Новый Иосиф. Путешествие

                В деревне Бог живет не по углам...
                И. Бродский

-1-
Мне о прошлом грустить не пристало.
Вечер кухонный дышит устало.
Закипает для чая вода.
И хранители многих печалей
заоконные гиблые дали
почернели в своих проводах.

Быстрой тенью судьбы посторонней
кошка вспрыгнула на подоконник,
статуэткою черной застыв,
подобрав богом данное тело –
как киаф  на нетронутом белом –
смотрит в черный осенний нарыв.

Наплывают какое-то звуки.
Вечер исподволь тычется в руки.
Темнотой наполняется дом –
кухня, спальня, гостиная зала…
Мне о прошлом грустить не пристало.
Вот и рюмочная – за углом.

Разомну отсыревшие кости
и пойду к чёрной осени в гости.
Все живущие – мимо меня.
Хорошо оттого, что повсюду
нет знакомых во множестве люда,
нет полцарства, развилки, коня.

Хорошо оттого, что не надо
ждать от барина доброй награды,
от суда – справедливой судьбы.
В учащенном движении мимо
даже стрелки часов укротимы –
стали частью вселенской борьбы.

Хорошо, что не надо бороться,
с верой в сердце искать полководца,
забывая свой собственный меч.
Хорошо быть частицею малой.
Мне о прошлом грустить не пристало –
только б улицу пересечь.

И добраться, а после набраться,
быть железным уже не стараться
(про таких только в прошлом поют).
Старый хоббит, никем не ведомый,
возвращаюсь в родные хоромы:
кошка с вечером всё ещё ждут.

Путешествие было не страшным
за промозглой печалью вчерашней.
И никто не окликнул меня.
Слава Богу! – я больше не нужен.
Пусть другой, помоложе, послужит,
подберите бедняге коня

и задание потяжелее
(он резвее меня и смелее,
с ним сподручнее в игры играть).
Ну, а мы с постаревшею кошкой,
с той, которая смотрит в окошко,
станем осень вдвоём коротать.

-2-
Элегия рапсодией не станет,
не думайте поэта обмануть,
он нынче на продавленном диване
отправится в ему известный путь
сквозь дебри мыслей, где ничто и нечто
не означают больше ничего,
но строки наколдовывает вечность,
ничуть не опасаясь за него;

где бисер мечут те, кто понимает,
пред тем, кому понятен ход игры,
а статуи молитвенно внимают
божественно прекрасны и мудры.
Поэт лежит. Глаза его в закате.
Лета пройдут в блаженной тишине –
едва уйдет и заново подкатит
волна к волне.

И мимо страсти Рима, козни Рима –
всё – мимо. Ходом времени пленясь,
считает он одно неоспоримым –
словесную божественную вязь.
И не страшась элегий и рапсодий,
не понимая то, что говорит,
распознает он таинство мелодий,
идущих от неведомых орбит.

-3-
Что ссылка? Единение с природой,
глухой к посулам шумных городов,
к наречиям кочующих  народов,
к бесстрашию снующих поездов.

Что ссылка? Возвращение к истокам
могучих рек – к забытым родникам,
к потерянным разрушенным порогам,
к погасшим одиноким маякам.

Ничто здесь не приручено, не свято,
а мрак болот скрывает божий лик,
и нет ему, погасшему, возврата
в убогий мир тиранов и калик.

Что ссылка? Передышка перед битвой,
дающая надежду на исход,
когда одна последняя молитва
отчаянью и гневу не дает

бессильно слово выкрикнуть пустое.
Молчи и слушай собственную глушь!
Что ссылка? У народа на постое,
в пределах одиночества и луж,

в угрюмом озарении пространства,
в осознанности собственной души.
Немного разговоров, больше пьянства,
но главное – молчи, дыши, пиши.

Что ссылка? Буйство самоистязанья
в риторике кармических стихов,
и тот, кому ещё не дал названье,
с тобой, в тебе и в темноте углов.