Испанская пехота

Ты все равно у меня в постели - горькая ли,
  Сладкая ли...
  Ты все равно у меня в постели - и я по привычке
  Невольно бросаю короткий взгляд
  В ее сторону - в постельную сторону: "Не разбудил ли?"
  И потом смеюсь, знаешь, я ведь всегда, из рода в род,
  Очень быстро,
  И из века в век создавал
  Привычки,
  Примеры,
  Обряды,
  Обличия,
  Проклятия,
  Заклинания -
  Но это, в общем, не так уж и много, и кто бы смог, кем он будет, сказать заранее?!
  Буковки не оброня: "Я это. Я. Это сделал я... А еще я"...
  И снова увижу окно. И тебя - незряче, искоса, честно любуясь небом над Океаном
  Понимаю, ура, нет не разбудили.
  Знаешь,
  Это странная шутка - жить, когда ты еще умеешь ее
  За-
  По-
  Ми-
  Нать
  Прежние жизни... "Ад или рай!"
  Намедни визжал под окном папский нунций в зеленом -
  Сжигали трех или четверых
  Молодых
  Ладный собою,
  ****ёшек.
  Те, кто пасет это сисястое стадо, делится с профосом, делится с инквизицией, делится с альгуасилами, которых сроду не бывает нигде, где творится что-то вроде убийства или обычного
  Грабежа.
  А тех трех - чтобы никто не ушел обиженным -
  Ни толпе зевак,
  Ни солдатам,
  Ни трем дурехам, что пеплом и горящего жира их тел,
  Ушли в небеса.
  Ты зря распинался, нунций. Никому не поверить в одну лишь, тебе отведенную жизнь.
  Одному тебя? А жирно не будет.
  Или всем по одной - не маловато-ли?
  То-то, горластый падре в своем жутком зеленом доспехе.
  Что-то мне кажется, Сан-Лукар стал для меня горяч, пора к галеонам, что движутся в Новый Свет, как будто им недостаточно
  Загадить хотя бы этот.
  И снова, снова, снова я смотрю на свою постель.
  А там никого, кроме тебя, не было и вряд ли будет.
  Знаешь, я должен высказать это бумаге, хотя бы бумаге -
  Хотя бы...
  Я помню десятки миров, их богов, понятия "серого цвета, оттенок красного и голубого,
  А я... А что - я?
  Я просто солдат, но испанской пехоты, которому должен, жуткий, прямолинейный, говорю, однажды, когда-то настать, обязательно веерного-красного и золотого, почти что белого цвета небом, героический, но конец. Пуская же я буду там в этот миг - ты знаешь, не просыпаясь , знаешь,
  Что я не лгу и буду там непременно.
  И тебя - в своей пустой, не измятой нами постели.
  Пустая постель никогда не врет. В этом и есть ее несомненно, огромный плюс.
  Я - ложусь. И думаю о тебе. Радом с тобою лежа.
  Верст так всего на нескольких тысяч порознь.
  Но нет и не было более тесного ложа.
  Глупо мечтать обо всем, и я, отпустив тебя из своей памяти,
  Думаю, может, чудо еще возможно и какой-нибудь пьяный от смерти рубака, или зеленый юнец ударит мне в спину - как всегда только в спину...
  Если бы только знала как это мерзко. Мерзко и неотразимо
  Каждый раз, представляешь? В этой земле, на этой Земле, не на этой , а где еще на чей-то что-то надетой - без разницы, в бою ли, в любви ли, в вендетте -
  Всегда в спину.
  И знаешь, обидно.
  Хотя, может мне просто уже устали кричать , что надо, чего не надо, и что, и как в следующем витке мне получать прядется.
  Нет, эта нитка никогда, верно, не оборвется.
  Закончен моток, а там уже новая вьется, добавьте, я вас прошу в нее четко- осеннего, хрустального неба, а еще.
  Я замолкаю. И так наболтал на несколько оборотов лишних...
 
  ...Я умолкаю. Я тебя не мешаю? Я засыпаю на мрачной думке -
  Сколько же по Вселенной положено гонять схожих со мной, недоумков,
  Выставляю видимые, кроме нас, дураков, отличительных и разъясняющий знаков?
  Их никогда, никто, ни зачем, ни за так, ни за деньги, что накопил и прятал?
  Пока не скажут: "Довольно. Ты вышел из круга. Осталась пройти эту жизнь
  Ну, подумай, дурак из вечной Испанской пехоты,
  Кто-то на песню твою устал подтягивать ноты,
  И да, ты увидишься, верно, с ней, а узнаешь или же не узнаешь,
  Не так и важно, даже с твоею памятью, ее разок проморгаешь,
  Ну, решай, хоть умри послезавтра новорожденным дофином,
  Хоть решай в сенате, кому после убитого Цезаря править миром?
  Ну?! Ты скажешь хоть что-то, убогий? Мы ждем ответ!"
  Но как же... Тут не должно быть раздумий, простой, простой, словно бред -
  Да их проще нет - тебя в жены, милая и только попробуй, дом, поле, семья, пяток работников, пара борзых для охоты..
  И - "Р-раз!": "Прости, Всемогущество мою глупость, но сделайте рядовым тяжелой испанской пехоты"...