насекомое

я - посуточный.
бросить руки в законченность!
если не хватит, то значит
всё кончилось.
всё детство у нынешних горем приторных.
сейчас мне как вам
где-то меньше чем титрами, но больше двенадцати.
прости, внемля звенящей сладости,
вилкой ем сготовленный горечью суп
в щедрости и в бездарности,
ох, как вкусен изысканный звук!
мама, прости,
в моей шалости,
как и в проклятых привязанных детях
так мало к тебе мягкой пряности
но так много щенячьей дерзости.
ты прости, что желаю так часто уйти
с полулунами под глазами,
в место, усыпанное неясностью,
где-то в пропасти бледной ярости.
ох, мама, сына прости!
"из пепла мир не построят"
так я говорю в хлеве!
и конфету из глянцевой жёлтой ёмкости
кладу на язык в белене
и повторяю,
повторяю изящность колкости
хруста в простом костре.
заглатывая скрежащую обнажённую боль
изнутри раздирающую округу,
зрачок гуляет широким, то узким, как ноль,
а в спине будто иглы и уголь.
застывает мой воздух, застывает и кровь,
и впляс ухожу, где губы
разойдутся, как швы или живая мозоль,
я всем говорю: они разойдутся
тысячами мелких путей
как клопы, что засели в одежде,
разойдутся, словно к воде
из пустыни бегущий в надежде.
мы, люди-рабы, что посуточно ждали
свежей плоти и дома прилежного.
честно, мам, за незрячесть спасибо папе,
а за грубость избытку нежного.
сохраню, но посею во дворике,
переваренное, взбитое, как у дворняги
и приправлю всё в кислом, но сладком соусе
из злопамятства ржавой фляги.
я сам себе образ подобный
всем слепым и бессовестным в бошки!
я посуточный.
я голодный.
насекомое на ладошке.