Мой драгоценный папа

светлой памяти ВСЕХ
ПОЛИТИЧЕСКИХ ЗАКЛЮЧЕННЫХ
СОВЕТСКИХ ВРЕМЕН

30 октября в России отмечается ДЕНЬ ПАМЯТИ жертв политических репрессий
;
Было назначено судьбой
Родиться не в стране родной.
Папе работу в Харбине дали,
А он находится в Китае.
;
Время немножечко спустя
На белый свет явилась я,
Шесть человек стала семья.
Папуля очень добрый был,
Нам, детям, щедро ласку он дарил.
;
Наша мамуля Серафима
Не меньше папы нас любила,
Но нежной ласки не дарила,
Наверное, думала она,
Что нам забота лишь нужна.
;
Когда мне было почти пять лет,
Папа для меня не жалел конфет,
Конфеты ела я одна,
Так как пуста была казна.
;
Один китаец-продавец,
Зная, что честен наш отец,
Продукты в долг ему давал,
И все записывал в журнал.
;
Не только папе одному,
Но и тому, кто в лавку приходил к нему,
А когда папе зарплату давали,
К нам приходил он за деньгами.
;
Детям не только пища нужна,
Кому-то одежду сменить пора,
Короче, долгов была куча,
Но не ходил он хмурый, как туча.
Всегда смеялся и шутил,
Я в дурачка играла с ним.
;
К нам в гости часто приходили,
Ни в дни рождения, ни в именины,
А чтобы родители дали поесть —
Думали, у папы денег не счесть.

А в Пасху и Рождество
Не приглашали никого,
Так как справляли в двенадцать ночи,
А следующий день был для всех рабочий.
;
Когда японцы в Китай вошли,
Чтобы отнять кусок земли,
Зятя арестовать могли,
Бежал он тайком в страну родную.
;
А вслед за ним умчалась Юля,
Забрав с собой бесценного сынулю,
Ребенком вторым беременна была,
И через месяц родить была должна.
;
Боясь, что может родить в дороге,
Уехал с ней вместе брат старший Гога,
Остались под опасной крышей
Родители, я и братец Миша.
;
Вскоре от родины пришел приказ,
Очень тревожный на этот раз:
Чтобы в Мичуринск ехал скорей,
Забрав жену и детей.
;
И вот Мичуринске уже квартира,
Меньше Харбинской втройне,
И все удобства во дворе,
Мы в ней прожили две зимы,
И вдруг подарок от судьбы.
;
Однажды папочке сказали,
Что «есть работа для Вас в Казани,
Вам забронировали квартиру» —
Она длинней и много шире,
«И чтоб приехать поспешили!»
;
Радушно встретила казанская земля
Родителей, Мишу и меня.
Кто-то отвел в шикарный дом,
Сказав: «Четыре квартиры в нем,
;
Общая кухня, ванна и туалет,
А денег, к сожалению, нет».
Папа восторга не скрывал,
«Спасибо огромное» мужчине сказал.
;
Счастливые жить вчетвером стали,
Соседи ничуть нам не мешали,
Внезапно у папы с мамой тревога:
Мы с Мишей заболели оба.
;
Нас укусил один комар,
Братец чуть концы не отдал — Бог спас,
И стал здоровым он,
Я вспоминаю это как страшный сон...
;
А время мчалось все вперед,
Весело встретили 37-й год,
Не помню, сколько месяцев и дней прошло,
Ведь это было так давно.
;
Однажды ночью в дверь стук,
А я подумала: враг или друг,
Папулечка спросил: «Кто там?»
«Откройте! С обыском чекисты к вам!»
;
Вошли в квартиру чекисты, два,
А значит в дом пришла беда.
Тщательно квартиру всю обыскали,
Не глядя папе в глаза сказали:
;
«Пройдёмте ненадолго с нами», —
Мерзавцы подло в тот миг сказали,
И папу нашего арестовали,
А слезами тогда была залита страна...
;
Папе сказали: «Вы — враг народа,
Лишаем пятью годами свободы!»
А папа был совсем не враг,
Но, как миллионы, попал в ГУЛАГ.
;
Гость к нему часто приходил,
Приходил и в преферанс играл с ним,
Однажды папе вопрос задал:
«Видали ли Вы, как умирал гвардии белой адмирал?
;
Про Колчака спрашиваю Вас.
Как вел себя в свой смертный час,
Ведь был он к смерти приговорен,
Как лист осенний дрожал ли он?»
;
А папа правду ему сказал:
«Геройски умер адмирал».
За эти только всего три слова
Был он наказан очень сурово.
;
А когда Гитлер пришел с войной,
Лишили крыши над головой,
А также скудной невкусной пищи.
В землянке умер, как простой нищий.
;
В землю зарыли, как собаку,
Моего милого бесценного папу,
Что умер папа, когда узнали,
Мы, дети с мамой, громко рыдали.
;
Один Георгий не рыдал,
Когда умер папа — он не знал,
Срок 8-летний отбывал.

Когда Хрущев правителем стал,
Он всех невинных оправдал,
Жаль, что не раньше стал главой,
Подольше жил бы папа мой!

Светлую память о папе храню,
Верю, душа его в раю.