Реквием двадцатому бараку

Посвящается героям восстания в концентрационном лагере Маутхаузен,
 2-3 февраля 1945 года.

Теперь я знаю цену ваших стонов,
и вечных страхов «азиатских орд»…
истерики людей – хамелеонов.
Вас, господа… и весь нацистский сброд…
  *       *       *
Город Линц. Зелень тучных лугов. Пастораль.
Белый, чистенький,  пряничный, бюргерский рай.
Горы. Шапками снег.  Лай  конвойных  собак.
Маутхаузен.  «Кугель».  Двадцатый барак.

Лагерь в лагере. Кто не склонил головы,
Кто  добром не спешил вербоваться в рабы…
«Кугель» - пуля. Но пуль не хватало для нас,
Аппель-марши, побои, санации, газ…
  *       *       *         
Позабыли про дом,
Подо льдом… подъём!
Лупят  капо, в три палки,
Они мастера… пора…
В полутёмном бараке,
Ни нар, ни стекла…дыра.
Ветер лижет позёмкой,
Ощеренный труп… мой друг.
Он всё милую звал,
Её имя  писал на снегу…
А теперь его труп,
Сдвинуть  я не могу…в дугу,
Примерзает к доскам,
Прикипает кровавым льдом.
Только смежил глаза  -
Злобный ор – Аufstehen! Подъём!
Ты, двадцатый барак,
Пистолет у виска…тоска.
Скоро новый этап,
и грохочет состав… удав.
Непокорных сюда,
непродавших сюда…беда.
Сквозь колючие петли ,
Горит нам звезда. Звезда…
  *       *       *
Звезда горит на танковой броне,
На плоскостях ревущих, грозных  Ил-ов.
Хоть на чуток! На день, дожить бы мне…
Удар! Упал. Встать силы  не хватило.

Ты – манекен. И  с кротостью овцы,
Отныне  защищаться не  способен.
Опять нас избивают мертвецы…
Упитанные,  розовые   зомби.

Удар! Содрала кожу у виска,
Шипастая, резиновая палка…
В глазах белёсых… жадная тоска,
Меж пальцев извивается удавка.

Как хочется проснуться… это сон!
Очнуться  в спальне,  в тёплом  полумраке…
- Steh auf!*- он пролаял в унисон
И тут же, – Фасс! – оскаленной  собаке.

Война идёт на убыль… даже здесь….
И в воздухе предчувствие расплаты,
Коптится человеческая взвесь,
Тревожно  озираются солдаты,

Пиликает оркестр за стеной…
И день и ночь стреляют,  морят газом,
всё чаще напивается конвой.
И комендант не прочь залить за галстук .

Жмых, брюква и помои - баланда,
Бачок смердит, как выгребная яма…
ССовец на страже, как всегда
Высматривает гордых и упрямых.

Ему то что – попотчует штыком…
Еду на землю выльют, как собакам,
Всё чаще мы по наледи, ползком,
На брюхе, вдоль  проклятого барака.

Какое брюхо! Насмешил, дружок,
На рёбрах! На хребтах ползём по счёту.
Дудит СС-ман в бронзовый рожок,
Глазеет  с  вышки рыло пулемёта…

Сегодня утром взяли семерых,
Поволокли за ноги вдоль ограды.
Прикладом засветил  тебе  под дых…
Айн-цвай! По рёбрам! По башке! Не надо-о….

Дубинка, пуля, вязкий,  синий газ,
 Удавки, освинцованные плети…
Нас били каждый день, десятки  раз,
Что-б наконец, таки забить до смерти.

За то, что ты, с мишенью на хребте*,
Упёрся,  не поддался  обработке.
Не продался! Фашистской сволоте,
Не помогают  цепи  и решётки!

Укатится тележка-катафалк,
Концлагерный  близнец  ладьи Харона…
Протяжный, похоронный вой собак,
За стенкой из шершавого бетона.

