Протест Марии

   Вот и опять настал для нас всех тот интересный возраст познания мира и войны, жизни и смерти, флоры и фауны, добра и зла, света и тьмы, красоты и уродливости, порядка и хаоса, прошлого, настоящего и будущего – всего, короче, что было, есть и будет. Вот и посыпались из внучки как из рога изобилия бесконечные, с каждым днём усложняющиеся вопросы: что? кто? где? какой? чей? когда? куда? как? почему? зачем? сколько? Что она не знала ещё почти ничего, в этом ничего удивительного и не было. А вот что мы не знали и половины из того, чем она интересовалась, было удивительным  до поразительности и для нас самих, и для неё. Приходилось вспоминать то, чему нас полвека тому назад учили в школах, доставать сохранившиеся от детей и от старших внучек учебники и заглядывать в них, по уши залезать в толковые словари, искать то одно, то другое в интернете, которым мы и пользоваться-то толком не научились, беспокоить друзей, спрашивать у соседей…. В общем, работы у нас прибавилось: приходить в себя с утра, подремать после обеда и расслабляться к вечеру стало некогда. Приходилось обижаться на самих себя, что по пятнадцать лет учились, потом всю жизнь проходили практику, а ответить той, у которой, можно сказать, ещё нет никакого опыта и, тем более, образования, не можем. Но зато потерянный интерес к жизни понемногу стал возвращаться к нам, угольки утраченной радости вновь вспыхнули ярким пламенем, а память, раструшенная песочком по скользким тропинкам бытия нашего, нет, нет, да и прояснялась. Так кто тут кого воспитывает и образовывает? Вот он круговорот жизни в небе, в воде и на земле!
     – Дедушка, а это правда, что когда на Земле жили динозавры, люди их убивали  камнями и суп себе из них варили?
– Да кто тебе сказал такое?! Не было этого, я ж давно живу, но такого не видывал и не слыхивал ни от кого! Слышал только песню, что варили суп из черепах, но не из динозавров, Маш. А из динозавров  и некому было варить-то. Когда они жили, людей на Земле ещё и в помине не было, ни одного!
– А где они тогда были?
– Ну, ты даёшь! «Где?» В прятки, наверно, играли, спрятались все.
– А тот, кто водил?
– Кого водил? Они сами прятались, никто их не водил, – хитро прищурился дед.
– Нет, кто вот так глазки закрыл, отвернулся и считалку говорил:               
                – Вышел месяц из кармана,
                Вынул ножик из тумана…
Ой, перепутала: месяц – из тумана, а ножик – из кармана.
                Буду резать, буду бить,
                Всё равно тебе водить.
                Раз, два, три, четыре, пять –
                Я иду искать!
– Кто ж тебя  научил такой глупой считалке?
– Мальчишки. А почему «глупой»?
– Да потому что, где ты видела у месяца руки?
– А какие руки, там про руки нет ничего.
– Да потому и нету, что рук нету. А чем же он тогда мог ножик доставать?
– А зубами, дедушка, мог?
– Дедушка можа и мог бы, а у месяца ты зубы видела?.. Ну вот, потому и глупая.
– Я, да? – и слёзки у Маши на глазках заблестели.
– Да не ты, не ты – считалка эта… плохая: «резать, бить буду».
А у того кто водит, глазки закрыты, говоришь?
– Да.
– А ребяток, которые прячутся он видит?
– Нет, нельзя подсматривать.
– Закрыты и подсматривать нельзя – значит, и динозавра он не увидит вовсе, и «резать-бить» не сможет. Поняла? Тем более, когда динозавры жили, люди не родились ещё.
– А кто тогда спрятался?
– Черепахи.
– Родились уже люди! Мне папа рассказывал. Просто они тогда ещё обезьянами были. И мама моя обезьянкой была, и бабушка – обезьянкой, и …
– И ты, Машенька, – перебил дед.
     Маша выголила свои безразмерные голубые, как небо, глазёнки, растерялась, запротестовала и, наконец, точку поставила:
– Нет! Нет!!! Посмотри, какая я маленькая, а тогда меня и вовсе не было ещё!
Я потом была, когда люди везде!