Пятидесятница
За моё имя? Или долю, невзыскуя,
За тот погост, что русским огласили,
Что нас не любят, а в душе, ревнуют
К тем сказкам, что вы нам порассказали,
Тем образам, что в свете отражали дали,
Тем песням, что не слышала Россия. Мы с вами
Вот где наша сила.
Где Мудрый Бог парил над нашими деревнями,
Где нас крестили без попов с купелями,
Где были мы последними - как первыми,
Слепыми тех считая - что нам не верили.
Я сказки мира принесла в подоле -
Как то дитя, что нагуляло Волю.
Вместо цветов из бархата (отколе?)
Лишь память о безкрайнем русском поле.
Безсмертным словом пред предсмертным взглядом -
Под Троицу - побудем с вами рядом.
Свидетельство о публикации №118102407315
...
Над Кремлем летала Горящая Корова,
Он не хотел жить в этой стране,
Но нигде не стали бы так снимать Рублёва
Он всех уверял: для достоверности (по мне
Для жертвы) ему нужна была на полминуты (Клёво!)
Бегущая в огне и диком вихре рогатая корова
Слеза текла из глаза голубого
- Кто ей сказал, что будет по сценарию?
Она не может чувствовать. Ну, что такого?
Пусть там трепещут в залах... И лучше б карие
Глаза... Как дьявол пламенем объятый... Спорю...
Они увидят дьявола! А тут всего корова...
Бензин. Да не перебарщивай. А то как факел! Раз и нету...
Мне нужна панорама - Русь крещенная, разор,
Рублёв - и снег летящий с неба.
Ну, что, скотинка, снимемся на спор -
У них отвиснут челюсти, в паху свирепо
Завоет бог языческого неба!
- Всё! Снято!
Заройте тушу где... Воняет - как из ада...
***
Тишина. Воспалённый простор. Здесь на съёмках «Андрея Рублёва» этим летом решил режиссёр, чтобы в кадре сгорела корова, чтобы зритель смотрел трепеща... И животное взглядом безвинным Вопрошало, тоскливо мыча, – для чего обливают бензином. Хоть бы ящур, а то фестиваль, безымянная жертва искусства, первый приз. Золотая медаль...
С.КУНЯЕВ
© Copyright:
те кто сжег корову сгорят сами но чуть попозже
Ариадна55 20.08.2018 16:56
Татьяна Ульянина-Васта 24.10.2018 19:13 Заявить о нарушении
Заявку на фильм Тарковский подал ещё в 1961 году. Съёмки прошли с сентября 1964 по ноябрь 1965 года[1]. Редактор фильма Л. Лазарев вспоминает о Тарковском во время съёмок фильма:[3]
В 1967 году состоялась ограниченная премьера, которая вызвала у кинематографического начальства СССР смешанные чувства. Создатели фильма были обвинены в пропаганде насилия и жестокости. Фильм был перемонтирован и сокращён. Фактически картина попала «на полку». В ограниченный прокат она вышла в 1971 году. По-настоящему широкая премьера восстановленного фильма состоялась только в 1987 году.
В газете «Вечерняя Москва» от 24 декабря 1966 года была опубликована статья, где обсуждался случай с коровой и критиковалась жестокость кинематографистов, хотя ни имя Тарковского, ни название фильма в ней напрямую не упоминалось. В ответ Тарковский назвал статью в «Вечерней Москве» «инсинуацией», «чудовищной по своей несправедливой тенденциозности», расценив её публикацию как «травлю», и отметил, что лошадь была взята со скотобойни и всё равно вскоре была бы умерщвлена, а корова была накрыта тканью из асбеста и не пострадала.
Однако Алиса Аксёнова, директор Владимиро-Суздальского музея-заповедника, на территории которого происходили съёмки фильма, отметила, что не надо «лукавить» и заявила, что корова действительно была сожжена заживо. Референт Брежнева Евгений Самотейкин в разговоре со Станиславом Куняевым на вопрос «Была ли сожжена корова?» ответил, что «конечно, была». По его словам, он сам занимался историей с коровой, «жалобы получал, гасил недовольство, усилия прилагал, чтобы в газеты история не попала».
Станислав Куняев посвятил убийству коровы стихотворение «Владимирское шоссе». Однако по мнению Николая Бурляева, жестокость Тарковского по отношению к животным была оправданной, она «диктовалась художественными задачами», так как «нужно показать жестокость, чтобы подвести зрителя к осознанию её бессмысленности».
Андре́й Арсе́ньевич Тарко́вский (4 апреля 1932, село Завражье, Юрьевецкий район, Ивановская Промышленная область — 29 декабря 1986, Париж, Франция (рак легких)) - 54 года.
Похороны состоялись 5 января 1987 года после отпевания в храме Св. Александра Невского и гражданской панихиды на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем. Сначала Тарковского похоронили в чужую могилу – есаула Владимира Григорьева (1895–1973). Через год нашлись необходимые средства, и 29 декабря 1987 года прах перенесли на новое место.
Татьяна Ульянина-Васта 20.08.2018 18:17
Татьяна Ульянина-Васта 24.10.2018 19:14 Заявить о нарушении