Мне уже стали сниться страницы

Мне уже стали сниться страницы на стихи.ру и как будто я читаю чьи-то стихи, и пишу к ним язвительные экспромты. Особенно, когда наемся перед сном какой-нибудь дряни с чаем, и стихи попадаются очень остроумные, и фотографии к ним. На фотографиях улицы Петербурга и я печатаю под ними остроумные послания. Иногда я не успеваю напечатать эти послания, потому что просыпаюсь среди ночи, но ноутбук закрыт и тогда я открываю его и начинаю просматривать списки читателей.
Вот...   знакомое лицо и под этим лицом, обычно, стихи для детей, которые я пропускал, но фотографии из семейной жизни согревают меня и мне совестно, что я не читаю его стихов. А он ведь всё время мелькает на моей странице и это значит, что я любимый его поэт. И вдруг, нахожу у этого автора очаровательные стихи и они написаны в манере Лермонтова, и они гневные, и зовут пошире открыть глаза, чтобы разглядеть все язвы социализма и феодализма в России. Я так обрадован и удивлён таким превращением, мирного семьянина в гневного пророка, что тут же пишу ему длиннющую оду, хвалебную, и размещаю её под одним из его стихотворений. Потом выясняется что это, всё-таки, другой автор, просто у них лица похожи. Но у гневного автора усталое лицо, как будто он переколол все чурки, которые ему сгрузил самосвал, прямо у калитки, а семьянин был в квадратной тюбетейке и на руках у него симпатичные дочурки, а остальные дети на полу и играют в машинки и кубики.
К этому времени я уже разместил эту оду в главном своём сборнике, и подумал что от неё будет большая польза, не уверенным в себе, авторам. Они подумают что это я им посвятил эту оду, и у них вырастут крылья, и они станут гениальными гневными поэтами, с моей помощью.
Потом я вспомнил о курсах повышения, куда меня послали учиться от школы, потому что у меня не было специального педагогического образования. Эти курсы на улице Рубенштейна и мне запомнилась психолог, с гневным лицом. Я всё время ожидал, что она кого-нибудь ударит, но не ударила и рассказала нам о деформации. Профессиональная деформация, это когда уходишь из школы домой, но до утра не можешь забыть лица учеников и всё время думаешь, что им сказать в следующий раз, когда они спрячутся под столом, во время урока.
Потом нам сказали, что она умерла, и вместо неё нам стал читать лекции, по современному музыкальному искусству, невозмутимый профессор и там я узнал такую новость, о которой никогда раньше не слышал. Это было как откровение и до сих пор об этом думаю и радуюсь, как это здорово придумали композиторы, что подумали о подневольных оркестрантах, позаботились об их психике       –       но ведь об этом только в консерватории можно узнать, если попадёшь на лекции этого невозмутимого профессора.
Оказывается, в партитурах может быть такое указание оркестрантам от композитора, когда они несколько тактов, иногда минут 10, могут делать что хотят. Они могут возить смычком по струнам, как им захочется, даже сыграть чижика-пыжика. Медная с деревянной, группы то же самое: могут сосать леденцы или разучивать новые партии. Дирижёр в  это время тоже отдыхает и только ударник отбивает на литаврах шаги командора, а когда он начнёт дробить, как перед казнью стрельца, то уже все смотрят на дирижёра и ждут, когда он даст знак продолжать исполнение симфонии в привычной, классической манере.