Сила любви

С И Л А   Л Ю Б В И
                рассказ
                ( часть первая)      
  Когда приходит любовь, настоящая любовь, с ее нежными искренними горячими чувствами, которые пленят все тело и душу, пленят разум и все естество и наполняют собой всего человека, как сосуд чистой кристальной водой, когда словно в жгучей пустыне дают испить умирающему от жажды путнику холодной живительной воды, от которой возвращается жизнь, тогда, кажется, никакие вражьи силы не смогут одолеть ее, и никакие трудности не смогут ее разрушить. Это неописуемое чувство не поддается никаким разрушительным силам; ни холод, ни голод, ни нищета, ни война, даже пытки и всякие напасти, не имеют такой силы, чтобы уничтожить любовь с ее нежными, пылкими чувствами с ее бесценной искренней добротой, верностью и преданностью…
  Есть любовь наиграна, притворная, даже користолюбивая, как ее называют в народе, есть просто увлечение и жгучая страсть, а есть чистая и искренняя, жертвенная, непритворная любовь, которая отражает свет доброты, чистоты, верности, и светится в душе, словно восходящее утреннее солнце, лучи которого купаются в тихих зеркальных водах…
   И это есть любовь особенная; любовь, которая пылает, как огонь, который невозможно угасить, светит, как яркий свет во тьме, и освещает вокруг себя все. Это любовь к Богу. Любовь, которая имеет великую силу…
   Сила любви, исходящая от Престола Благодати, от самого Истинного Живого Бога, несравненная ни с чем. Она живет и действует; она живет в тех людях, которые полюбили Творца всем сердцем своим и всею душою своею; полюбили, также, ближнего своего, полюбили даже врагов и благотворят им. Таким людям присуща эта сила, сила могучей истинной святой Божьей любви…

 … Николай, простой, но красивый парень, с карими добрыми глазами и добрым чистым сердцем полюбил девушку- гуцулку Любу, которая жила в горах Карпатах и женился на ней. Так как сам он был верующим человеком, он нашел себе по душе эту молодую прекрасную девицу, которая словно бесценная жемчужена стала ему дорогой и близкой, которая запала ему в душу и, казалось, заняла в его сердце почетное место, место, второе место после Иисуса Христа. Ведь он для Христа отдал свое сердце полностью и целиком, а для своей любимой в своем сердце тоже дал место и простор.
 Много труда приложил он для того, чтобы она уверовала в Господа Иисуса Христа, много стараний и забот проявил он к ней, открывая Истину в учении Слова Божия. Много бессонных ночей провел он в молитве о своей девушке Любе, которая уверовала в Господа через многие его старания, и когда Люба уверовала в Иисуса Христа, когда отдала Ему свое сердце в молитве покаяния и приняла Его как личного Спасителя и Господа, и стала готовиться к крещению, только тогда он женился на ней.
 
 Но как говорят в народе, что огня без дыма не бывает, так и у молодых влюбленных не обошлось без трудностей и проблем. И когда он приехал домой и привез с собой дорогую ему жену, которую полюбил всем сердцем и душой, увидел, что его мать сразу не полюбила его жену…
Мать была не верующей женщиной, не была доброй никогда и всегда держала под прессом своего мужа Петра, который стенал под гнетом своей жены Ликеры, а она была жестокой и эгоистичной, безжалостной и коварной. Во всем селе, да и в окрестных селах не было подобной ей. Заносчивость и гордость завладела ей так, как оккупанты, порой, владеют городом, в котором его жители становятся бесправными и униженными, которых ставят ни во что и приводят их в трепет и страх. Так и Ликера, взявши над мужем верх, топтала его достоинство и честь; унижала, обижала и ставила ни во что…

  Петр, муж Ликеры. Был истинный Христианин, который всем своим сердцем и всей своей душой любил Бога. Он все терпел, все ее прихоти и обиды и переносил унижения и оскорбления, томясь в своей доброй душе. Как мужчина он мог бы ее наказать со всей своей властью, но как Христианин, - он не мог поднять на нее руки и глядя на ее жуткое поведение только молился Спасителю с надеждой, что Великий Бог когда-то все же изменит ее тяжелый характер и приведет к покаянию...
   Николай, по примеру своего отца, любил Господа с детства и старался быть верным Господу, и поэтому был кротким и смиренным. И когда он постоянно наблюдал, как его мать угнетает отца, ему было на сердце тяжело и с болью в своей чистой душе, он томился, как и его отец. И часто, закрывшись в своей маленькой комнате, Николай молился Творцу, чтобы Он вразумил и простил мать, дал ей дух смирения и покаяния и наставил на истинный путь. При этом он часто проводил время в посте с верой и молитвой, веря и надеясь, что Господь услышит его…

  Ликера не любила верующих людей, не любила и не уважала своего мужа Петра, а сына Николая всегда корила, за то, что он читает Библию и верует в Бога. Но с прибытием в дом невестки Любы, которая была тихая и добрая, Ликера будто бы сошла с ума и стала угнетать все больше и больше всех в доме, а особенно невестку. И теперь, когда появилась в доме Люба, всю свою ненависть и злобу Ликера выливала на нее. Она всячески оскорбляла ее гадкими словами, порочила на людях, а больше всего кричала на нее, как на животное, называла бендеркой, потаскухой, непутевой, а Люба, спрятавшись где-нибудь, подальше от глаз Ликеры, постоянно в слезах молилась на коленях Господу Богу за Ликеру, чтобы Господь простил и вразумил ее. Ведь Она полюбила великой чистой любовью своего любимого мужа Николая, да так полюбила, что без него не представляла своей жизни. Ее каждый вздох напоминал о том, что ее жизнь тесно связана с ним, что она одна нерозделимая плоть с ее мужем, что она с ним одно целое, а если это так, то она должна любить и свою свекровь, даже если свекровь не добрая и злая. Да к тому же Люба стала на истинный путь Христов, твердо поверила в Бога и готовилась к крещению. Ей нужно было устоять против различных искушений, против греха и вражеских козней, перенести достойно испытания, подкрепляясь верой и терпением. А Ликера видела кротость и терпеливость своей невестки и с еще большим злом и ненавистью нападала без всякой причины на невинную душу…

 … Время мчалось на крыльях ветра и уносило за собой все старое; и доброе и не доброе уходило прочь, а наступало все новое и новое. Наступил долгожданный день, когда Люба стояла в белом одеянии на берегу реки Днепр, в водах которого она должна погрузиться, чтобы вступить в союз с Господом и исполнить заповедь Господа Иисуса Христа. И глядя на чистые светлые воды, ей захотелось быть настолько кристально чистой и святой, настолько верной и преданной своему Спасителю, что казалось никакая сила не сможет усомнить ее верность Господу, никто не в силах увести ее от истинного Божьего пути, и она пообещала в сердце своем еще более любить свою злую свекровь, которая так ее обижала.
  А перед глазами собралось множество народа, чтобы посмотреть на происходящее, а также вся церковь и служителя Божии, которые будут совершать таинство заповеди Господней, и все крещаемые, а у самой воды, возле них, стоит Люба, та самая гуцулка Люба, которая так любит Господа. Все радостные, веселые, а Люба стоит задумчиво и взвешивает свое решение как бы на весах. Ей предстала картина всей ее жизни, и хоть она была в своей жизни целомудренна, чиста и непорочна, ей почему-то показалось, что она самая грешная в этом мире, что она нуждается еще больше в своем Спасителе, и перед святостью Господа она не такова, какой хотел бы видеть ее Господь.
 Она мысленно перенеслась туда, далеко на Голгофу, где в тяжких муках изнывая страдал Христос, где Он висел пригвожденный к кресту, и капли Крови падали на землю. Она слышит Его стон и видит слезы на Его лице. Да, Да, Он плачет. Не от боли плачет, хотя боль и страдания велики, а Он плачет о людях, которые не хотели и не хотят принять Его любовь…
Ей показалось, что она подходит к кресту и стает под ним, и капля за каплей падают на нее…
« Господи, прости меня и соделай меня снега белей, войди в мою жизнь, убери сомненья и страх, и дай быть верной Тебе до конца»,- шептали ее уста.  И она видит как с каждой каплей Крови, упавшей на нее, она стала чище и белее, она стала святой и праведной, омытой Святой Пречистой Кровью Иисуса Христа…
 А перед глазами широкая могучая река, воды которой глубокие, и теперь кажутся темными и страшными, как сама смерть, и сдается, что войти в такую воду, словно войти живой во гроб, чтобы умереть.
«Да, да, умереть для греха, чтобы жить для Христа!»,- ободрила ее святая мысль и Люба стала внимательно слушать, как пастор стал начинать вести служение.
 Перед служением пастор помолился и попросил Божьего благословения. Затем спели гимн следующего содержания: Не расскажет ручей говорливый
Моей тайны великой святой,
По лесам по полям молчаливым,
Пробежит он холодной струей.