Стоим! Не покоримся никогда!
Поддерживаем тех, кто обезножел.
Никак не  догорит моя звезда,
Лоскут на сердце вырезанной кожи…
  *       *       *
От  записки - бумажки…
Что скоро все в гроб… озноб.
Полдень. Тухлая каша.
А пуле подай  лоб…
Завтра  утром  над ямой.
Распишемся  кровью. Конец!
Станет  точкой  кровавой,
Родич золота -  смертный свинец.
Наше  золото – правда!,
А нам бы  железо. Сталь!
Разобрать  по  командам,
Готовиться. Верить. Ждать.
Нас  пятьсот сорок восемь,
Так много – пятьсот сорок восемь!
Но силы… где силы взять…
 кожа да кости…
  *       *       *
А  слухи кружатся, таятся и шепчутся… скоро
Союзники, или наши… или бог…
У ангелов господних звук мотора,
Надежда – тонкой свечки огонёк.

  *       *       *
Тени, чернее ночи,
Стиснув  зубами  стон,
разом живые мощи,
сыплются из окон.

Ставни, скамьи и доски,
Тащим  перед собой,
Крестит  прожектор косо.
Воет  сирена! В бой!

К стенке! Кошмарный зодчий!
Строит костлявый стог,
Бесится  пулемётчик,
Длинной, наискосок!

Рядом, сосед… горячим,
Брызнуло изо лба!
Там у него к раздаче,
Полные короба…

Щёлкают  разрывные,
Дёргают жуткий ком!
Мёртвые  и  живые,
Спутанным  костяком…

Лезут на стену с хрипом,
Адский, свирепый  труд!
В остервенении диком,
Проволоку грызут!

Проволока под током!
Искры! Фонтан огня!
Чёрный, безрукий кокон,
Падает на меня.

Струями  хлещут пули,
Кровью  забрызган снег,
Сто пятьдесят – штурмуют.
Сотня – ступени вверх!

Кто то волочит кишки…
Лезут из под руки…
Градом стучат по вышке,
Мыло и башмаки.

Ёрзает пулемётчик,
Мажет, поганец. Есть!
Узенький  козырёчек,
Бубном грохочет жесть.

Мёртвая зона жизни,
Встал, подтянул  доску…
Сыплются сверху гильзы,
Стынут, шипя, в снегу.

Рослый. В железном  шлеме,
Вот он! Бросает в пот…
Ленту меняет  немец,
Дёргает пулемёт.

Нынче  и нам  попёрло!
Знатно  пошла буза!
Впился  зубами в горло,
Пальцами лез в глаза!

С матерным, жутким стоном,
Снежная грязь руда…
Драка  скатилась  комом,
Сдвинула  ворота!

Наши. Бегут к дороге.
Вырвались. Возмогли!
Выхаркал  кровь под ноги.
Выбрал прицел. Пали!

Гулко стрижёт «МГеша»,
Вспыхнул мотоциклет,
Не до погони пешим!
Гансики, ваших нет!

Трассеров рвётся  нитка.
В сердце! Как по мячу…
Вышку снесла зенитка.
Падаю.  Нет, лечу!

Альпы. Сияют снегом,
ангельской чистоты.
Кажется, ближе небо…
Или же к небу – ты.

Небо алеет краем…
Мчится, летит  побег!
Псы,  задыхаясь  лаем,
Роют носами снег.

Ходу! Отставить сопли!
Вшивый, долой  халат,
В спину толкают вопли.
- Russische Schweine! Halt!*

Голод  завесой мутной,
Сосны в глазах кружит.
Встали. Привал – минута!
Снегу не жрать! Дыши!

Те, кому честь дороже,
Кто половчей в резне,
Те, кто бежать не может,
Те, кто готов – ко мне!

Стройся! Покажем фрицам,
Русский, последний бой!
В чаще стрекочут птицы…
Кто не сробел? За мной!

Сцепленная приказом.
Тряпки забрав в кулак,
Малая группа разом,
Бросилась на собак!

