал ее хвост. Он попал в кадр, и теперь ей будет трудно отпереться: у нас есть реальная улика - мамина фотография с муськиным хвостом на заднем плане!
В доме у нас живет домовой. Люди его не видят, а Муся видит: лежит спокойно, свернувшись калачиком, и вдруг как вскочит, шерсть дыбом, глазки навыпучку! И смотрит куда-то в иной мир сквозь все реальное.
Не бойся, киса, это наш домовой, он - добрый. Он маму оберегает

МАМИНА БЛАГОДАРНОСТЬ
Моя мама живёт в другой стране. Я стараюсь звонить ей каждый день, потому что хочу, чтобы она жила подольше. Ничто так не сокращает жизнь пожилого человека, как ощущение ненужности для всех - для бывших знакомых, коллег, друзей, которые всё реже звонят и почти никогда не заглядывают в гости, но особенно и больнее всего, когда отчётливо понимаешь, что ты больше не нужен своим взрослым детям.
Никто так не благодарит за внимание и, тем более, за финансовую поддержку (пусть даже самую мизерную, постыдно смехотворную!), как постаревшие родители. Много раз, повторяя слова благодарности, признательности и бесконечной любви к своему взрослому ребёнку.  Она ходила на почту получать мой перевод. Ей дважды отказывали. Пожилой женщине, которая еле ходит. Наконец, получила. И тут же - столько благодарности мне, столько совершенно детского восторга, что у неё есть сын, что он ей помогает. Я слушаю маму, держа телефонную трубку, не смея прервать её или хоть что-то возразить этому нескончаемому потоку материнской благодарности, и мне так не по себе, так стыдно за всё перед ней. И в горле комок. И я молча рыдаю, потому что заплакать в голос ни в коем случае нельзя, голос не должен дрожать - услышит. Вот ничего не расслышит, а слёзы – мгновенно. А это – никак нельзя, это категорически запрещено: у неё больное сердце. Я не знаю, на какой тоненькой ниточке оно висит сейчас…
  Мама, мамочка, не ты, а я должен благодарить тебя бесконечно, я должен стоять перед тобой на коленях и просить прощения за то, что не могу сейчас же немедленно ни приехать, ни обнять тебя, родная моя мама…
Прости меня, мама. Я знаю, что ты простишь. Ты всегда и всё прощаешь. Ты любишь всегда – любого, каким бы я ни был… Ты – мама. Ты у меня одна.

ДОБРОЕ СЕРДЦЕ
Был у меня двоюродный брат Вова. Однажды в детстве,  когда ему было ещё лет пять, не больше, взял Вовкин отец его с собой в лес за дровами.Как раз в тот день бабушка связала Вовочке варежки из козьего пуха. Красивые, пушистые, новенькие. Зима была морозной. Поехали они с отцом на санях, запряжённых лошадкой. Отец дров нарубил и вернулся с сыном домой, а варежек нет. Куда подевались? Смотрят все на Вову:как так? Неужто, потерял? А бабушка ведь так старалась! Эх!..
Вова ладошки замерзшие в карманы прячет и тихо отвечает: «Нет. Я их не потерял. Я их зайчику оставил, на кустике. Зайчик всё время в лесу живёт. А там холодно. Мороз крепкий. Увидит зайчик мои варежки, обрадуется, наденет на лапки и согреет их». Посмеялись взрослые, не стали Вову ругать за его доброе детское сердце.
Много лет с тех пор прошло... Нет уже на свете ни нашей бабушки, ни Вовиного отца, ни его самого. Но историю эту буду помнить и другим рассказывать, сколько смогу. О добром нельзя забывать.

ДОБРЫЕ И ХУДЫЕ
Встретились как-то худые слова с добрыми. Худые так и рвутся в драку, а добрые этого никак не замечают. Как так?! Совсем худые слова рассвирепели: и кулаками машут, и кричат громко, и никого вокруг не слышат. А добрые улыбаются. Тогда решили худые слова наброситься на добрые и побить их. Разбежались хорошенько… И пролетели мимо ушей. А добрые – остались.

