Невольничий корабль-2. Генрих Гейне

„Das Sklavenschiff-2“ Heinrich Heine

            Hoch aus dem blauen Himmelszelt
            Viel tausend Sterne schauen,
            Sehnsuechtig glaenzend, gross und klug,
            Wie Augen von schoenen Frauen.

            Sie blicken hinunter in das Meer,
            Das weithin ueberzogen
            Mit phosphorstrahlendem Purpurduft;
            Wolluestig girren die Wogen.

            Kein Segel flattert am Sklavenschiff,
            Es liegt wie abgetakelt;
            Doch schimmern Laternen auf dem Verdeck,
            Wo Tanzmusik spektakelt.

            Die Fiedel streicht der Steuermann,
            Der Koch, der spielt die Floete,
            Ein Schiffsjung' schlaegt die Trommel dazu,
            Der Doktor blaest die Trompete.

            Wohl hundert Neger, Maenner und Fraun,
            Sie jauchzen und hopsen und kreisen
            Wie toll herum; bei jedem Sprung
            Taktmaessig klirren die Eisen.

            Sie stampfen den Boden mit tobender Lust,
            Und manche schwarze Schoene
            Umschlingt wolluestig den nackten Genoss -
            Dazwischen aechzende Toene.

            Der Buettel ist Maоtre des plaisirs,
            Und hat mit Peitschenhieben
            Die laessigen Taenzer stimuliert,
            Zum Frohsinn angetrieben.

            Und Dideldumdei und Schnedderedeng!
            Der Laerm lockt aus den Tiefen
            Die Ungetueme der Wasserwelt,
            Die dort bloedsinnig schliefen.

            Schlaftrunken kommen geschwommen heran
            Haifische, viele hundert;
            Sie glotzen nach dem Schiff hinauf,
            Sie sind verdutzt, verwundert.

            Sie merken, dass die Fruehstueckstund'
            Noch nicht gekommen, und gaehnen,
            Aufsperrend den Rachen; die Kiefer sind
            Bepflanzt mit Saegezaehnen.

            Und Dideldumdei und Schnedderedeng -
            Es nehmen kein Ende die Taenze.
            Die Haifische beissen vor Ungeduld
            Sich selber in die Schwaenze.

            Ich glaube, sie lieben nicht die Musik,
            Wie viele von ihrem Gelichter.
            »Trau keiner Bestie, die nicht liebt
            Musik!« sagt Albions grosser Dichter.

            Und Schnedderedeng und Dideldumdei -
            Die Taenze nehmen kein Ende.
            Am Fockmast steht Mynheer van Koek
            Und faltet betend die Haende:

            »Um Christi willen verschone, o Herr,
            Das Leben der schwarzen Suender!
            Erzuernten sie dich, so weisst du ja,
            Sie sind so dumm wie die Rinder.

            Verschone ihr Leben um Christi will'n,
            Der fuer uns alle gestorben!
            Denn bleiben mir nicht dreihundert Stueck,
            So ist mein Geschaeft verdorben.«
-------------------------------------------------
«Невольничий корабль-2» Генрих Гейне

ВысОко из чёрных вечерних небес
Тысячи звёзд сияют
И смотрят так ярко, как Южный Крест,
Как женские очи, играют.

Они глядят в глубину волны,
Которую зарево красит:
Лучи пурпурные так нежны,
Вода высоко поднялася.

На невольничьем судне не бьют паруса,
Оно словно спокойно дрейфует;
Лишь горят фонари, как большие глаза,
И на палубе люди танцуют.

Там на скрипке играет в углу рулевой,
Кок на флейте играет нежно,
Юнга звонко стучит барабанный бой,
Врач в трубу выдувает прилежно.

Сотни негров танцуют обоих полов:
Они прыгают, скачут, резвятся,
И при каждом движении звон кандалов
Продолжает в те звуки вливаться.

Оно топчут ногами по доскам и бьют,
И какая-то буйная прелесть
В этом танце живёт, хоть и стоны живут
Кое-где, в эти трели не целясь.

И покорный надсмотрщик с хлыстом не уснул,
Он – как Мэтр этих диких гуляний.
Если кто-то устал – хлыст взвилсЯ и блеснул,
Продолжая поток ликований.

«Тру-ля-ля, тра-та-та» громогласно звучат,
Этот звук из глубин вызывает
Жизнь, что спит среди волн и молчит по ночам;
Она снова со дна выплывает.

Полусонные твари, клыки обнажив,
Среди волн закишели богато
И глядят на корабль, и в их взгляде дрожит
Удивление хищного брата.

И не могут понять: вроде, рано ещё
Поживиться приятной добычей, -
Рты разинули все – в них бесчисленный счёт
Острых зубьев накал увеличил.

«Тра-та-та, тру-ля-ля» всё сильней и сильней,
И плясулькам не видится края,
И акулы, от голода став свирепей,
За хвосты лишь друг дружку кусают.

Я так думаю, музыка им не нужна,
Этот род её как-то не ценит.
«Бойся твари, что с музыкой мало дружна!»
Здесь поэт Альбиона бесценен.

«Тру-ля-ля, тра-та-та» всё сильнее звучит,
Пляскам устали вовсе не видно.
У фокмачты ван Кёк, улыбаясь, стоит,
Ему вовсе теперь не обидно.

«Пощади Ты, пожалуйста, ради Христа
Чёрных грешников жизни, взываю!
Рассердила Тебя их умов темнота,
Не сердись на скотов, умоляю!

Пощади эти жизни Ты ради Христа,
Кто за нас был распятым в мученьях!
А иначе трёхсот не довезть до порта,
И всё дело потерпит крушенье».

(29.10.2018)