Любовь не по Барту. Пред-любовь 2

       "Я помню только кусочек её ноги" - эта фраза, быть может вызовет у кого-то истерический хохот. Но только не у меня. Пока менеджеры всех рук и мастей вставляют подмалёванные фоты своих возлюбленных в золотые подрамники, подлинная любовь движется теми путями, которые никак ни вообразить заранее, ни представить невозможно, тем паче - социально определить. Бытие вырывает такие куски из действительности, какие само посчитает для себя нужными - почему прикосновение руки может взволновать, а вид ноги нет? Это детали. И вся любовь протекает в деталях, покуда не свершается в событиях, которые все эти детали собирают, подытоживают и превращают.
       Но детали - это варево, месиво любви, её законный и стихийный хаос, и они существуют лишь тогда, когда любовь уже началась, а мы всё ещё стоим у её начала и её истоков, пытаясь осмыслить некоторую её подноготную.
Так вот, за телом следом приходит следующий элемент, который в самом общем виде я бы назвала отношением - стоянием - как человек стоит. На чём он стоит - вот что, также, должно в нас войти неминуемо, и войти оно может, кстати, множеством способов - через слова, через поведение, через поступки, через реакцию на что-то, через движение и проявление. Бывает, что и через обнаружение боли в другом, например, его одиночества, покинутости, его слабости или же наоборот, его в чём-то красивой силы. Отсюда можно сделать вывод, что знак стояния в принципе безразличен для любви - и положительный, и отрицательный, она воспринимает одинаково благожелательно(чем, кстати, подсказывает нам, что таково и должно быть наше истинное зрение, но мы этой подсказкой, конечно, не пользуемся). Мне твоё стояние дорого не потому что оно - идеал, и не потому что оно наоборот "падшее", на фоне которого я могу быть идеалом, а потому что оно каким-то странным, неисповедимым образом созвучно моему, а каким неисповедимым, это ещё загадка, это ещё разгадать мне надо, да быть может так и не разгадаю, всё равно двигаясь и живя. Поэтому скорые объяснения - убоги, а скорое восприятие - божественно - оно ведёт, и чудо моего обращения в том, что я всегда должен идти неведомо куда, хотя я единственный воспринявший только и знаю уже в глубине души - куда я иду.
       Элемент на элемент накладывается и множится, создавая прецедент возможности возникновения чуда - когда два элемента мной уже восприняты, я могу теперь в целостном визуальном образе "схватить" и зацементировать их навсегда - вот отсюда и начинается, пошла уже, можно сказать любовь. Визуальный образ - "картина навсегда" - начало упакованной любви, упакованной потому, что она сама себя упаковывает таким способом, чтобы быть от начала и до конца самодостаточной. Именно эту самодостаточность мы и ощущаем как блаженство любви или же её избыточность - переливание через край. И даже нужда любви - её страсть, а страсть и есть лишь ничто иное как нужда любви, имеет эту самодостаточную природу. Страсти души или её нужды, как злые волки терзают самодостаточность любви, но они же и составляют её подвижные волны, - волны, переливающейся в себе самодостаточной чаши. Плещу и оттого, где-то нуждаюсь. Закон один - переполнение, а не убыль.
       На первоначальную "картину навсегда" затем накладываются иные картины, но не так, что вытесняют первую, а так что составляют её, так сказать, "дочерние вариации" - один мотив превращается в полноценную музыку. То же самое происходит и с двумя другими элементами Бытия - с телом и отношением. И из всего этого "содружества" любовь плетёт свои сети, поднимая все свои элементы от простоты изначальности до совершенной музыки.
       Человек тут в каком-то смысле совершенно ни при чём - это надо понять.
Тысячу раз прав Хайдеггер, когда он склонялся от человека к Бытию, мало доверяя "просто человеческому" - человечной любви не бывает. Тут как Воланд в "Мастере и Маргарите" говорил одному товарищу: "осетрины второй свежести, знаете ли не бывает", бывает осетрина несвежая. "Любовь" конечно может быть вполне человечной - переведённой на рельсы человеческого, ибо вследствие описанной своей самоосновности, она является бесконечно растяжимой, но при этом она не будет уже Любовью как она есть, Любовью-Эросом, ибо последний - ужасен, безобразен и бесчеловечен в такой мере, чтобы как раз могла осуществляться Любовь.
       Именно поэтому, по-настоящему любить страшно и люди никогда не любят по-настоящему, а предпочитают любить, ну хотя бы немного понарошку... Чтобы оставить для себя спасительную лазейку выживания и спасения себя в определённой мере.
       Жесточе Любви-Эроса ничего не бывает. Человек вступивший на его тропинку будет убит, либо в дословном смысле, либо чтобы родиться в новой иной мере. Это "прожиг до конца" и "до конца истерзание". Упоминаю об этом лишь в силу того, что гладкошерстная послушная человеку культурность пытается скрыть и замаскировать данный факт всеми возможными для неё способами и предпочитает всегда говорить о "сладостях" и "восторгах" любви. Ещё одной её излюбленной темой, как раз является человечность любви - подойдите к партнеру, делайте так-то когда... улыбайтесь почаще... имейте правильную жизнеутверждающую установку... и... будете счастливы. Интернет, весь, целиком и полностью пестрит этими "рекомендациями" обустройства подобной любви и высасывания из неё максимального счастья в свою пользу и сторону.
       Вся эта погань зашла уже слишком далеко для того, чтобы с ней как-то бороться... Тут - "увяз коготок - пропала вся птичка". Или-или - как говорил Кьеркегор. Или ты во власти Любви-Эроса, или ты подмахиваешь нечто похожее на любовь под себя. Другого не дано. Человек сам превращает себя в дохлое культурное животное, которое даже злобный Эрос не в силах уже больше спасти из плена иллюзионного счастья.
      "Человеческое, слишком человеческое" поглотило всё. Эрос, который был прежде всех богов оказывается также бессильным. Ницше верно почуял своим тонким нюхом - это деградация человечества и его крах.
      Наши старые народные пословицы были ближе к истине: "Любовь зла - полюбишь и козла", я утверждаю, что в таком изречении, что любовь - зла и не определяется моральными признаками во много раз больше правды, чем во всех совокупно взятых интернетовских слюнтяйствах "партнёрства" и "взаимопонимания". Выбор партнёра сегодня напоминает выбор цвета автомобиля - советы, рекомендации, чуть-чуть своего вкуса, чтобы совсем уж скучно не было и... дело в шляпе... а если что - можно и перекрасить. А словом Любовь можно назвать всё, или не назвать - уже без разницы.
      Для подлинной любви лучше всего подошло бы любимое Бибихинское слово - "захват" - я пленён чем-то и полностью во власти этого плена, но пленён не как человек(а последние пленения мы знаем, по чему нас может "размазать" так сказать), а пленён как само Бытие, о котором может забыл и уже не думал, и почти всегда так - "застукан", захвачен" будучи неготовым, разобранным и человеческое моё "разобранное" не обязательно в этот момент только воодушевляется, но ещё и пищит, попискивает жалобно, желая, чтобы его оставили в покое.
      Да и древние греки, как известно, считали, что всякий влюблённый - безумен. Это не нормальный человек, а ненормальный))). Зачем же пишем о нормах, правилах, рекомендациях? Интенсивно и массированно превращаем любовь в ширпотреб.