Осенняя мозаика-2

  Дальние  берега  озера таяли в сизой пелене осенней мороси, но вот смолк  движок машины, и стало слышно, как под мглистым  небом тихо плещется   вода у берегов.

 Было прохладно, и я,  согревая себя,   работал  вёслами.    Плыл к  рыбаку, чтоб купить у него  сиги.  Рыбак с неулыбчивым лицом, в  мокром дождевике низко склонился  над      бортом дощаника, и сосредоточенно поправлял крылья ставного невода.

Он, не торгуясь, принял от меня деньги и  стал черпать сачком из невода рыбу. Через две минуты пара  пудов живой рыбы с влажным шелестом перекочевала в моё небольшое судно, и стала  кренить его на правый бок.

Я выровнял лодку, сместив часть рыбы к левому борту,  и благополучно вернулся  к  берегу. Следом за мной туда же  причалил  рыбак. Он, чувствовал себя не в своей тарелке и потому торопил меня. Визит представителя  рыб завода был бы нам обоим  некстати.

- Скорее, друг!
На  обратной дороге остановился  возле чабанского вагончика.  Не дожидаясь приглашения, открыл  входную  дверь. Хотелось   согреться.

На нарах, коротал ненастье знакомый чабан*.
- У тебя тут тоже нет тепла, - заметил я.

- Сейчас будем топить, - и, не дожидаясь моих просьб, Виктор  плеснул в буржуйку соляра.

В печи с жирным треском загудело пламя. Я угостил  пастуха   вяленой   рыбой, а он    меня салом.

-Задубел!-сказал я и  стал надевать на себя   утеплённую куртку.
-Это в кабине то?-удивился Виктор.

- Печка не работает, да и почти без движения   сижу второй час. Северной птицы  не видел?

-Казарка пошла, а скоро и гоголёк подтянется.  А у вас как дела?
-Рыбы на Щучьем прикупил.

-Мы с товарищем тоже однажды ездили   за рыбой на это озеро. В каком  это году было, дай  Бог памяти.   А вот, подожди, как раз брат мой умер,  в общем, в конце сентября 1990.

Наши женщины остались в деревне, а мы    пошли    к пастухам.  Поставили им четыре  бутылки водки,    они  сели в лодку и  распустили на стекле тринадцать  сетей.

Как  стемнело,  стали их проверять.  В первый раз вернулись ни с чем. Мы  уж было,  приуныли, но нас успокоили.
-Подождите!

И точно,  во второй раз они выплыли   на берег  в двенадцать ночи и, в это время    там эту  сигу  будто со дна вывернуло.  Пошла  она ходить косяками.  До четырёх   утра    мужики успели  три  раза  проверить     сети.  Черно было, как в пузыре.

Как они   там без фонариков  находили свои снасти,  не знаю, но  двенадцать  вёдер вытрясли, а потом как обрезало. И погода такая вроде,  как морось, но  с холодом, а вскоре и  с севера потянуло.

Засолили мы   тогда в бочонке  тот улов.  Соль на ферме брали.  Она там крупная. Рыба после того засола как селёдка получилась.

                Я вернулся домой в сумерках. Эта ночь    прошла без снега и дождя. Утром шел на работу,  подняв воротник   пальто.

В школе, с самого утра все пошло на перекос. Батареи  отопления оказались холодными.  Плакала учительница, узнав, что опять  порвалась прогнившая теплотрасса.

Пол в классах был ледяным,  в одних носочках по коридорам  ходить  было невозможно,  нужна была сменная обувь. Уроки  были короткими и потому стремительны, уложиться  в 30 минут было сложно, но учителя  старались это делать.

Школа в те дни была спасением для психики,  но те обиды, что я вольно или невольно приносил  людям, мучили меня больше  тех обид, что  в свою очередь получал  от людей.

    В полдень  уехал в райцентр. На   центральных  улицах Армизона через каждые двести  метров  стояли милицейские посты. Видно в  кремле  боялись народных возмущений.

В Москве в тот день добивали советскую власть. Танки  прямой наводкой расстреливали     Дом правительства, а  федеральные телеканалы вели прямые репортажи  с места событий.

Заходил к другу Коле Дмитриеву.
- Мечтаю хоть на одну неделю отдохнуть от дел,- сказал я ему.
-Уезжай в санаторий.

-Для меня нет лучшего отдыха, как  походы по лесам, с обязательным возвращением к вечеру домой.

Он посмотрел на меня испытывающе.
-Заходи, когда захочешь, бутылочка у меня всегда стоит.
Жена встретила меня дома с унылым   видом.

- Ордена надо вешать тем, кто здесь всю жизнь живет!- сказала она, угнетённая  ненастьем.

Я ушёл из дома, мерил грязь улиц, чтоб купить духи.  Как искренне радовались подаркам мои   дочери! Подал флакон и жене.
- Неужели это мне?

-Тебе, конечно!- сказал я, потом выпил четыре кружки чая и свалился отдыхать. Впереди был выходной день. Знал, что завтра меня будет врачевать один из  лучших  моих союзников - осенний лес.

Чабан*-пастух овечек


на авторском фото: ненастье в Армизонье