На автоматный грохот!
На штыковой  рожон!
Немец  досадно  охал.
Перекосил патрон!

Стало фашисту жарко…
Скорчило  мясника!
Пара брала овчарку,
Четверо – на стрелка!

Ярость и жажда крови…
Горло! Кадык! Клыки!
Ёжились людоловы,
Дёргали поводки.

Не помогли собаки…
Бешенный Russ-Ivan,
Мёртвый, бежал в атаку!
Тощий, босой таран!

Все полегли на склоне…
Кровью залили  злость…
Но задержать погоню
Всё таки удалось…
  *       *       *
Дыши на  бегу!
Не уж-то я смог?!
Не лязгать  курку,
В немецкий  боёк.
Пускай босиком,
Туманит… к теплу,
Я тысячу дней,
 В плену, как в бреду.
Я тысячу раз,
Срывался в побег…
Как жжётся в ногах,
Искрящийся снег…
Захочешь воды –
Сграбастал, и пей.
И видно следы,
Погоне моей…
*       *       *
«M;hlviertler Hasenjagd»*
«Мюльфиртельская охота на зайцев».

Нарушен  порядок в дому австрияка.
Калитка скрипела,  охрипла  собака,
Без дела в дому не сидят домочадцы…
Готовятся дети в облаву на «зайцев».
*       *       *
Ах, миленьки зайчики,
Мы любим вашу шерсть,
Ах, как  мы любим зайчиков,
Поймать, забить и съесть!
Недавно эти зайчики,
Работали на Рейх,
Осмелились, проказники,
Сбежать! Ну просто смех!
Весёлая история,
Старались, видно,  зря,
Сегодня  в  крематории,
Добавили угля.
Ах, глупенькие зайчики…
*       *       *
Для фрау охота прибавит заботы,
Детишек и внуков собрать на охоту.
Сошлись, как на празднике, младшие братья,
Велит  запереть  украинскую Katja,
Захочет помочь – в доме  спрячет бандитов,
В подвал оборванку! Пусть драит корыта.
Привычное рабство  - военная мера,
Трофеи с востока сынка – офицера,
С оказией выписал  двадцать славянок,
Бордель – это прибыль.  Штрафуйте  беглянок!
Откажутся - сдайте  в концлагерь, охране.
Сердечные вести  красавице  Ханне…
Ах, милый сыночек!  Убили под Charkow.
Проклятые варвары!  Бедненький  Jakob…
На доктора  думал  учиться  когда то,
Но фюреру Рейха важнее  солдаты.
Троих саботажниц  порола до смерти…
Концлагерь под боком.  Гешефты  имейте!
Отправила  трупы. Вот  ваша свобода!
Вернут удобрения  для огорода,
Привычны  клубы  крематорного  дыма,
Вот разве что ветер… воняет  противно.
А бюргер обрюзглый от пива, всё охал,
Что пепел… наш пепел просеяли плохо!
Не все прогорают суставы  и  кости…
И тыкал в мешок набалдашником трости.
Он лучший  снабженец. Положена  квота!
Подать  удобрения  первого сорта!
Он платит немецкие, честные марки…
Его  попечением  сыты  овчарки!
На псарне концлагеря вдоволь конины!
Дымок выпускает из трубочки длинной…
Ах эти австрийцы!  Штирийцы. Тирольцы
У многих на фронте мужья-добровольцы,
Поклонника Штраусов, папы и сына,
Явились культуре учить славянина.
Ах, эти австрийцы! Окрестности Линца
Спокойные, милые, добрые лица!
Любители   кофе и зимней  охоты…
Возрадуйтесь!  Вам  привалило работы…
У фрау от радости прыгают пальцы.
Поправить бюджет!  Сотня марок за «зайца»!
Военные  займы, земельная рента…
Хоть бы не призвали сыночка-студента.
А в лавке на полках сплошные эрзацы,
Но герр  бургомистр зовёт постараться,
Во имя скорейшей, немецкой победы.
Бандитов – убить! Позову ка соседа…
  *       *       *
Рассвело. Подворье школы.
Возбуждение  и  страх…
Говорят – они монголы,
Каждый с ножиком в зубах!
Все сплошные  коммунисты,
Мерзкий запах! Жуткий вид!
И на девственниц арийских,
 В каждом - сильный аппетит.
  *       *       *
Играют дети  в салочки,
Средь бабушек и мам,
Рисует мелом палочки,
Немецкий  фельджандарм.

