Острой саблей отженюсь да витой нагайкой

Как библейский змей, закат вьется по сугробу,
Тронув яблоко луны… только что соблазны?
Комиссар спалил жилье и увел зазнобу,
Стало горестной судьбе не до девок разных.

К сходу не имею я прошлых притязаний,
А казачки пусть других бают, вдрызг лаская –
С Чернецовым я пойду нынче партизанить,
Им ни пяди не отдам и ни колоска я.

Вдовья черная фата не украсит даму.
Где я голову сложу, до весны узнать бы.
Только пуля за меня хочет выйти замуж,
Да свидетельница смерть не дошла до свадьбы.

Вспомнит милая в плену за стеной бетонной –
Пусть забудет, так как ей изменил я нынче
Да с подругою моей, шашкою каленой,
Что железным голоском и поет, и хнычет.

Да вот с плеткою еще погулял немного,
Не сумел не приласкать гибкой тонкой плоти,
А с другими навсегда разошлась дорога,
И лишь сердце, как радист, о былом колотит.

Жаль, что шрифта не пойму, пусть оно не злится,
Не дойдет его посыл в тихие пределы –
Опустела без любви мертвая станица,
Вместо девок – звон дробин, хохот ошалелый.

Эх, червонные скоты, плюнуть бы в лицо вам,
Не достанете меня, налетай, давай-ка!
От неискренней любви барышни свинцовой
Острой саблей отженюсь да витой нагайкой.