Не расскажет как волны слыхали,
Мою тайну спасенной души,
Когда тело мое погружали
В тихих водах в полдневной тиши…

… Люба стояла в благоговении с трепетом в душе. Ее теперь не пугали глубокие воды, а она трепетала перед святостью Христа, который возлюбил ее так, что пошел на страдания, чтобы дать ей вечную жизнь и прощение грехов. И вдруг пропал всякий страх, и ей сильно захотелось побыстрее войти первой в воду и вступить с Господом в Завет, чтобы Ему отдаться навсегда…
…А пастор читал Евангелие, объяснял суть прочитанного, а все слушали внимательно, и была глубокая тишина. Но Люба, как казалось ей, была внимательнее всех, слушала с благоговением и впитывала, как губка, каждое сказанное слово…   
« Итак, мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни. Ибо мы умерли для греха, живые же для Бога во Христе Иисусе Господе нашем», - читал пастор. И когда окончилась проповедь и получили все наставления, тогда вошли в воду, и первой из всех вошла Люба.
- Веришь ли ты, дорогая сестра, в Господа Иисуса Христа как в своего личного Спасителя? – спросил пастор.
- - Да,- ответила Люба.
- Веришь, что Он умер за грехи твои и воскрес для твоего оправдания, и вознесся и воссел одесную Бога?
- - Да,- ответила она, - верую и люблю Его!
- Обещаешь ты Ему служить в доброй совести и быть верной всегда?
- - Обещаю, - сказала она, и слезы маленькими ручейками потекли по ее ланитам.
- Крещу тебя по вере твоей во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! И при этом пастор нежно погрузил все ее тело в воду, и тот час поднял ее из воды…
…Люба выходила из воды в белом одеянии, нежная и чистая с блестящими сияющими от радости глазами. Ее первым встретил и приветствовал ее муж Николай, а также все друзья, братья и сестры; даже не верующие смотрели на нее как-то по-дружески, и можно было по них увидеть, что они немножко завидуют ей и желают ей добра. Только никто не знал, почему не приветствуют Любу отец ее, или мать, не приветствуют родные; никто не знал, что она круглая сирота.
… Но на душе у нее была неописуемая радость. У нее по- настоящему теперь появился небесный Отец, который дороже всех на свете, с Которым она вступила в Завет и отдалась в Его Святые Могучие руки навсегда...
  Перед ней открылся мир иной: мир счастья и радости, покоя и благословения, мир Божий, в котором присутствует Сам Господь.
   Солнце в небе казалось светило ярче, а на душе было светло и тепло. А небо было синее, светлое и чистое, как покров, и Люба твердо знала, что там, далеко-далеко, за синими далями, есть небесная страна, где обитает Великий и Всемогущий Бог; Бог мира, радости и любви, Которому она и отдала свою жизнь навсегда…
                -.-.-.-.-
                ЧАСТЬ ВТОРАЯ               
                ( гонение)
  Нет ничего более обидного и болезненного для души, чем видеть, как твоего любимого человека ненавидит твоя родная  мать, а ты не можешь ничего сделать. Это как нож в самое сердце, от которого приходит боль, что постоянно томит день и ночь, от которой трудно избавиться, и от которой нет лекарства.
  Николай видел, как стенает и чахнет его жена Люба, как она томится душой от напастей его матери, от ее оскорблений и проклятий. Ему было бы намного легче переносить все на себе, если бы мать нападала только на него. Правда Ликера и Николая грызла как ржавчина железо, грызла непрестанно и постоянно, не давала, также, покоя и мужу своему Петру, - отцу Николая, но относительно Любы, - так это было что-то страшное. Каждый день, просыпаясь утром, Ликера, подойдя к Любе, и смотря на нее в упор, говорила гнустные речи:
« Вы посмотрите на эту богомольную, посмотрите на эту бендерку, какую гадость мне привел мой сын? Это же мой сын, моя плоть и кровь, а в дом мне привел вот такую негодницу - штундистку. Лучше бы я умерла при родах, когда родила моего Николая, нежели смотреть мне на все это. Лучше бы он привел мне в дом какую-то проститутку или цыганку. А то он мне привел в дом гуцулку, да еще и  бендерку. А она штунда. Фу, гадость какую привел мне в дом…»
 При этом Ликера плевалась и ругалась, и раздражалась до такой степени, что муж ее Петр уходил часто из дома, потому, что не мог смотреть на все это. Он шел к реке Днепр, ставал на колени, и молился Господу Богу за свою жену. Затем ловил рыбу и только поздно вечером возвращался домой.
Николай тоже не знал, что делать в таких случаях и часто уединялся и молился к Иисусу Христу. А порой брал с собой жену свою Любу и они вместе уединялись для молитвы Господу. Но бывали дни, когда Люба оставалась дома одна. И тогда Ликера, почувствовав всю власть и видя беззащитную невестку, выливала на нее свой гнев до такой степени, что та часто убегала из дома. Когда Петр и Николай бывали дома, тогда они усмиряли злую старуху, но когда оставалась Люба одна, она испытывала сатанинские атаки своей свекрови. И казалось, что сам сатана вселился в эту злую женщину…
- Увези меня отсюда,- как-то сказала Николаю жена. Не могу я больше, не могу. Я просто не вынесу всего этого. Твоя мать кидается на меня и дошло до того, что она меня отправит на тот свет. А я хочу жить, славить Господа и любить тебя. Ты же знаешь, что я тебя люблю, ты сам знаешь. Придумай же что-нибудь, милый мой, дорогой мой…- И она, обнявши его шею нежными ласковыми руками, плакала сильно-сильно, да так, что у него сжалось сердце и он сам стал вытирать слезы.
- - Куда же я тебя увезу, дорогая моя, куда и к кому?- с болью в сердце сказал он. – Разве что мы будем жить не с матерью и отцом, а будем жить в старой избушке, что осталась после моего дедушки. Только нам необходимо там сделать ремонт. А работы там много, но я постараюсь,  да и отец поможет…
 На том и решили. Но за недостатком времени и средств ремонт не был сделан и Николай с семьей так и оставались жить в доме отца, где держала верх злая Ликера…

  …А годы летели на крыльях ветра и у Николая с Любой родился сын, которого назвали Ивась, а спустя еще время им Бог даровал еще сына, и назвали его Дмитрий. Дети росли, как грибы после дождя, и не напрасно говорят в народе, что чужие дети растут незаметно и быстро. И действительно детки подросли и, казалось, всем радоваться надо, но в доме мира не было и не было покоя. Старуха изо дня в день устраивала такие концерты, что слышавшие соседи диву давались. А Петр скорбел, томился душой, и заметно постарел. Седина, которая пришла от скорби, покрыла его голову белой шапкой, под глазами заметно появились мешки, осунулось лицо. Казалось, что он как бы согнулся и стал сутулый, и уже не походил на того Петра, который был бодрый и крепкий, как дуб…
Люди видели его всегда скорбящего и сочувствовали ему, а мужики говорили иногда:
- Дал бы ты ей, Ликере своей, по башке, чтобы зазевала раз и навсегда…
  - - Бог терпел, и нам велел, - кротко отвечал Петр. – Не могу же я бить ее. Во- первых  я – Христианин, и не могу себе позволить бить свою жену, или женщину вообще. Пусть сам Господь усмирит ее; Он знает как это сделать. Ведь зло, порождает новое зло и кулаками мира не добьешься. Но если Господь смирит и вразумит ее, то с этого будет великий плод. Нигде и никогда от мордобоя не было мира, мир может наступить лишь тогда, когда Бог даст Свой мир, Божественный и святой истинный Божий мир. И я твердо верю, что рано, или поздно, но наступит тот день, когда Великий Бог даст мне в мой дом мир святой и истинный. Я за это молюсь постоянно, - отвечал всем и всегда Петр…

  Так продолжалось долго. Злая старуха изо дня в день не находила себе места. Она постоянно искала причину поругаться с Любой, старалась унижать и всячески обижать ее. Оскорбления и обиды были столь велики, что никто не смог бы удержаться, никто не смог бы выдержать этого, чтобы не дать отпор. Но эта молодая умная терпеливая богобоязненная женщина была кроткой и смиренной. Она настолько была терпеливой, что все стали удивляться ее терпению. А она, часто уединившись, в молитве со слезами выливала свою скорбь пред Господом и молилась за свою свекровь Ликеру. Она благословляла ее в каждой молитве, и просила у Бога сил, чтобы Он, Великий Всемогущий Бог, дал ей, Ликере, разума, прощения и покаяние, чтобы Он смирил ее и простил, чтобы не наказывал, а помиловал по богатству Своей великой милости и любви. Любе так хотелось, чтобы Бог смирил Ликеру, чтобы она уверовала в Господа, в Его пролитую на Голгофе Кровь, чтобы Ликера покаялась и ходила вместе со всеми в церковь и чтобы достигла Вечной Жизни.  Люба, преисполнена любви к Господу Иисусу Христу, а также и к своему дорогому мужу Николаю, старалась любить всех, а также и злую Ликеру. Она хотела быть послушна слову Божьему, старалась исполнять то, что написано, и когда свекровь ее ругала и хулила, она за нее молилась еще сильней. Ибо написано: « Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас, и молитесь за обижающих вас и гонящих вас. Да будете сынами Отца вашего небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми, и посылает дождь на праведных и неправедных.  Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный...»
Евангелие от Матфея 5 глава 44-48 стихи.

