***

***
И когда липкий страх обнимает тебя, как спрут,
Когда думаешь: это- конец, не оживят, не спасут,
И на камень твое тату постмортем нанесут-
Слышишь голос, поющий последнюю (первую?) ноту.
И, прищурясь, ты видишь в небе ночном силуэт.
Он садится бесшумно рядом на парапет.
Он одет в тепло и слепящий солнечный свет-
Нет вострженней и опаснее идиота.
Ты сидишь, укутана в лёгкий осенний дым,
Ну а он поет о том, как умрёт молодым,
Проникает под кожу без сахара черным двойным,
Вызывает удушье, бессонницу и тахикардию.
И ты думаешь, как бы быстрее уйти на дно,
В полнолуние закрываешь плотнее окно,
И ты заживо тлеешь - тебе уже все равно,
Остановишь ли, приручишь ли ты эту стихию.
Он поет о том, что там, далеко-далеко
Ему будет так же привольно, тепло и легко,
И что кроме него не окажется там никого-
Лишь горячий асфальт, покрытый песчаной пылью.
А ты смотришь на то, как он светится и поёт,
И рывком перед ним в полный рост без страха встаёшь,
И кричишь от боли и радости - сквозь рваньё
У тебя за спиной прорастают белые крылья...