Маме
Искрой теплится еле живой,
Чай горячий теперь не спасает.
Ждёшь: настанет последний покой.
От бессилия плачешь в подушку,
Вяжут руки кругом узелки,
Хоть уже еле держат и кружку,
А, бывало, в работе легки,
Так трудились, что брали завидки
Всех, кто видел сноровку твою.
Да, вот рвутся суровые нитки
Жизни долгой на самом краю.
Стали солнце и снег безразличны,
И не радует утренний час,
И туманится взор непривычно
Голубых, точно небушко, глаз.
Свидетельство о публикации №118101707121