… Осень пришла в гости нежданно. Солнце взошло из-за и это предвещало, что день будет дождливым и холодным. Но Петр с раннего утра уже был на реке и ловил рыбу. Он часто уходил из дома, чтобы не слушать проклятий своей жены, а еще он часто ходил на рыбалку, чтобы наловить для детей рыбы. Ведь он любил своих детей и внуков, любил горячей искренней любовью, а особенно он полюбил Любу,- невестку свою,- больше как свою дочь и старался всегда чем-нибудь помочь. И всегда, когда Бог посылал ему улов, он отдавал детям, да так, чтобы не видела Ликера, а немного рыбы оставлял себе. Часто он отдавал последнее и радовался, что детям выжить будет легче, потому, что Люба не могла работать, ибо носила под сердцем еще ребенка. А Николай старался и работал изо всех сил, но на такую семью и расходы были велики. Часто Петр брал с собой внука Ивася когда шел в магазин и там покупал ему гостинцы, ему и маленькому Диме, а также покупал продукты для семьи Николая и передавал их мальчиком, чтобы тот нес домой, да так, чтобы не видела старуха. Это продолжалось долго, но вот Ликера узнала и как бы взбесилась. Затаив злобу на всех, она решила во что бы то ни стало сделать больно всем…
Уходя из дома, Петр просил Ликеру присмотреть за детьми, так как Люба должна была пойти в поселок в больницу, а Николай был на работе. В таких случаях он сам всегда присматривал за детьми, но сегодня, когда увидел, что Ликера улыбается и как-то по-особому мягко и вежливо разговаривает, - решил что пришел час, и она образумилась, и подумал, что уже пришел в его дом долгожданный мир. К тому же Ликера пообещала присмотреть за детьми. Поэтому он решил уйти не на долго…
 …  День был по-осеннему холодный. На небе сгустились черные тучи и темной пеленой закрыли небо. Казалось, что вот-вот настанет ночной мрак. Ликера, увидела удобный момент что нет никого дома, стала выбрасывать на улицу вещи сына Николая, а также вещи Любы и вещи внуков. Затем выбросила на улицу и постель, детскую кроватку и все, что было у них в доме Ликеры. Разогретая злобой и придя в неистовство, она кричала: «Пусть убираются все вон, вон, подальше отседова, вон из моего дома. А то уничтожу, потравлю…  Не надо мне в доме вонючая гуцулка, штундистка с ее выползнями… Наплодила, как крольчиха, недоносков и байстрят, а мне смотреть на них тошно…» И при этом вытолкала маленьких внучат на улицу и закрывши за собой дверь, и выпивши со зла стакан водки, улеглась спать…
   Подул сильный ветер, а вслед за ним пошел дождь, который превратился в ливень, и с минуты на минуту усиливался, а затем полился, как с ведра. Дети в отчаянии громко заплакали, зарыдали.
 - Откройте, бабушка, откройте, - кричал Ивась, а маленький Дима стоял и плакал. - Нам страшно и холодно, откройте, бабушка, милая, дорогая, бабушка, откройте…  Он стучал своими маленькими рученьками во входную дверь, но было тщетно. За дверью стояла мертвая тишина…
Маленький Ивась, схвативши братика Диму, потянул в старый сарайчик, который был во дворе, чтобы укрыться от дождя, и они спрятались там.
Сильно ударил гром, да так, что содрогнулась земля. Молния с минуты на минуту разрывала темное небо на куски, мрак покрыл землю, и казалось, что пришел конец света.
Порывы ветра усилились, деревья трещали, шатались из стороны в сторону и было видно, что ветер снесет все на своем пути. На детей напал страх и ужас. Они пришли в отчаяние. Маленький Дима трепетал от страха, прижавшись к груди брата, а Ивась, обнявши его, словно взрослый, утешал его и гладил его мокрую от дождя голову, хотя и сам был перепуган до смерти.
  Внезапно налетела сильная буря и деревья, словно хрупкие спички, ломались и падали на землю. Одно из дерев упало прямо на сарайчик, в котором находились дети…
Содрогнулась земля от удара упавшего великого дерева; старая крыша не выдержала, и распалась на куски. Обломки упали, но зацепились друг за друга, перекрестившись между собой, прямо над детьми, не причинив им вреда. Дети плакали и рыдали, дрожа от страха. А буря усиливалась и на дворе стало темно-темно, как в погребе; тучи еще больше сгустились и лил сильный ливень, будто прорвалось небо. Громкие раскаты грома и блеск молний, которые зажигали темное от туч небо, наводили страх. Двор наполнился ливневой водой, которая поднималась все выше и выше и проникла в разваленный уже сарай, и стала подниматься и подтапливать место, где находились дети. Вода поднималась стремительно и уже поднялась выше колен, а затем и по пояс  маленькому Ивасю. Ивась, который слышал от мамы об Иисусе Христе, которая учила их молиться, придя в отчаяние, громко с детской верой закричал: « Иисус, дорогой Иисус, спаси и сохрани нас, помилуй нас, дорогой Христос!..» А дождь лил, словно прорвалось небо, и казалось, что этому не будет конца…
  Выбравшись из-под обломков Ивась стал вытягивать братика, а когда вытянул его и увидел в углу сарайчика стоявший стол, стал поднимать Диму и высаживать на стол. И когда ему удалось это сделать, сам тоже взобрался поверх стола.
… Люба волновалась  изо всех сил, так как не могла быстро добраться домой и пришлось ей идти пешком; переживала и томилась душой о детях. Ей почему-то было тревожно на душе в этот день, а тут еще и ненастье, которое принесло много бед людям. Она видела разрушенные бурей кровли домов, выкручены с корнем деревья, страшный ливень, который натворил беды, и она чувствовала душой, что дома что-то неладно. Не даром говорят в народе, что сердце матери чувствует на расстоянии, что материнское сердце и слышит и видит…  Идя домой под страшным ливнем, не видя перед собой белого света, она молилась к Богу, чтобы дома ничего плохого не произошло, так как тревога ее души за детей не давала ей покоя. Она брела по дороге в воде, которая была ей выше колен, брела, выбивалась из последних сил, и все же шла, шла и молилась в сердце Богу. Губы ее шептали, а сердце виговаривало слова, которые просили о милости и помощи…  Ударил гром, и одновременно, как могучая стрела, сверкнула ослепительная молния и попала в высокое дерево, которое было у дороги впереди Любы.  Ослепительная вспышка была настолько сильна, что после нее Люба ничего не видела и так стояла долго, пока глаза стали видеть. А гром гремел все сильнее и сильнее, и ей стало страшно и жутко. Дойдя до места, где было дерево, Люба увидела только кусок обгоревшего ствола…
… А в это время Петр тоже волновался и в глубине души скорбел, что ушел на рыбалку и доверил детей Ликере. Его одолевало беспокойство, которое перешло в тревогу, и он теперь спешил домой изо всех сил. Ему стало страшно за внуков, которых он оставил дома, и ему казалось, что Ликера могла не досмотреть детей и они попали в беду. Разные мысли атаковали его, стал одолевать страх; он чувствовал, что что-то не доброе случилось и Петр стал молиться Богу о детях. Он торопился домой, старался идти как можно быстрее. А вода лилась по дороге выше колен, идти было тяжело, не хватало дыхания …
… Он вошел во двор и увидел, что все затоплено водой. Усадьба находилась в низменной местности и все залило водой так, что ему, вошедшему во двор, пришлось идти глубокой водой и брести в воде по пояс.
И вдруг он услышал детский плач, но уже не как плачь, а просто хныканье, жалкое изнемогшее хныканье ослабевших детей. Петр кинулся в сарайчик и увидел жуткую пугающую картину: дети сидели на столе в воде, замерзшие и перепуганные, дрожа от страха и холода… Маленький Дима, обнявши шею Ивася обеими руками, крепко прижался к брату. В его глазах был неописуемый страх и отчаяние, а Ивась прижимал братика к себе, плакал, но все же утешал его.
  В это время подоспела и Люба, и она вместе со своим свекром занесли изнемогших детей в дом, в котором спала пьяная Ликера…
 
  … Дрогнуло сердце Николая, когда он, возвратившись  на следующий день домой, узнал о происшедшем. Его лицо переменилось и стало бледным, как сама смерть. Губы дрожали, а к голове хлынула горячая кровь могучим потоком,  лицо налилось кровью так, что казалось кровь вырвется наружу. Страх и ужас напал на него, когда он представил смерть своих  двоих  любимых и дорогих ему детей, что они могли погибнуть в один день наглой смертью, из-за безумия его глупой и коварной безжалостной матери. И хоть порывы внутренних чувств толкали его причинить матери боль, он нашел в себе силы просить Бога, чтобы Он отвел его от неразумных поступков. И теперь, потрясенный проделками матери, что причинила страшную душевную боль всем, а также страдание его маленьким детям, он удержал себя, и не сказавши матери ничего худого, позвал к себе Любу, а также отца, предложил им всем поблагодарить Господа Бога за охрану его малюток, а также просил Господа о матери, дабы Он вразумил ее и простил. Молились об этом  все. Но рана, как бы рваная рана, осталась на его добром любящем сердце…
- Завтра же переберемся в старую избу моего покойного деда, - сказал по долгом молчании Николай. Затем постоявши и подумав немного добавил: - нет, сегодня и теперь, сей же час.
- - Там пауки, там не сделан ремонт, там не убрано, - возразил ему отец.
- Нет, папа, сегодня. Лучше жить среди пауков, нежели с родной матерью со змеиным сердцем, - сказал настойчиво он.

