Рафик Шами. Очки моего деда

Всю свою жизнь мой дед читал одну-единственную книгу - Библию.
Читал он медленно, очень медленно. В моей памяти навсегда запечатлился облик
деда, склонившегося над большой книгой впоследних лучах заходящего солнца.
Он никогда не хотел читать при искусственном свете. И если деда спрашивали,
чего бы он себе желал, он отвечал:
"Чтобы на небесах нашлось хорошее издание библии".
Сидел бы он там под каким- нибудь деревом и читал и день, и ночь,
потому что на небе, по его представлению, солнце никогда не заходит.
Со временем, когда его глаза ослабли, дедушка добыл себе в расположенной в конце улочки лавке старьёвщика очки. В те времена у нас не было ни оптиков, ни глазных врачей. Люди просто шли к старьевщику. Там висели всевозможные очки, которые примерялись так долго, пока не находились подходящие.
Очки изменили дедушкино лицо. Он больше не выглядел добродушным и умным а,скорее, испуганным, застывшим и всегда немного удивленным.
Когда я об этом сказал своей бабушке, та засмеялась почти язвительно:
"Да, иногда он застывает от страха, а удивляется он с самого своего рождения."
Но вот пришел день, когда дедушка умер. Три дня мы с мамой были в
отъезде, а когда вернулись, он лежал в гостинной и был только лишь
застышим. Я долго грустил о нем. В моих глазах он был лучшим
дедушкой в мире.
Две недели спустя я нашел его очки. Они лежали за библией в книжном
шкафу моего отца. В то время, когда мне это удавалось, я тайно читал
одну книгу. Отец утверждал, что именно эта книга не для детей, и тем
самым он зажег негасимое пламя моего любопытства. Это была книга
о великих исторических процессах, которые, признаться, всегда
заканчивались казнью - так, как это случилось с королевой Марией
Антуанеттой и убийцей Марата Шарлоттой Корде. Там же я прочитал
о Сулеймане-аль-Халаби, сирийском курде, который прошел путь от Алеппо
до Каира, чтобы уничтожить генерала Клебера, заместителя Наполеона Бонапарта.
Жан Баптист Клебер был искателем приключений из Страсбурга.
После нападения на него аль Халаби был схвачен, подвержен зверским пыткам и посажен на кол. Однако, это другая история. Я всего лишь хотел коротко рассказать о том, что я вынимал эту толстую книгу из книжного шкафа, читал ее,
а потом осторожно ставил обратно, чтобы мой отец ничего не заметил.
Он всегда хитро укладывал поверх книг птичье перышко - так, чтобыоно падало назад, если пошевелить этим томом. Я распознал этот трюк и хохотал до упаду, когда издали наблюдал, как мой отец проверял свою ловушку до того, как он, успокоенный, вынимал фолиант из шкафа.
Если он не читал библию, то частенько читал эту книгу.
Как я уже сказал, однажды я нашел в книжном шкафу дедушкины очки.
Вместе с ними я поспешил к своей бабушке, которая, кто знает, почему,
стала нас часто навещать после смерти деда. Похоже, что и моя мать зарыла топор войны, хотя, насколько я ее знаю, место этого захоронения, так, на всякий случай, находилось в досягаемой близости.
Все чаще бабушка оставалась у нас на ночевку, когда собиралась посетить доктора Суйюфи, своего домашнего врача. Поэтому моя мама обустроила для нее комнату для гостей.
"Бабушка," - сказал я, запыхавшись - "на небе дедушка больше может читать".
Некоторое время бабушка смотрела на меня растерянно. "Сначала он должен познакомиться с небесами, а если я вскоре за ним последую, то возьму его очки с собой".
Шли дни, а я бережно хранил дедушкины очки. Иногда я надевал их и смотрел на себя в зеркало. Я тоже выглядел удивленным, испуганным и застывшим, хотя и пытался сделать свой взгляд сердитым и бесстрашным.
Полгода спустя бабушка тяжело заболела, а когда мама за обедом сказала моему дяде о своих опасениях, что как бы бабушка вскоре не последовала за дедушкой,
я вздохнул с облегчением. Я побежал в свою комнату, схватил очки и направился к бабушке, которая вот уже несколько недель жила в гостевой комнате. Она лежала
в кровати бледная и съежившаяся.
"Не забудь очки," - сказал я, и она засмеялась так, что закашлялась.
Затем она погладила меня по голове и взяла их.
Через три дня бабушка умерла. Соседи изрядно удивлялись очкам в гробу. Обычно люди кладут в руки умершей женщины венок из роз. В руках моей бабушки были зажаты очки."Это было ее непременное желание," - объяснила моя мама рассерженному пастору.
А я теперь был уверен, что дедушка в тот же самый день снова смог начать
читать."


Перевод с немецкого