НА КОНЦЕ ИГЛЫ
На конце иглы опять сражение. То мы их, то они нас. С обоюдным водружением флага и последующим позорным бегством. Кощей зализывает раны. Баба Яга слушает сводки информбюро.

КТО ПОДЖЕГ МОРЕ?
Загорелось море мыслями до неба достать. Прыгало, прыгало - не достало. А мысли не унимаются - горят. Рыбы с перепугу на берег подались за помощью: "Спасите! Помогите! Море горит!" Удивляются реки: течь некуда - на море пожар! "Кто поджег море?" - насупились горы туманами. А никто не поджигал: набежал на море дождичек, мысли морские промочил насквозь. Угомонились они и ушли в горы сушиться на ветру. Не горит больше море, не прыгает, спит, мыслями во сне перешептывается с небом, с ветром, с горами и реками... и с тобой.

В НАЧАЛЕ НЕБА
Высоко-высоко,  где-то  в  самом   начале неба,  там, откуда  течёт  оно  к  нам  рекой  безбрежной,  бескрайней, бездонной, неиссякаемой, лучистой; там, где начинается всё, что есть: и свет, и тьма, и шёпот, и голоса, и любовь, и радость, и печаль, и скорбь - там, где рождается и куда исчезает время, хотел бы я побывать однажды, чтобы вернуться  сюда   и  узнать  обо   всём    снова    и  обрадоваться. И не забывать, и не оставлять больше никогда.

ТАЙНА ВОДЫ
Вода проступает, и сочится, и скатывается, и льётся, и течёт, и переливается, и прибывает, и убывает, и плещется, и расплескивается, и падает, и вздымается, и вздрагивает, и застывает, и исчезает, и появляется вновь.  Шепчется вода в ручейках, шумит, не смолкая, в морях и океанах. Что услышит, то и уносит с собой. Сквозь что пройдёт, что вынесет, то и оставит после себя. Днём и ночью, утром и вечером. Любая грязь её пачкает, мутит её. Шепчется вода, шепчется, кричит, ревёт штормами, исходит дождевыми слезами-каплями. И снова чиста повсюду, прозрачна до самого дна, до глубины живучей незамутнённой души.
И несёт воду свою Земля меж белыми крыльями облаков — в небо голубое, розовое, алое, золотое и аметистовое от края до края мироздания. Несёт шёпоты свои, и вздохи, и грохоты, облетая листьями, осыпаясь горами, вздрагивая грозами, переливаясь радугами. И остаются в вечном небе после неё все наши слова, и деяния, и мечты, унесённые когда-то водой.

ПЕСОК ВРЕМЕНИ
Течёт песок. Возникают из него замки и города, горы и холмы, степи и скалы, и люди — песочные человечки, и всё живое и неживое. Возникают, текут и исчезают, и появляются новые, и новые тоже исчезают, становясь старыми, растворяясь во времени…
          Иной раз говорят про старого человека: «Да из него песок сыплется!» И смеются. Вроде как пошутили. А песок, только совсем иной, невидимый песок времени, из которого состоит всё вокруг, может быть, и впрямь сыплется. Рассыпается песочный человечек.
          Всё, порождённое песком времени, однажды вновь сливается с ним. Как в песочных часах, перетекает время в иные формы, порождая новых людей, зверей, рыб, горы, океаны, планеты, звёзды и бактерии. Ибо всё это —  лишь зыбкий, неуловимый песок…      
               
СИЛА ВЕТРА
Древние северные народы говорили: «Суди о жизни по силе и шуму ветра». Каждый человек – живое облако, над которым трудится ветер времени. Меняются формы облака и его пути. Однажды оно исчезнет так же, как и возникло из небытия. Но ветер времени будет дуть и шуметь по-прежнему. И жизнь не иссякнет.

