Для нас с тобой

Фирменный красный уголек, преследуемый повторным щелчком дешевой зажигалки, медленно начал свой тлеющий бег по последней сигарете, забирая с собой куда-то в глубь табак и смолы вперемешку с черствеющими мыслями. Тем утром было впечатляюще тепло для середины поздней осени, окутанной в непролазную дымку тумана, из под которой еле пробиваются отдельные ветви деревьев и крыши одиноко стоявших по близости панельных домов. Это был тот самый туман, который многим показался бы жутким, серая пелена осадков, закрывающая собой линию горизонта, в которую почему-то именно теперь хотелось вглядеться тщательней и понять, что там, за ней?..Наблюдаемая так часто, опаляемая закатами, пробуждаемая рассветами, реже с оттенком радуги, из-за капель дождя, танцующих в лучах уже забытого солнца, именно этим утром она была особенно привлекательна. Было в ней что-то недоступное обывательскому взору простаков внизу, в суете спешащих на работу или учебу, доедавших на ходу сэндвич с сыром или без, заботливо обернутый в коричневую упаковачную бумагу, кем-то из родных. Для них это было всего лишь еще одно утро, как сотни других, окутанных такой же обыденностью, какой они видели и эту дымку тумана.
Сигаретная бумага, стлевшая уже на половину положенной дозы, медленно продолжала сгорать, унося мысли в старую, затертую до дыр, местами надоевшую плынь. Шесть утра, когда ты отчаянно влюблен и страх снова увидеть ее ест изнутри, -  время, когда хочется рвать себя на куски, или писать ей письма, которые так и остануться пыльными комками будущей макулатуры где-то в чулане, или бродить из угла в угол, меряя шагами комнату, напиться дешевым виски, умолять себя, прощать за совершенные ошибки и проклинать снова, - не самый лучший момент, для таких фантазий, особенно когда у тебя кончаются сигареты.
Не заметив как окурок, предательски обожжег палец во время моих раздумий, я рефлекторно выронил его куда-то вниз и, почувтвовав толику непонятного мне разочарования, закрыл дверцу балкона. Спать не хотелось. Ненависть к себе, терпкий стыд после похмелья и мысли-вши, ворошащиеся в голове - топливо и главный источник энергии, не дают даже пары часов на отдых сердцу и разуму. Я запер за собой дверь и пошел за сигаретами. Бесцельно бродя по улицам и дворам спального района, останавливаясь посмотреть на разноцветные вывески еще пока закрытых магазинов или посидеть на скамейке, купив себе заветную пачку, я, казалось, на целую вечность застывал на месте, представляя себя некой одинокой, загадочной фигурой, потерявшейся в этом море беспросветной туманной пелены, курил, а потом продолжал бессознательно движение в бессмысленных направлениях.
Спустя пять или может быть шесть часов, я вдоволь находился по уже проснувшемуся городу, когда гул  автомобилей уже не доносился издалека, а всякий раз пронзал улицу, и даже в тихой подворотне арок каких нибудь обветшалых домов, с отступающей штукатуркой, рожденными задолго до меня, то и дело мелькали незнакомые лица. У них была цель, они куда-то торопились, каждый по своим делам, всякий раз бросая, как мне казалось, брезгливые взоры и сразу же отводя глаза от человека, бесцельно существующего на этой улице. Эта мысль заставила меня почувствовать себя неуютно, как когда кто-то впервые видит тебя без одежды. Это чувство уязвимости не давало покоя. Надо уйти.
Это привело меня туда, где раньше она много улыбалась и солнце, пробивающееся сквозь кроны статных, многовековых деревьев играло на ее волосах своими лучами, а сегодня я  понимаю что она ушла, передо мной разверзается пропасть и я падаю, падаю без конца в бездонный мрак. Это хуже чем слезы, глубже чем сожаление и боль. Та пропасть из которой нельзя выбраться, там нет ни звука ее голоса, ни прикосновения ее руки. Забавно, но полная и всецелая отдача ей освободила меня когда-то от всех цепей, оков и распутала все узлы на шее, привнеся только одно - страх потерять ее. Это было то тихое место, вдали от городской суеты, окутанное в прошлом тайной наших сердец, где можно было подолгу слушать ее бред, держать ее за руку и гладить ее волосы, пока она любовалась созвездиями. Наше место. Пообещав себе больше сюда не приходить, я снова закурил.
Утренний туман, как и ожидалось, был предвестником легкой мороси, бьющей маленькими холодными пощечинами по лицу, как когда падаешь в обморок и тебя приводят в чувство, напоминая о существовании реальности. Однако это не сильно раздражало. Я шагал по улице, в голове кипели и сталкивались мысли, а ноги несли меня мимо деревьев, скамеек и бетонных коробок к дому.
Удалось поспать около трех часов. Мысли, утихомирившие свой штурм на время сна, доходчиво дали понять, что реальности не миновать. Бывают такие дни, когда вернуться в жизнь просто не хочется. Когда покидаешь сон против своей воли. Ничего не произошло, кроме того, что понимаешь...самая желанная реальность осталась там, в подсознании. Есть не хотелось.
За окном было темно и только луна, предательски наблюдая из-за облаков, отражалась кое где в окнах и антеннах на крышах домов. Открыв, дверцу балкона, я поджег очередную последнюю сигарету.
Раньше я старался не курить так часто. Ирония в том, что раньше смыло волной слез, неоднозначных терзаний и отголосков той свинцовой тяжести в сердце, колокольным звоном отдающееся в груди до сих пор с того самого утра.
Курить меньше стало тяжелее пару месяцев назад, когда осознал, каждая сигарета приближает 14 минут к нашей встрече, хотя об этом спорят до сих пор.