  … Николай со своей семьей жил теперь в старой избе, которая осталась после смерти дедушки. Хоть изба была старая и требовала ремонта, но в сердце появилось как бы все новое. Не было слышно проклятий матери, нареканий и гнустных пошлых слов. И действительно жизнь стала радостной и прекрасной, мирной и тихой, без переживаний и скорбей, не смотря на бедность. В избе не было ковров и мебели, шикарной мягкой постели, торжественно накрытых столов с дорогостоящей пищей, но мир и счастье наполняли весь дом. Каждое утро начиналось с молитвы, и заканчивался тихий вечер, когда все отходили ко сну, молитвой с благоговением и любовью к Господу и друг к другу…
… Но как говорят в народе, что перед ненастьем часто бывает тишина. Так и на этот раз. Когда вроде бы все успокоились и в доме у Николая был мир и покой, Ликера снова начала бесноваться. Да так, что становилось жутко и страшно всем во дворе. Не находя себе покоя ни днем ни ночью, она снова и снова приставала ко всем без причины, и наконец выгнала своего мужа Петра из его собственного дома. Дети приняли его к себе в избу, и он стал жить с ними, что еще сильнее бесило Ликеру. А дети и муж не переставая постоянно молились о ней…

… Все уже привыкли ей терпеть, но вот случилось, что у Ликеры где-то пропали бусы. Бусы, которые были дорогостоящими, которые стоили не меньше как пару волов, и она всегда носила их на шее, особенно на праздники и когда шла в магазин, или в гости, надевала бусы. И постоянно в присутствии людей старалась, чтобы похвастаться этими бусами и выставить себя напоказ.
   И вот, как на грех, Ликеру пригласили родственники в гости. А как же ехать в гости и не надеть бусы? Ликера забила тревогу, что пропали бусы, а раз пропали, то так или иначе, а вывод один: невестка Люба украла бусы. А где бы они могли деваться? Только невестка, а не кто другой!
… Злобой дыша металась Ликера и кричала на Любу изо всех сил. Казалось, что из глаз ее вот-вот посыплются искры, а
изо рта вырвется огонь, как из уст дракона. Казалось, что никогда и никто не сможет укротить и успокоить эту разъяренную женщину, которая грозила всем, что уничтожит всех. Но теперь, как бы все зло, присущее преисподней, поселилось в душу и тело Ликеры, и она заклялась, что если узнает, что невестка украла бусы, то изрубит ее топором на куски.
… Страх одолел Любу, жутко стало на душе. Она не повинная ни в чем боялась злую свекровь. А та приготовила топор и  стала собираться ехать до колдуна.
- Ей, где ты там, - закричала она на Петра. - Завтра же поутру вези меня до колдуна, и если он скажет мне, что эта непутевая штундистка украла бусы, то не жить ей на белом свете…
 … Слезы заливали глаза Любы. Она видела как рано утром ее свекор Петр, отец мужа Николая, запрягает кобылу, наблюдала как свекровь положила на телегу топор под сено, и скорбным взглядом провожала уезжающую на телеге свекровь к колдуну…
 Внезапно пришла в голову мысль пожелать Ликере самой страшной погибели, чтобы она никогда не вернулась домой. Но тут-то Люба сразу поняла, что мысли такие не от Бога, и отогнала злые мысли, а напротив сказала сама в себе: « Пусть благословит ее Господь и пусть ее Он вразумит, пусть сотворит над ней милость Свою, дабы она еще в жизни своей познала Истинного Бога и посланного Им Иисуса Христа!..»
  Еще не взошло солнце, а Люба объявила пост перед Господом. Она решила поститься и молиться, просить Господа милости и охрану жизни, чтобы Он защитил от злой свекрови, чтобы Он переменил ее жестокое сердце и сделал доброе и любящее, ибо Он все может. Итак она решила ничего не пить и не есть, а только взывать к Спасителю, чтобы Он сокрыл ее в Своих Всесильных объятьях, и дал ей защиту…
… Путь был долгим. Петр сидел на телеге, управляя кобылой, и в то же время рассказывал внуку Ивасю про Господа Иисуса Христа. Он взял с собой внука, ибо ему не хотелось в пути сидеть молча. Ведь всегда Петр брал Ивася с собой: то ли на речку, то ли в лес. Он всегда ему рассказывал о Господе, стремился, чтобы тот познал как можно больше о Спасителе Иисусе Христе. А Ивась, хоть и маленький еще, впитывал, как губка, все сказанное, и был всегда привязан к своему дедушке Петру. Не было больше утешения для Петра, как видеть, что внук имеет великую развитую память и все запоминает. И сейчас Петр говорил и говорил, а Ивась слушал, а что было не понятно, спрашивал.
Петр рассказывал внуку как давно, очень давно, злые люди распяли Иисуса Христа, как ему вбивали гвозди в Его Святое безгрешное Тело, как Христос проливал Кровь и хотел хоть глоточек воды. И все это за проступки людей пришлось Ему терпеть муки тяжкие, чтобы потом взять на небеса прощенных Им людей, которые уверуют в Него и покаются. О, какая радость будет на небесах; там не будет злых людей, не будет страданий, печали, болезней и душевных мук…
 Петр рассказывал, и  на глазах его выступили слезы. Ему было горько на душе…  Он скорбел о том, что в его семье нет мира, что все рушится; нет радости и покоя. И вот он, Христианин, любящий Господа и всех людей, а особенно свою семью, не может справиться со своей женой Ликерой. И теперь он ее везет к колдуну, что совсем это против воли Божьей…

  Ивась увидел слезы на глазах дедушки и ему стало жаль деда. На глазах ребенка тоже выступили маленькие слезинки, от которых Петру стало еще больней и как-то не по себе…
…Так ехали долго. Ликера молчала и не разговаривала. Она что-то бубнила себе под нос и надулась, как сыч. У голове ее что и было полно ненависти на всех, а особенно на невестку Любу, и она твердо решила расправиться с ней. «О если бы только узнать где бусы. А она, Ликера, твердо знает, что Люба украла бусы…  А кто бы еще мог это сделать, кому бы в голову пришло их у нее украсть? И вот она теперь точно узнает, колдун ей расскажет всю правду, и теперь расправа будет справедливой, теперь-то все увидят, что она, Ликера, всегда была права перед всеми. Все, все теперь узнают, что она справедливая , что все беды принесла ей в дом эта штунда, эта богомольная гуцулка, от которой все проблемы в доме. Ведь сын - то ее, Николай, добрый и любвеобильный сын всегда любил ее, Ликеру,  - маму свою. Но с тех пор, как появилась в доме Люба, Николай уже стал не тем, он теперь любит Любу, а меня уже не так. И как это могло случиться, чтобы мой сын полюбил кого-то больше, нежели меня?» - томилась в мыслях Ликера. Но Ликера не знала, что Николай никогда не переставал ее любить сильной любовью сына, и любил ее как мать…

… Вот и приехали… Из дома вышел человек в темной одежде, да какой-то мрачный, не приветливый. Он измерил  своим взглядом гостей, и повелел им ожидать…
   Солнце уже садилось за горизонт и день склонялся к вечеру, когда колдун позвал их в маленькую избушку, которая была рядом с домом колдуна, и расспросил, какая нужда привела их к нему.
 Ликера тут же поведала ему, что у нее пропали бусы. И она твердо знает, что бусы украла невестка, но все же желает убедиться в том, что невестка виновница во всем. А когда подтвердиться, что украла бусы невестка, - она , Ликера, ее зарубит топором. Но хочется знать всю правду. Ох, как хочется знать правду!..
  Колдун засмеялся адским ехидным смехом, а затем лукаво улыбнувшись, сказал:
- В полночь я буду волхвовать, а утром скажу всю правду. А теперь отдыхайте, располагайтесь по удобней. Вон там соломенные маты; стелите на пол и почивайте. Только в полночь, когда я буду волхвовать в этой избушке, чтобы никто не посмел мне помешать в деле этом…

… Петр решил не спать. Он помолился Господу Богу, но так, тихонько, про себя. Мысленно окунувшись у воспоминания о своей прошлой жизни, он вдруг оказался в красивом весеннем цветущем саду, где он, Петр, тогда молодой и красивый стоит рядом с Ликерой. А она такая привлекательная, нежная, как цветок, в фазе своего цветения, и стройная, словно молодая березка; стоит и улыбается к нему, говорит ласковые приятные речи, а Петр радуется о будущей семейной жизни, той жизни, в которой они будут счастливы. Не так как другие люди, а счастливы по-особому, так, как никто…
 Петр тоже ей улыбается, обнимает ее за плечи, а затем он идет и срывает для нее цветы. Это были розы; прекрасные  розы, которые благоухали своими ароматами, и дарит эти розы ей, Ликере, которую полюбил навсегда…
« Эх, молодость, молодость, какая же ты прекрасная, чарующая удивительная молодость, преисполнена  волнений и надежд, полна любви и пылких чувств, которые несут тебя словно на крыльях ветра, и поднимают туда, далеко ввысь, на         высоту орлиного полета…
      Как же я любил эту Ликеру, готов был ради нее на все, готов был пожертвовать собой, не жалея своей, даже, жизни, и не задумываясь отдал бы за нее жизнь свою. Как мы тогда были счастливы, как любили друг друга. А теперь, что теперь? Теперь жизнь словно в аду и где выход? Какие мы были бы все счастливы, если б Ликера уверовала в Иисуса Христа. Даже если бы была хоть немножко набожной и имела страх Божий. Но она теперь не та Ликера, какою была прежде, она теперь как дракон, которого невозможно укротить. И чего она добилась, и чего достиг я? Теперь я у нее в унижении; дети в унижении, невестку Любу хочет лишить жизни, внуков чуть не отправила на тот свет, но что самое ужасное, то я теперь лежу в избушке колдуна, которую он использует для волхвования…
О, если бы я был умер еще маленьким, или при родах, когда мать моя рожала меня. Или лучше бы я не родился на свет, и не видел солнца и того что под солнцем. Какой человек, живущий на земле и терзаясь, страдая в душе своей, может сказать, что он счастлив? Или кто возненавидев жизнь свою, будет радоваться ей. Как стыдно мне пред Господом и перед людьми, что я, будучи Христианин, привез свою жену к колдуну. Не должен был я этого делать, это – грех великий, тяжкий грех пред Господом…» - думал со скорбью он.
 И Петр, с болью в сердце, стал просить у Господа прощенья, стал просить милости Божией, на его жизнь, а также и на всю его семью…

