К девяти часам...

Мысли какие-то вразброд. Сижу у бабушки до вечера и в минуты ее забытьи читаю записки о японской поэзии. Не знаю, лезет ли что-нибудь в голову, но все же в голову так лезет меньше.



В этом году осень почти календарная. Травы высохли донельзя. До моего отъезда они шуршали мышками, а сейчас, спустя две недели, снег так все укрыл, что ничего нигде не топорщится. Немного жаль, что не видела как это происходило (снег —укутывает), но результат прекрасен.  Ровные, широкие (хоть и прилизанные) крылья у тропинки. Красиво.



Мне кажется, начала понимать, почему Басе говорил о том, что мастерство поэзии состоит в том, чтобы умело (реалистично) говорить ложь. Хотя, пока это ощущение только на уровне узкого горла или в кончиках пальцев.
Когда ты видишь вещь, когда проникаешь в гармонию ее и окружающей действительности — она начинает немного светиться. Самый верный признак, что ты увидел свечение — невозможность выразить это все безобразие словами. Происходит какое-то волшебство. Ты видишь какие-то чудеса. И вот пока этот свет еще в тебе, можно записать то, что чувствуешь. Басе говорит, что нужно на поверхность свитка выплеснуть свет ощущения. Даже чисто физически это вижу — чистая поверхность и на нее чистое что-то разлить. Слова. А между ними, этими плоскостями, такая прослойка, воздушная.
Когда другой человек будет читать, он (и это естественно) может ничего не понять либо увидеть свое. Потому что у каждого свое волшебство и у каждого свой багаж опыта. Вот это волшебство и есть та самая ложь.



Вчера договорились с бабушкой, что она не будет меня пугать. И еще — не закрывать на крючок вторую дверь. Пусть будет прикрыта, но и на замок не закрывать первую. А еще она ждет меня, с кедровой шишкой. К девяти часам...