Белее снега белого,
Ложится на гранит,
По палочке на беглого,
Уже в глазах  рябит.

Четыреста  колодников,
Твой   кропотливый  труд.
Мелки  приносят школьники,
Помощники растут!

А там, в тупик зажатая,
От стенки до дверей,
Растёт горою адовой,
Добыча егерей.

Истерзанные, голые,
Попали  в оборот…
Проломленные головы,
Распоротый живот.

Такое видят дети…
Торчит, как не прикрой.
Воняет  кислой медью,
Кишками и мочой…

Клокочет выдох, кажется,
В разрубленной груди.
Охотники куражатся,
а мне теперь гляди!

Гремит стрельба окраиной,
Эх, пива бы… В пальто,
Один и правда, раненый.
А пистолет на что?

Бах!  Брызги красной слякоти…,
Украл? Помог ли кто?
Откуда  взял концлагерник,
Гражданское пальто?

Лёд красными  подтёками,
Струился до угла…
Он  палочку зачёркивал -
Добыча приросла.

На отдыхе, меж салками,
Краснея с наготы,
Детишки тычут палками,
В разинутые рты.

Стараются, как водится,
понравиться отцам,
Смеются, корчат рожицы,
Синюшным мертвецам.
 
Красавица в  венгерке,
Напудренный, кривит,
От этих недомерков,
Отчаянно смердит!

Как можно так, не мыться!
Испакостили снег,
Подобного арийцы,
Не  сотворят  вовек!

Дебелая,  пинала,
Дрожат окорока,
- Таких  прикончить мало!
Герр  Кауфманн, пока…

Устроилась в повозке,
Конь упряжью звенит,
И гладила отцовский,
Проверенный «бюксфлинт»*
  *       *       *
Эй, топоры! И кованые вилы!
Румянец на щеках у юной дивы…
Загнали во дворы. Тупик. Погибель…
Старик с глазами, как у снулой рыбы,
Два внука. Две дубинки. Парабеллум.
Удар! Удар! Удар!...  Мозги на стену.
Ликуют, верещат. Руками  машут…
Кровь прожигает снеговую кашу…
Над кирхой демон смерти корчит рожи…
Ах,  молодцы! Ну прямо вон из кожи…
Удел добычи – вертел и уголья,
Капканы,   пики, топоры и колья!
Не держат ноги тощего страдальца,
Кричит… стенает… нет, не докричаться…
С набега  перерублена ключица,
Топор застрял… смотри-ка, шевелится!
Пытается ползти…сучит ногами,
Чего он там голосит? Мама… Мамааааааа…
У них бывают мамы?  Не смешите!
Живой скелет  устроился в корыте,
Корова пучит глаз.  Хозяин  ловко,
Забил  заряды  в  старую двустволку.
Проверил.  Осмотрелся  деловито.
- Я не хочу уродовать  корыто!
Пошёл во двор! Плевать, куда ты ранен!
Скотина вдруг  доиться перестанет…
Вот он сползает по стене сарая…
От головы багровая, сырая,
По штукатурке  кровяная клякса…
Сын отвернулся. Этакая плакса!
Девчонка. Дочь соседская, Ильзите.
Вдруг завопила: – Что же вы творите!?
Вы так любили  заячьи  котлеты…
Так  жрите его!  Жрите! Жёны, дети!
Глотайте кровь, зубами рвите мясо!
Пшла, малохольная! Он враг, чего не ясно?!
  *       *       *
Прочёсывая гористую местность,
Мальчишки  тренируются на меткость,
Разбились  на крикливые ватаги,
Чужая жизнь – горелая  бумага…
Палят во всё, что движется, вояки!
На поводках  охрипшие собаки,
Как романтично, весело и жарко…
И прибыльно – жандарм слюнявит марки!
  *       *       *
Цена  моя – сотня  марок.
Прошедшая  сотни рук.
Поганых, немецких  тряпок,
Которым  уже каюк.