... Наступила полночь. Колдун, зайдя в избушку, посмотрел на спящих гостей, которые спали глубоким сном и убедившись, что они спят, приступил к волхвованию. Все спали, но только не спалось маленькому Ивасю и он тихонько лежал, притворившись спящим.
 Колдун, совершивши, свой ритуал, стал заглядывать в дымоход печи и кричать заклинания и вызывать нечистую силу. Так он повторял много раз. И вдруг из дымохода вылезло что-то черное, страшное, и спросило колдуна, что он хочет. Тот, в свою очередь, рассказал нужду, о которой просила Ликера, где девались бусы и кто их украл.
Демон, который вылез из дымохода сказал, что бусы потеряла Ликера, когда давала корове корм. И бусы, растебнувшись на шее Ликеры, упали в ясли, где ест корова. Но ты, говорит, не говори, что бусы лежат в яслях, а скажи, что их украла невестка Люба. Пусть будет нам три души: Душа Ликеры, которая погубит Любу, душа Любы, и душа не рожденного младенца, которого Люба носит под сердцем. А деньги Ликера тебе все равно заплатит. Тебе деньги, мне –души людские. И демон, засмеявшись адским смехом, исчез…
… Утро было тихое, светлое, и по-осеннему пахло в воздухе грибами. Дул легкий ветерок, и казалось день должен быть погожим. Но настроение Петра было крайне испорченным; он был грустный, в душе своей скорбел, что возил Ликеру к колдуну.  Ведь колдун сказал при всех, что невестка Люба украла у Ликеры бусы. А когда он возразил, что этого быть не может, что Люба честная и совестная, боящаяся Бога, колдун, выругавшись, начал проклинать Петра и рассердился так, что пришел в ярость и мало не накинулся с кулаками на Петра.
 - Рассчитайтесь за труд, и чтобы вашей ноги здесь больше не было. А не то, то я на вас наведу порчу всякую и беду великую! - орал изо всей силы он…
Рассчитавшись с колдуном Ликера ехала на телеге и торопила Петра быстрее ехать домой. Она подгоняла его и всячески обливала гнилыми словами, а он сидел молча и не говорил ни слова. И чем дольше он молчал, тем больше Ликера злилась. Она кричала на него, унижала, оскорбляла до такой степени, что другой бы мужик давно бы выбил ей зубы, или поломал ребра. Но Петр решил молчать. Он твердо знал, что никто бы ей не терпел так, как терпит он, никто бы не дал ей ругаться над собой, и действительно другой бы мужик давно бы сделал ее калекой, или прогнал от себя вон. Но Петр считал себя виновным во всем давно; если бы раньше он ее поставил на место, - то этого бы не было. А теперь, когда затянулось время, и все зашло слишком далеко, и из года в год Ликера брала верх над мужем и позволяла себе, как говорят в народе, ходить на ушах, то Петр теперь опустивши руки, пустил все на самотек.
 «Легко сказать, - думал он, - выбить зубы, или покалечить; и легко сказать, что упустил время. А как же можно выбить зубы жене будучи Христианином? Как можно калечить ту, которую страстно любил? Или как я мог ее держать под страхом, когда она для меня была дороже моей жизни? Она для меня была все, абсолютно все, кроме Бога!..

… - Вот видишь, козел ты такой, какую ты змею пригрел на груди у меня? Такую погань не путевую. А она плюет, там где пьет. И за добро мое мне злом платит. И где это видано, чтобы невестки бусы воровали? А я ее в дом пустила, а она пришла на все готовое и кровь с меня пьет, съедает печень мою и выматывает кишки. Да от нее можно инсульт поймать, или инфаркт схватить. Она, душегубка подлая, она прахвостка, воровка…  От нее меня тошнит, блевать хочется, когда я вижу ее. Она моему сыну мозги перевернула, и он идет на ее поводу, как слепой баран. Она забрала у меня самое дорогое, - это сына Николая и его любовь ко мне,- орала во всю глотку Ликера, словно сошла с ума.
- - Ты бы Бога побоялась и людей постыдилась. Бог дал в дом скромную богобоязненную прекрасную невестку, дал нашему сыну хорошую умную и добрую жену. Она порядочная,  заботливая, настоящая хозяйка; все еще спят, а она мигом кушать приготовит, позаботится, поухаживает. В доме чистота, порядок. Она, как пчелка старается, сын наш ухоженный, в порядке, всегда сытый помытый, в чистой глаженой одежде. Она и в доме и на огороде, она и вяжет и подрабатывает. А как они любят друг друга! А еще Бог дал им детей, а нам внуков прекрасных и красивых, развитых и умных. А ты вместо того, чтобы радоваться и Бога славить и благодарить, ты, ты злая Ликера, ищешь повода к раздору, и все делаешь к собственной погибели. Неужели ты думаешь, что Бог не видит это? Ты хоть бы раз подумала, кто за тобой будет ухаживать, когда ты состаришься, или когда, не дай Бог, случится какая беда. Кому ты будешь нужна с твоими кознями, да еще после таких обид, как ты нанесла детям нашим. И куда ты попадешь после своей смерти? – сказал с болью в душе Петр, и задумался.

… Так ехали долго. Ликера, немного успокоившись, сидела и не могла отойти от возбужденного состояния. Но мысль, злая мысль о том, что невестка Люба украла бусы, снова зажгла в душе Ликеры адский огонь ненависти. И на этот раз этот палящий душу огонь как бы вырвался наружу. Она достала из-под сена топор, и размахивала им, кричала, что не оставит в живых Любу. Она размахивала топором, размахивала руками, крутилась-вертелась на телеге, и если бы кто посмотрел со стороны, то сказал бы: « И смех, и грех, и горе…»
… Вдруг телега пошатнулась и нога Ликеры попала в колесо, так как Ликера сидела на телеге, а ноги ее висели вниз. Раздался неслыханный крик. Петр остановил кобылу и увидел Ликеру лежащую на земле. Возле нее лежал отточенный острый топор. Ее лицо было перекошенным и страшным, а нога была выкручена и переломана между спицами колеса. Петр растерялся и не знал сначала что ему делать, а Ликера видя растерянность мужа, еще сильнее орала изо всех сил, не то от боли не то от злости, а скорее и то и другое…
- Спасай же теперь меня, - козел вонючий…
- - Молчи, несчастная, со скорбью в душе сказал Петр. Бог тебе платит за твое зло. А ты и сейчас не каешься. Смирись же, наконец. Ведь ты сама на себя навлекла беду. Вот тебе и плата за твое зло, которое ты держишь в сердце. Покайся и смирись перед Богом. Может Он тебе простит твои беззакония и грехи!..
- Вот вылечу ногу и все же зарубаю штунду,- еле выдавила сквозь зубы Ликера, корчась от боли...
 
 … Солнце спряталось за тучи и подул тихий прохладный ветер. Телега катилась по укатанной полевой дороге и к дому оставалось немного. И вдруг заговорил внук Ивась, который всю дорогу молчал. В его маленьком сердце был страх, что бабушка Ликера погубит его маму, которую он так любит. Ему не хотелось, чтобы бабушка погубила его мать, да и вообще ему хотелось, очень хотелось, чтобы был мир между всеми, чтобы не было криков и раздоров. И, набравшись смелости, он сказал:
- Бабушка, милая бабушка, не рубите мою маму, не надо этого делать. Когда колдун волхвовал, то я не спал и видел, как из дымохода вылезло что-то черное и страшное, какой-то демон. И он сказал колдуну, что мама моя, Люба, не воровала бусы. Бусы лежат в яслях, где ест корова. Они расстебнулись и упали туда, когда вы давали корм корове. Но сказал колдуну не говорить вам об этом, чтобы вы убили маму, а деньги все равно вы заплатите колдуну. Зато три души будут демону: ваша душа, - потому что вы убьете мою маму, а также душа мамы и ребеночка, который под сердцем у мамы моей. Прошу вас, бабушка, - и Ивась, который был до того тихий и молчаливый, теперь разрыдался, да так сильно, что Петр не мог его никак успокоить…

- Гони, гони быстрее кобылу, - вдруг закричала сильно Ликера. Хочу видеть, правда ли это. А если нет, то и этого слизня зарубаю…
- - Да вразумит тебя Господь, - сказал Петр…
 При этом телега въехала во двор и навстречу вышла Люба.
- Дай мне костыль и помоги мне в сарай зайти, - кричала на Петра Ликера, веди меня быстрее к яслям, хочу своими глазами видеть, правда ли это?..
  Ликера, преодолевая страшную боль, на одной ноге и с костылем, а также при помощи Петра вошла в сарай и кинулась к яслям.
- Что это? – вскричала она, поднимая бусы из ясель. Неужели это правда? Это же мои, мои любимые дорогие сердцу моему бусы! Это же бусы, мои бусы, это же…

                Ч А С Т Ь  Т Р Е Т Ь Я
         
                (покаяние)         
               

