милому дню накану пара строк посвящается

спустя долгое время. ничего не хочется и ничего не нужно. ничего.


это будет в октябре. первая изморозь на листьях закрепит их гвоздями сияющих льдинок. первый леденящий порыв ветра сбросит последние грозди пришедшей давно весны. и голос осядет и будет судьба разговора – немой поединок, а к окнам привалит туман и какой-то тоской запахнет от жёлтой страны.
от жёлтого месяца останутся грубость с невежеством, он насорит на земле безобразие и небо поширит. но на стихах осень будет ложиться нежностью, или повесится в тех же стихах с той же нежностью так, чтобы шею крушили
строки полудня, катящие волнами к берегу, чтобы, смывая песок, заливались страдания в ноги обутые в жёлтого цвета истерику, смысл потерянных нот – в океане шуршания.
в стенах проветренных обморок в воздухе спрячется, то, что зовут не депрессией – хуже, не скроется. милому дню накану пара строк посвящается, скоро осень, затихнув, на каждой планете вскроется.