РОЖДЕНИЕ СЛОВА               
Давным-давно высоко в горах за дивными облаками проснулось эхо. То ли камень упал с вершины скалы, то ли птица вскрикнула, но эху понравилось то, что оно теперь есть. Разбежалось эхо и полетело во все стороны сразу. Выше гор поднялось, в самые глубокие ущелья опустилось. Щедро делилось эхо собой со всеми, кто его слышал. Так щедро, что вскоре для самого себя ничего не осталось.
          Исхудало эхо, истаяло, потеряло свой голос. Молчит безголосое эхо, слушает: что теперь будет? Пролетал ветер над морем. Бушевали в нём волны: «Где наше эхо? Где его голос? Возьми наши голоса, передай ему!» Звенели по всей земле ручьи: горные -  по камням, весенние — по льдам и снегам. «Где же ты, наше эхо? Возьми и наши голоса!»
          И листва отдала эху свой шелест, и февральская метель поделилась с ним, и ночные костры передали ему свой треск, и грозовые тучи одарили его всем своим громом! Птицы наделили его своим щебетом. Львы, медведи, волки и лисы -  все-все звери земные отдали ему свои голоса. Даже пчёлы, и осы, и самые мелкие мушки. Даже те, кому нечего было отдавать — рыбы, и те старались, изо всех сил, разевали рты: « Мы с тобой, эхо! Мы тоже с тобой!»
          И стало эхо могучим, многоголосым. Всеми голосами земли, огня, воды и неба зазвучало оно.
          И стало эхо словом животворящим. Отныне кто бы ни угасал на земле, что бы ни исчезало — ничто не могло угаснуть или исчезнуть навеки. Потому что у всего теперь было своё слово. И звучало, и звучит оно вновь и вновь. И прошлое возвращается. И настоящее приходит из будущего, у того — нет ни конца, ни края. Так было, так есть, и так будет всегда, пока существует на свете бессмертное слово, рождённое сочувствием и любовью.

СЛОВО ЗОЛОТОЕ
Самому слову себя не вымолвить. Потому и называется оно золотым, что молчаливо. А кто его произносит, тот и отвечать должен по справедливости за сказанное, которого, кстати, вечно нет на месте -  оно же не воробей какой-нибудь, в самом деле!  Бывало, едва проскользнёт сквозь зубы, и уже далеко – только о нём и слышали (концерт номер два, композитор такой-то). Ищи ветра в поле. А ещё есть такие хозяева слову своему, которые сначала слово дают, а потом его назад забирают. И так всю свою жизнь. Те хорошо живут и зарабатывают помногу. Только недолго, и памяти их слова не имеют.
          Слово золотое звучит мгновения, а живет в веках. Бывает, что хоть и человек, а слов не понимает, а бывает, что и зверю лесному слова понятны, и кошкам приятны. Уж так устроено оно, слово человеческое. Пока не произнесёшь, вроде, как и нет его. А как скажешь, так уже его нет. Это почти как про смерть говорится: мол, не существует она для живущих; пока жив человек – нет его смерти, а когда смерть наступит, то человека нет. Так человек со смертью своей и не встретится никогда.
          Невидимо слово и вездесуще, как Бог. Всегда и всюду ждёт оно человека, который его произнесёт. И это вечно.

ИЗ-ЗА ТЕБЯ
Если у тебя убыло нечто, не огорчайся, но возрадуйся за ближнего своего: ибо прибыло у него. В жизни всё соразмерно. И когда убывает твоё, прибывает другому. И когда прибывает тебе — у другого становится меньше. И так всегда. И потому:  не спеши ликовать и не торопись огорчаться о себе, но умей сорадоваться  другому и печалиться его печалями, ибо все они - из-за тебя.

МОРЕ ЛЮБВИ
Самое большое в мире море – это море любви. Берегов у него нет. Но в нём много островов. Некоторые из них ещё не открыты никем и ждут своего часа… А многие— обитаемы. Там живут влюблённые люди и растут глубокие чувства. В их густых зарослях, словно гигантские радужные бабочки, порхают поцелуи и светятся влюблённые взгляды. А в тростниках возле самой воды шепчутся самые нежные слова, доступные слуху лишь тех, кто искренне любит.
У моря любви есть не только волны, но и крылья. Оно часто летает между влюблёнными людьми, цветами, птицами: всё небо купается в бесчисленных воздушных поцелуях. Волны любви принимают в объятья всех, кто любит.

