Сегодня...

 Сегодня  прохладный октябрьский вечер. Его вселенскую тьму не могли высветить даже  фонари. Они были просто светящимися точками в чёрной деревне, не освещая, кажется, ничего вокруг.  Были видны ещё светлые квадраты окон соседнего дома. Но если я высовывал в окно второго этажа голову и долго вглядывался во мрак, то начинала едва-едва светиться внизу скорой зимой дорога. От неё тянуло холодком и будущим снежком.
  Вдруг в Согре, в бывших совхозных полях, раздались стенания, крики. Как будто сразу вскричало в полях множество колодезных воротов. Они визжали, вёдра громко плескали водой, цепи взлязгивали, а сами вращающие холодный металл ворота постанывали в ночи от напряжения, жаловались…
  А через минуту-две вся деревня вышла, кажется, к колодцам, и началась странная «водяная вечеря». Ни на что не похожая и никогда не слышанная мной. А у реки заскрипели уключины вёсел…
  …Гусей летело тысячи. Они летели беспрестанно, несколько часов подряд. Каждый клочок беспросветного неба был полон тоской ночного полёта гусей, их странным языческим хоралом.
  Я открывал раз за разом окно и напряжённо всматривался в то, что должно было быть небом. Иногда мне казалось, что я вижу  густую попелицу гигантских гусиных стай, вижу, как она чернит и без того беспросветное пространство вверху…
  Фонари в деревне вдруг погасли, а ночь только больше и больше разгоралась тысячами кликов. Наконец, стало казаться, что все невидимые крыши домов, дорожки и тропинки деревеньки были заняты опрокинутой с неба песенной тоской ночного полёта птиц.
  Жена не выдержала и вышла с фотоаппаратом на улицу. Через минут пять она вернулась с записью. Когда она включила звук, то я сразу вспомнил музыку Вячеслава Овчинникова к фильму Андрея Тарковского «Андрей Рублёв», к его эпизоду, когда герой попадает на языческий праздник любви…
  Та же тревожащая тайна ночи, её музыки, изрытой всхлипами, плачами, вскриками, стонами любви и жалобы одновременно…
  И вот почти двенадцать ночи, а музыка живёт и живёт, и только досадные осенние комары-толкуны заставили прикрыть окно. Тычутся в глаза, безголосые, рвутся в тепло.
  Нескончаемый исход…