Которым пора на стену,
Сортир украшать. Гордись!
Ещё набивает цену,
Меняя себя за  жизнь.

За вдох. За  удары сердца,
За чаянья и мечты,
Душа – огневое скерцо*,
Взлетает из темноты!

Не уж то от вас убудет?!
Мы что, оскверним жильё?
Мы думали – это люди…
Укроют. А вы – зверьё.

Звериные лезут пасти,
 Из рам  дорогих  зеркал,
Когда, одурев  от власти,
Взбесились и стар, и мал.

Пусть я ослабел, но всё же,
Ударить смогу, майн герр,
По бюргерской, сытой роже!
Пока ты берёшь прицел.

Война при конце. Всем ясен,
Победный ее итог.
Я красный! И след мой  красен.
Я слышу – взвели курок.
  *       *       *
Сытенький, белый, мальчик,
Папе несёт патронташ,
Пьяный от  крови лавочник,
Тычет стволом. Кураж!
  *       *       *
Напрасно… от собак… босым… бескровным.
Рука стрелка не дрогнет. Дышит ровно.
Одеть  мундир  немецкого солдата…
На фронт не торопился в сорок пятом.
На травле безоружных… много  легче,
Беспечно  превратиться в ;bermensche*,
  *       *       *
Господа  австрияки, толпятся, галдят…
Снег спасает из пропасти тройку  ребят,
Если-б  можно глазами  противника  жечь…
Я с обломком гранита иду на картечь!
Не испуганным зайцем.  Прострелен  живот.
В сатанинской ухмылке разорванный рот!
Что попятились, герры?! Иль вам невдомёк?
Или палец дрожит, ускользает  курок?!
Или камень страшнее десятка стволов?!
Скоро бойне конец. В мир вернётся любовь!
Что вы скажете детям  и внукам своим?!
Пропадите же пропадом!  Мы победим!
Уходите, другови!*  Петляйте в снегу,
Я прикрою  отход! Чем смогу – помогу!
Црвена армија – слава! Поручник* Драган!
Опрокинулся  свет… кровью  вытек  из  ран.
Снег впитает багрово-дымящий ожог,
И погоня отстанет. Нельзя, на восток…
Босиком по горам. Беспримерный поход!
Трое вырвалось! Трое из четырёхсот!
Кто спасётся, кто выживет!  Просьба!  Приказ!
Расскажите  о нас! Расскажите о нас!

Примечания.
 Steh auf(нем.) – вставай, встать.
с мишенью на хребте* - знак мишени, белый круг с черным кольцом и красным яблоком нашивались  на спину, на грудь и на головной убор узникам – смертникам штрафного барака. Штрафники уничтожались при малейшем подозрении в саботаже, по поводу и без повода.
- Russische Schweine! Halt!(нем.) – Русские свиньи! Стой!
« Бюксфлинт»  -  (нем. B;chsflinte, от B;chse — винтовка и Flinte — ружьё) — тип двуствольного оружия, где стволы представлены разными калибрами, один — гладкий (для дроби), а второй — нарезной (для пули)
Ске;рцо (итал. Scherzo - «шутка, радость») — часть симфонии, сонаты, квартета или самостоятельная музыкальная пьеса в живом, стремительном, оптимистическом  темпе.
;bermensche(нем.) – сверхчеловек.
Другови(сербск.) – товарищи.
Црвена Армија – слава! Поручник* Драган(сербск.) – Красной  Армии  - слава! Лейтенант Драган(буквальный перевод имени – дорогой, любимый).