… Ликера очнулась и лежала на мягкой чистой белой постели. У нее кружилась голова, а в ушах гудело, и перед глазами летали мотыльки. Нога была забинтованная, а через бинт сочилась кровь. Врач, которого привез Николай, сделал все необходимое и теперь давал наставление Любе, как ухаживать за больной…  Ведь доктор поставил еще диагноз: ушиб головного мозга, помимо открытого перелома ноги. И он назначил для Ликеры строгий постельный режим.
… Нет больше стыда, больше всего обличает совесть, когда за тобой ухаживает и заботится человек, которого ты ненавидишь. И когда видишь его любовь к тебе и все усердие и заботы, тогда твоя совесть стает тебе судьей…
   А время шло…  Дни для невгомонной  Ликеры казались годами, которые тянулись долго и нудно. Ей приходилось лежать на спине, и сначала вроде бы было и ничего. Но чем дольше она лежала, тем тяжелее переносила все это. А Люба ухаживала за ней со всем усердием, как за родной матерью. Она не стыдилась своей свекрови, а ухаживала как за маленьким ребенком; обтирала ее, омывала, переодевала, делала перевязку, и кормила с ложки. Люба усердствовала возле нее так, что Ликера стала смотреть на Любу по-другому. Особенно после того, как Люба стала ей читать Евангелие и  относилась к ней с великой любовью. Сначала Люба просила свекровь разрешения на чтение Слова Божия, и когда Ликера соглашалась послушать, Люба читала вечерами, рассказывала и объясняла важные места из прочитанного в Евангелии, а Ликера слушала. И как и говорится в Писании, что посеянное Слово Божье, тщетно не возвращается назад. Оно приносит плод…
Люба читала о любви Божией, о том, как Бог Отец послал возлюбленного Сына Своего Иисуса Христа на землю в этот греховный мир, чтобы спасти от вечной погибели грешный народ; что Христу пришлось много пострадать. Как Его бичевали, унижали, плевали на Него и, наконец, распяли на Голгофском кресте. Но Он не переставал любить даже тех, кто Его распинал. Его глаза блестели любовью и тогда, когда Ему вбивали гвозди в Его Святое Тело…  Как Он молился Отцу за распинавших Его и просил о них, чтобы Отец небесный, Вечный Всемогущий Бог, простил Его обидчиков и не вменил им греха…
« Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел Жизнь Вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир был спасен чрез Него. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому, что не уверовал в Единородного Сына Божия…» - читала Люба из Евангелия от Иоанна 3:16-17. И далее, рассказывала о любви Бога Живого к людям, о том, что Он любит нас грешных, любит, и потому долготерпит, не желая, чтобы кто погиб, а чтобы все пришли к покаянию…
  Также читала ей Люба и о судах Божьих, о том, что Господь грядет и не умедлит, что Он заберет к себе верующих в Него, Искупленных Кровью Его, от земли и вознесет на небо. Что Он будет судить живых и мертвых, чтобы воздать каждому по делам его. И если люди не покаются, - то их ожидает вечное осуждение и вечное мучение, вдали от Бога…  Читая книгу Откровения, Люба заметила, как свекровь менялась на лице. Лицо ставало то красным, то бледным, и было видно что в душе свекрови что-то происходит.
    Ранним утром Люба заходила в комнату, где лежала Ликера и приносила букет цветов. Часто это были розы и гвоздики; проветривала комнату, приносила еду, кормила свекровь и ухаживала за ней; промывала раны отварами трав заботливо и нежно, давала лекарство и делала уколы. Затем она стала каждую ночь ночевать возле свекрови, и еще больше заботиться о ней.
Ликера стала задумываться. Стали меняться мысли, стала  немножко разговаривать с Любой. А Люба радовалась, что ее свекровь стала меняться и втайне благодарила за это Создателя.
  Время шло…  Читая в очередной раз вечером Слово Божие, Люба заметила на глазах Ликеры слезы, которые ручейками стекали по сморщенным ланитам. На этот раз Люба решила почитать книгу пророка Исаии 53 главу, из Ветхого Завета, где пророк по вдохновению Духа Божия изрек пророчество о Иисусе Христе еще за 700 лет до рождества Христова.
«… Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его.
   Но Он взял на Себя наши немощи, и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом.
   Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на нем, и ранами Его мы исцелились.
   Все мы блуждали как овцы, совратились каждый на свою дорогу; и Господь возложил на Него грехи всех нас.
   Он истязуем был, но страдал добровольно, и не открывал уст Своих; как овца, веден был на заклание, и, как агнец пред стрегущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих.
   От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? Ибо Он отторгнут от земли живых; за преступление народа Моего претерпел казнь.
   На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством; чрез познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих, и грехи их на Себе понесет… Книга Пророка Исаии 53гл. 3-8, 11 стихи.»
    Ликера слушала внимательно, расспрашивала Любу о ком это написано, и узнав, что говорилось это о Иисусе Христе, о том, что Он предназначен был Богом в жертву умилостивления за грехи всех людей, дабы простить грехи и беззакония людям,- задумалась и погрузилась в глубокое молчание… Видно было, что Слово Божие оказало на нее великое влияние. А также поведение и жизнь Любы, ее невестки, только теперь стали открывать ей глаза…
   А еще Ликеру очень тронуло то, когда она слушала из Нового Завета, Евангелии, повествование о страданиях Иисуса Христа. Когда предал Его Иуда, один из учеников Его, который ел и пил с Иисусом Христом, а потом предал Его за тридцать сребренников. И вот Христа оклеветали из зависти и предали на смерть. Как распинали Его, как смеялись над Ним; как заушали Его, и плевали на Него, а Он молчал, как вбивали гвозди в Его измученное Тело, подавали уксус с желчью, когда Он висел на кресте и говорил: жажду.
  Ликере стало как-то жаль Иисуса Христа. Пред глазами предстала картина пыток и издевателств, когда бичевали Его римляне, смеялись и били, а Он молчал. Да, Он молчал как агнец пред стрегущим его…  И вот Его распинают, вбивают гвозди в Его тело, а он молчит и смотрит. А слезы текут из Его глаз, святые и горячие слезы. Он плачет за людей и молится за них, Он молится, чтобы Бог, Отец небесный, простил им это зло, этот грех…
   Ликера в сердце своем мгновенно осудила всех этих людей, которые распинали Христа, а особенно Иуду, который предал Его, что пожадничал на тридцать серебряных монет. Ей стало обидно, что Христос доверял такому негодному человеку, который был способен на такое зло.
   « А ты что, лучше Иуды, - заговорила ее совесть, которая как бы из подземелья, где-то там далеко проснулась, и теперь говорит с ней. Ты не лучше Иуды, а судишь его. Твой Петр, муж твой, который тебя страстно любил, любил жертвенной чистой любовью, а ты предала его. Ты, ты предала его. Ты искала греха с кем попало и где попало. Ты хотела насытиться грехом и беззаконием и меняла дорогого любящего преданного мужа на бродячих пошлых мужиков, от которых была беременна и скрывала от мужа свои грехи. А он не переставал тебя любить. Он без тебя кусок хлеба сам не съел, он делился с тобой всем и всегда и доверял тебе, думая, что ты добрая и честная жена. Ты предатель в доме своем. И больше чем предала, ты убила своих не рожденных  детей, малюток, которые не видели солнца. А какими бы они стали людьми, знаешь? Нет, ты не знаешь. А что тебе дали твои грехи, что ты искала повода насладиться грехом и давала повод другим грешить? А разве те мужики бродячие достойны твоего мужа Петра? А ты стелилась под них, как последняя?..»
   Ликера вздрогнула. Ей никогда не приходилось, чтобы отзывалась в ее душе совесть, и говорила к ней, как посторонний совсем другой человек. Но теперь, когда воскресла ее совесть, все предстало перед глазами как при просмотре фильма…
А Люба читала, разъясняла как понимать все это, какими желает нас видеть Бог, какая цель жизни человека на земле.
… И так прошло два месяца и было прочитано все Евангелие и часть Ветхого Завета из Библии. Ликера стала задумываться над своей жизнью, о том, что она сделала хорошего для Бога и для людей. И ей сплыло в памяти сколько зла принесла она Любе, сколько обид и душевных ран нанесла она за эти годы. А Люба кротко с великим терпением все переносила, да еще и молилась за нее. О, как стыдно стало вдруг Ликере, стыдно за себя, за свое поведение, да и вообще за свою безбожную греховную жизнь…
А совесть теперь говорила к ней, не переставая обличать ее. Ведь она, Ликера, ни чем не лучше других людей, а на много хуже,  постоянно с коварным и злым сердцем всегда думала, что она какая-то особенная, чрезмерно умная и, думая так, ставила других людей ни во что. Сколько обид и оскорблений она нанесла Петру, - мужу своему, сколько отняла у него здоровья, нервов; сколько он томился в душе своей? А как любил, как любил? Кто бы мог выдержать такое поругание, кто бы мне терпел все это? А Петр терпел, ох как терпел!..
И Ликера, когда оставалась наедине, часто вспоминала прочитанные слова из Послания Ап. Павла к Тимофею. Где во 2-м Послании во 2 главе говорится так:
«Знай же, что в последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержаны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся. Таковых удаляйся…»
Ликера поняла, что это написано о ней, что это она такова и все негативные греховные качества живут в ней, внутри самой Ликеры…  И что она является проблемой в доме, что через ее жуткий характер, через ее греховность нет мира в доме, да и в сердце самой Ликеры.
Теперь  Ликере открылось: сколько волнений и терзаний души перенес ее сын Николай, переживая, что она, Ликера ненавидит его Любу, которую он страстно любит. А сколько выстрадали маленькие дети, Ивась и Дима, когда она их вытолкала на улицу, а шел ливень и была буря? Ведь они чуть  не погибли…  И она на миг представила, что они могли просто утонуть и погибнуть. Так что же я в жизни доброго сделала? С чем я предстану пред Господа, с чем? По телу Ликеры пробежала дрожь. Страх напал на нее. И она стала перебирать в своей памяти, есть ли хоть что - нибудь хорошее у нее в жизни, а также в ее душе…
Погрузившись в раздумье, она мысленно перенеслась далеко туда, в бурную молодость, когда юные годы бурлили, словно живой родник наполненный чистой кристальной водой. Хотелось жить, любить, хотелось порхать, как красивая бабочка, жить и летать душой в поднебесье; наполняться радостью и страстью любви. И она мечтала встретить настоящую любовь, ту любовь, которая была бы жертвенна, и бескорыстно преданна , с которой можно было бы пройти всю жизнь, доверяя друг другу, радоваться друг другу и быть верным друг другу. О, как ей хотелось этого. Но она не знала, как встретить такую любовь.
И вот однажды она встретила Петра. Петр, - красивый умный парень поселился в ее душе так, что она, казалось, жить без него не сможет. И она старалась приложить все усилия, чтобы Петр принадлежал ей. И не так, чтобы было это увлечением, а она хотела, чтобы на всю жизнь, навсегда…
И вот первое свидание, а затем встречи, горячие поцелуи и цветы, конечно. Как было приятно, когда Петр принес ей первый букет цветущих болгарских роз. Она видела, что он полюбил ее. А она, в свою очередь была от него вне ума. Каждый вечер бежала к нему на свидание и только под утро он ее проводил домой. Упиваясь любовью, она клялась ему в верности до самой смерти, клялась быть послушной во всем и всегда… То были золотые мгновенья в жизни, то была неописуемая радость. Душа поднималась где-то высоко, туда ввысь, на высоту орлиного полета и радовалась, что хотелось жить, любить, и так бы всю жизнь, всю вечность!..
  Петр полюбил ее по настоящему, крепко-крепко, и был готов для нее сделать все. Казалось, эта взаимность не имеет границ, нет силы, которая могла бы разрушить их союз. Вскоре они поженились и жили так, что им начали завидовать люди. Построили новый дом, обзавели хозяйство. Но что было самой великой радостью, так это рождение сына, которого и назвали Николаем…
…  По телу Ликеры пробежала дрожь. Она как бы очнулась от глубокого сна. Да, как будто бы от сна. Но это не сон, это действительность, это часть ее жизни, когда она была радостной и счастливой… А что теперь? - подумала она. - Что же теперь?
  Ей стало страшно за свою жизнь. Она любила Петра, но как говорят до поры до времени. Спустя годы, она начала блуждать мыслями и посматривать на других мужчин. Сначала из любопытства, как говорят, для интереса, а затем мало-помалу ее мысли стали преследовать, что было бы здорово, если бы она имела любовника. А может и не одного.
« А что,- думала она, - у многих женщин так. Имеют дома и имеют на стороне. Муж ценит, и на стороне ценят. Муж – это одно, а любовник,- это совсем другое…
   Как говорится в Писании: « враг не дремлет». Стояло Ликере переключиться мыслями на измену, а искушение тут как тут. Вот и подвернулся ей один мужичок, на рынке в поселке; не завидный с виду, но говорил ласково, предложил оказать помощь и поднести ей мешок домой. Петра не было дома… Ликера угощала его наливкой, которую выпросила у соседей, посматривая на него, меряла глазами с головы до ног. Он тоже смотрел на нее жадным взглядом, и вот слово по слову и они уже во грехе. Стыдно было смотреть в глаза Петру, стыдно и признаться, а тут, мужичок тот, записочки присылает, свидания назначает, и пошло-поехало…     Покатилась Ликера как по наклонной кривой, словно шар с горы. А когда узнала что беременна, - решила ребеночка вытравить, чтобы и Петр не знал.
  Так жизнь Ликеры пошла на самотек, встреча за встречей, грех за грехом, и вот очередной раз Ликера уничтожает плод чрева своего.
«Ведь зачем,- думала она,- мне иметь ребенка от чужого мужика? А так никто не знает, и Петр не знает, а время пройдет, все забудется, а жизнь продолжается, живи, Ликера, живи своей жизнью. Ведь жизнь дается один только раз, наслаждайся ею и живи; кайфуй, а там будь что будет, хоть и потоп!..»