ЕСЛИ ТЫ ЧИТАЕШЬ ЭТИ СТРОКИ…
Если ты читаешь сейчас эти строки, значит, ты меня слышишь. Пожалуйста, посмотри в окно. Хотя бы просто взгляни в его сторону. Что там? Рассвет или закат? Ясный день или темная ночь? Или - ветер? Или туман? Или дождь идёт? Или снег мелькает? Что бы там ни было, но, пожалуйста, поверь: именно сейчас твоя душа не одинока. Пусть я совсем не знаю тебя,  пусть так, но не некто – безликий и абстрактный, а именно я - пишущий тебе эти строки, очень хочу, чтобы  вот  сейчас,  здесь, немедленно, пока ты читаешь мои слова, твоя  душа ощутила моё присутствие  ...
И если там, за окном, солнечно – это я улыбаюсь тебе. И если там сияет звёздное небо  -  мы оба глядим на него сейчас. Льют ли дожди, шумят ли ветра, летят ли снега, сияют ли радуги  - посмотри же, посмотри в окно!
Чувствуешь, как  я радуюсь, как печалюсь вместе с тобой? Пусть я не знаю, где ты, но я чувствую твое присутствие. Спасибо тебе за это…За что? Да, хотя бы за то, что ты есть…

УЛЫБКА ВО СНЕ
Больше всего мне нравится наблюдать за тобой, когда ты спишь. Боже мой, как красиво ты спишь! Как прекрасна твоя нежная доверчивая улыбка! Даже представить себе не могу, кому или чему ты так улыбаешься там, во сне! Но смотреть на тебя в такие мгновения – бесконечное удовольствие. Всё твоё существо будто озарено глубоким внутренним светом. Нет ни времени, ни пространства, ни мирских забот, лишь одно великое блаженство сна, в котором вероятно находится нечто такое, что недоступно никому из бодрствующих. Отблески тех невесомых мгновений так и мерцают в моей душе. Да хранят тебя великий Владыка миров и все ангелы горнего света!

О ТЕБЕ
Возле реки, возле горы, возле леса, посреди земли с прекрасными плодами, цветами, птицами, под чудесными облаками, под яркими звёздами, под теплым и ласковым солнцем жила-была ты. Маленькая, доверчивая и смешная. Над тобой хохотало море, ухахатывалось горное эхо, посмеивались ручьи, а верблюжья колючка – просто каталась от смеха по всей пустыне. А вообще, если честно, ты была очень красивой. Проходившее мимо время иногда спотыкалось, заглядываясь на тебя. Ветер ахал, завидев тебя, и устремлялся навстречу. Дождь обливался слезами, если не мог найти тебя, а вьюга – не могла успокоиться, пока ты не выглянешь в окно. Ты всем верила, и все любили тебя, потому что, иначе и быть не могло. Прошло много-много лет. Выросли новые деревья в саду, пролегли новые дороги в снежных и песчаных пустынях, всюду появились новые города. Многое изменилось вокруг. Но не всё. Потому что есть ты: маленькая, доверчивая и смешная. И очень, очень красивая. Как всегда.

ТАЙНА ПОЭТОВ
На языках птичьих, простым людям неведомых, говорят поэты. Говорят, говорят и слышат что-то своё, чего никто иной слышать не приспособлен. То смеются, то плачут, то молчат, а о чём смеются, о чём плачут, о чём молчат; тайна. Иной раз и друг друга не понимают. Глядят куда-то в никому неведомое, то ли птичье, то ли вовсе неземное, а мы удивляемся и мимо проходим. Нельзя их трогать, знают они что-то особенное о жизни, о смерти, обо всём, что-то своё, чего никому другому знать не положено. И колдуют словами, и пересвистываются…

ВАСИЛЬКОВОЕ НЕБО
Летит отовсюду небо — земле навстречу летит.
И летит земля, небом объятая, светом его пронизанная.
И сияет васильковое небо в глазах новорождённых младенцев земных!
И качается младенческое небо на лазоревом ветру. На ветру ласковом, синем, сквозном, колыбельном…
И несёт, струит свет в невесомой ладони своей голубую глину земли, синеглазое небо младенцев, алмазную воду жизни.
И нет более ни света, ни тьмы, ни земли, ни неба, ни звука, ни тишины, а всё едино. Всё вечно.
Всё — Бог. Всё — любовь. Всё — жизнь.