Блеснув геральдика вночи

Блеснув геральдикой вночи,
Минуя все привалы бездны,
В истлевших прелестях парчи,
Сидел на тучах гром небесный.

Внизу давно уж собрались,
Сценарий пишущие лица,
Лишь пепел с ветром, вверх и вниз,
И дымка серая клубиться.

И вот взорвалось небо вдвое,
Прожектор молнией хватил,
Свеченье яркоголубое,
Внизу в неровностях могил.

Поднялся гроб, каснулся тучи
Размылась в сутолоке мгла,
Прорвалось небо гласом звучным,
Ты где? - Иди ко мне. Ты мой! Хома!!!

Внизу же землю всполошив,
Встревожив берега и реки,
Бредет шатающийся Вий, -
Да поднимите же мне веки!!!

И Чичиков, на колеснице,
Растрепан страшно и не дуж,
В римской тоге и с десницей,
Летит на сотнях мертвых душ.

Кузнец в поход к Екатерине,
Верхом, чертенка оседлав,
Хвостом наяривая спину,
Несется , нечисть отстегав.

И городничий здесь трясется,
Он сам ведь нечисть, да и вор,
Ему все время воздается,
К нему приехал Ревизор.

Солоха прячет в одну бочку,
Четвертого уж простака,
И проклинают сучью дочку,
Останки старого дьяка.

Но вот и третьи петухи,
Рассвет протяжно возвещают,
Трясёт старуха потрохи,
И гроб, как дымка, быстро тает,

И Вию веки не раскрыв,
Вся нечисть в норы забежала,
У мертвых душ достало сил,
Поэму пролистать в начало.

И городничий поперхнулся,
От Хлестакова пряча взор,
Кузнец на ладан поперхнулся,
Растаял даже ревизор.

И гром небесный проурчал,
И быстро сгинул восвояси,
Он просто мимо пролетал,
А тут смотри, какие страсти.

Велик писатель и поэт,
И на Даниловом погосте,
Стоит ночами силуэт,
На Новодевичьем лишь кости.

Бондарь Сергей