               
 ... Прошла золотая осень. Наступили первые морозы, а также выпал первый снег. Здоровье Ликеры стало идти на поправку. С каждым днем ей становилось все лучше и лучше. Она уже могла сама есть, могла сидеть и училась ходить. От этого была великая радость в доме, а больше всего радовалась Люба. Да и было чему радоваться. Ликера мало-помалу стала разговаривать с Любой, но как-то не смела смотреть ей в глаза. Люба все это видела, но виду не подавала и старалась еще больше чем-то угодить свекрови…

   Кто знает силу молитвы? Кто испытал это на себе, тот может с уверенностью сказать: Бог видит, слышит и помогает. Бог слышит, всегда слышит…
Петр, муж Ликеры знал всегда, что его всегда слышит Бог, но знал и то, что иногда Бог и не торопиться отвечать сразу на молитвы, иногда Он испытывает человека, испытывает его веру, чтобы потом больше прославилось Его Святое Имя.
  Все время, как случилась с Ликерой беда, Петр всегда молился с постом, и просил Николая и Любу поддержать его в молитве и посте. И они часто собирались в старой избе, где жил Николай со своей семьей, и на коленях в молитве изливали пред Господом, даже в слезах, нужду своей семьи. И молились о здоровье Ликеры, а особенно о том, чтобы дал ей Великий Бог покаяние и прощение грехов. Чтобы она уверовала в Иисуса Христа как в своего личного Спасителя и Господа. И видя, что Ликера уже слушает чтение Слова Божия, что расспрашивает Любу о прочитанном, что понемногу разговаривает с Любой, исполнялись великой радостью и еще более благодарили Бога за это и просили благословения Божьего на Ликеру…

… Пришла зима, и принесла с собой стужу. Выпал снег, который белым покрывалом накрыл всю землю; деревья покрылись инеем и было все чарующе-красиво, как в сказке. Удивительная неповторимая красота слепила глаза. Снег блестел от утреннего взошедшего солнца. На улице царила мертвая тишина и, казалось, что вокруг нет ни одной живой души.
Ликера уже училась ходить и в это утро, взявши костыли, при помощи Любы вышла на порог дома, чтобы подышать  свежим зимним воздухом. Кружилась голова от столь долгого постельного режима, и Люба поддерживала ее.
    Утро было солнечное и снег блестел, искрился, перед лучами солнца. Это светлое морозное утро, которое было так прекрасно в канун Рождества Христова, вдохновляло радость; ведь сегодня вечером будут варить и есть кутю, под рождественской елкой, и встречать праздник Рождества Христова. А завтра все пойдут в церковь на Рождество; будут радоваться, дарить друг другу подарки и поздравлять друг друга. Завтра будет застолье, завтра будет праздник… 
  - Ах, какая красота,- сказала Ликера. – Я до сих пор вроде бы и не замечала такой красоты. Что это со мной, что я смотрю на все это как-то по-другому, вроде первый раз?…
  Она вспомнила, как читала Люба из Евангелия об Иисусе Христе, Который преобразился на горе перед учениками, и Его одежды стали белыми, как снег. Такими белыми, что ни один белильщик не может так выбелить, а лицо Его просияло, как солнце.
  « Эта святость присуща только Господу,- подумала Ликера.- Ведь только Он, только Он может быть таким чистым и Святым, а мы, бедные люди, грешники…»
  Глядя на белый блестящий снег, она поняла, что ее жизнь, ее грешная душа, как черное пятно на снегу, как куча сажи, которую кто-то высыпал на блестящий чистый белый снег, так она нечиста перед святостью Бога Живого…
   «Какая контрастность, какая разница между чистым и грязным; белым и черным? Так и моя душа. Она грязная, темная, как ночь, - подумала Ликера. – Разве я могу на что-то надеяться, когда я такая грешница. Нет мне прощения, нет оправдания… Сколько зла и неправды сотворила я в своей жизни, сколько боли и обид, нанесла людям, а особенно мужу, сыну, невестке и внукам, которые чуть ли не погибли из-за меня. Я их вытолкала на улицу в час ненастья и бури, без всякого сожаления и сочувствия… Я изменяла своему мужу Петру, унижала его, проклинала, ненавидела лютой ненавистью, топтала его достоинство и ставила всех ни во что, а также убила двоих своих еще не рожденных детей. Я хотела изрубить в куски свою невестку Любу, - эту добрую чистую душу, которая полна любви и тепла, преисполнена доброты и нежности. Сколько лет она терпела мне обиды, сколько я принесла ей боли и душевных ран, а она все терпела и кротко переносила все это; она любила меня и отвечала добром на мое зло, она истинная Христианка, любящая Бога и Христа. Она научилась от Христа терпению и любви, любви к обидчикам и врагам. И всю любовь показала она на деле, потому, что живет в ней Бог. А Бог есть любовь! И она полна любви. Она научилась любить, как Христос любил людей и прощал, даже тех, которые распинали Его. Он молился за них, за распинавших Его врагов, не воздавал взаимно, не проклинал, а прощал и просил Бога Отца, чтобы Он простил Его врагов. Он молился за них, да, он за них молился. А за меня молилась Люба, невестка моя, молилась, прощала и любила меня. Да, она и сейчас любит меня. Не даром и имя она носит Люба, то есть Любовь.
На мысли пришли, также, слова прочитанные  Любой из Евангелия, Послание Апостола Павла к Коринфянам 13 глава с четвертого стиха и ниже: Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится,  не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.
Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится…
«Вот почему Люба умеет терпеть, все переносить и в то же время любить. Потому, что в ней присущи все эти качества, потому, что в ней живет Бог. А Бог есть любовь.
Нет мне прощения, нет мне оправдания. Я такая Богу не нужна…»- думала Ликера.
  И если раньше она отвергала Бога, не хотела и слушать о Нем, то сейчас у нее пробудилось чувство страха, и искра веры, что Бог есть. Да, да, Он есть!..
 После того, как Люба прочитала ей весь Новый Завет, а также часть Ветхого Завета,  Ликера много думала, рассуждала, порой не спала ночами, когда мучила ее бессонница; когда трудно было уснуть, - тогда Ликера думала о Евангелии. О том, что Бог есть и Он послал Сына Своего Иисуса Христа на землю; как Иисус воплотился и принял плоть человеческую, чтобы совершить Божий план спасения всего человечества; как Он исцелял больных, врачевал всякую немощь в людях, изгонял бесов, творил чудеса… Он воскрешал мертвых, служил людям, а люди были несправедливы к Нему, люди искали Его смерти, старались погубить Его. А Он любил всех, всех без исключения, даже тех, кто ненавидел Его. И, наконец, Его распяли на кресте Голгофском, как разбойника, между двумя разбойниками…
   «Неужели Он любит и меня, такую жалкую великую грешницу, неужели Он может простить и меня? Я же была сплошное ходячее зло. А Богу нужны праведные и святые люди, такие как моя невестка Люба…»- думала она.
И тут ее осенила мысль, что Хистос простил разбойника на кресте. А если Он так любит, то может простить и ее.
Ликере казалось, что она присутствует там, на Голгофе, и видит, как  ржавые гвозди впиваются в Тело невиновного Иисуса, Сына Божьего. А Он молчит, весь израненный и избитый, истекая Кравью. И что причиной распятия Христа является она, Ликера, с ее тяжкими грехами. Ей кажется, что Он смотрит на нее чистым любящим взглядом, в котором отражается свет Его любви,  желает видеть ее святой, чистой и праведной. И  теперь в  ее душе возгорелось как бы пламя огня, восходящее от Иисуса Христа, которое зажгло все чувства бедной грешной женщины, и это пламя хотело согреть ее ледяную безбожную душу и наполнить теплом любви, Божьей истинной любви!
    Вдруг Ликеру наполнил великий Божий страх. Она ощутила  присутствие Божие и какое-то не понятное доселе чувство овладело ею, что ей захотелось плакать, обнять Любу и просить у нее прощенья. Просить не только прощения у Любы, а у всех: у мужа, сына внуков, соседей, и других обиженных ею людей…
Сердце Ликеры загорелось; пробудились пылкие горячие чувства, которые были мертвы много-много лет и она, повернувшись своим лицом к невестке Любе, пристально смотрела ей в глаза.
  - Заведи меня в дом, доченька моя. Я хочу зайти в дом и прилечь на кровать…
Ее губы дрожали, и она говорила дрожащим голосом, а глаза налились слезами. Она обняла Любу обеими руками, повисла у нее на шее, и тихим плачевным голосом сказала: Прости меня, прости, дочь моя дорогая, прости, прости!
  Она повторяла эти слова много раз, и Люба, видя терзание ее души, и мольбу о прощении, как-то смутилась. А Ликера не переставала просить прощенья у Любы все сильней…

  … Словно удар тока прошел по телу Любы; пронизал мозг. Сердце забилось и казалось вот-вот вырвется наружу. Она смотрела на Ликеру удивленными, но добрыми глазами. Перед ней стояла совсем другая Ликера, не та буйная и злая, жестокая и коварная. Перед ней стояла совсем иная Ликера.
  Люба встрепенулась от слов «дочь моя дорогая». Она была сирота и никогда не слышала материнских ласковых слов. Но тут, внезапно услышать из уст свекрови такие слова; из тех уст, которые проклинали и хулили ее страшными хулениями, извергали ругань, где отражалась ненависть и злоба, услышать от той свекрови, которая за многие годы ни разу не сказала ей хорошего слова, и ей, Любе, теперь казалось, что земля уходит из-под ее ног...   

   Люба завела ее в дом. В комнате, когда зашли они туда, Ликера не могла успокоиться. Она с минуты на минуту повторяла одно и тоже:
  - Прости меня, дитя мое, ты самая лучшая из всех на свете. Нет никого, кто бы смог так как ты. Твое терпение и любовь твоя растопили душевный греховный лед в моей душе, твои молитвы и заботы постыдили меня, мою гордыню; твое смирение и чистота души твоей отражали Христову любовь. Прости, прости, - уже не говорили губы, а шептали, шепотом смиренной души.
  - - Я вас давно простила, и теперь прощаю, я вам все прощаю во имя Иисуса Христа. Пусть вас простит Господь, по богатству милости великой Своей и любви, - сказала Люба, вытирая слезы радости…
  Наступила мертвая тишина. Обе стояли молча и смотрели друг на друга в смирении и благоговении сердец, мирно и тихо, как любящая мать и любимая дочь.
  - Я хочу покаяться, вдруг сказала Ликера, - хочу жить по-другому, жить свято и служить Господу, хочу быть такая как ты.
 - - Лучше если бы вы были такая как Христос, - промолвила Люба, и улыбнулась…
  - Но я не умею молиться,- сказала Ликера, научи меня.
Люба стала объяснять свекрови, что заученной молитвы не должно быть. Молитва должна быть живая, выходить из самого сердца, и человек должен сам сказать Господу, что у него на душе; обращаться к Нему как к самому лучшему другу, как к Властелину жизни, Творцу миров, Создателю всего видимого и невидимого, и как к любящему Отцу Небесному, доверяясь Ему, и верить, что Он слышит.

   Обе стали на колени. Ликера молилась первой. Но что это была за молитва? Слезы покаяния лились ручьем, а слова умиления и смирения пред Господом подтверждали это…
  Ликера, заикаясь, просила у Господа прощения за каждый соделанный грех, за всю прожитую греховную жизнь в безбожии, за все то зло, что она принесла многим людям, а также своей семье; за обиды, которые она причинила Любе, сыну, мужу, внукам. Каялась в том, что ездила к колдуну и принуждала мужа  везти ее туда. Она молилась и молилась, и чувствовала, как тяжелый камень отваливается от ее груди, как гора грехов исчезает словно в тумане…
Ликера просила Иисуса Христа войти в ее сердце и очистить его от грехов, сделать сердце чистым и праведным, сделать его новым, пригодным для Царства Небесного; молилась, чтобы Иисус Христос поселился в нем и сделал в нем свой трон…
  Мысленно перенеся душу свою на Голгофу, туда, где был распят Христос, Ликера как бы стояла у подножия креста, где капли горячей Пречистой Крови, Которая истекала из ран Спасителя, падали на нее. И с каждой каплей Крови ее душа  становилась чище и белее, белее, как увиденный ею утром сияющий на солнце ослепительно-белый снег.
  - Прости, прости меня Господи, прости, прости, за все прости, и сделай меня белее снега. Я хочу быть новым творением и жить только для Тебя, мой Спаситель!..
   Затем помолилась Люба и поблагодарила Бога за Иисуса Христа, Которого Он, Отец Небесный, послал в этот греховный мир для нашего спасения. Благодарила за пролитую Кровь Спасителя, за страдания и прощение грехов. Также благодарила за свекровь свою, что Господь ей открылся и дал покаяние, что Он ее простил и записал Духом Святым в Книгу Жизни…

   День прошел быстро. Все суетились. Петр купил елку у лесника и привез домой, а Николай с детьми наряжали ее  игрушками и конфетами, самодельными гирляндами и домашним печеньем. Все были в предпраздничном настроении. Под елку поставили игрушки, а сверху накидали комочки ваты, которая на елке выглядела, как снег.
  Все это делалось в доме Ликеры по ее просьбе. А она наблюдала за всем этим и ее лицо светилось радостью.
  Петр и Николай еще не знали о покаянии Ликеры, так как она просила Любу пока не говорить никому.
   Наступил вечер. Люба накрывала на стол. Все было приготовлено лучшим образом: На тарелках было много  вкусной пищи: нарезанная  домашняя колбаса, самодельный плавленый сыр, зельц, сделанный по особому рецепту Любы, студень, а также фаршированная рыба, заливная рыба, утка по-домашнему, и большая запеченная индейка; нарезан  на хлебнице хлеб, а что самое красивое, так это здоровенный бисквитный торт, разукрашенный узорами цветов, сделанных из крема. Было домашнее печенье и конфеты, которые привез Николай. Также стояла кутя. На середине стола, на большом красивом подсвечнике, горела свеча…
   Люба умела готовить. Она любила подать на стол вкусные блюда, но так, как Николай с Любой жили в недостатках, ей пришлось экономить и постараться все, что в ее силах  приготовить к Рождеству.
   Но так как Ликера утром совершила покаяние, ей пришло на сердце не быть жадной и скупой, а устроить праздник Рождества Христова с хорошо накрытыми столами, чтобы было со всем усердием и радостью. И она дала Любе денег, а та, в свою очередь, прикупила все нужное к праздничному столу. Ведь Ликера хотела отпраздновать вместе с праздником Рождества Христова и свое второе рождение, -рождение к новой жизни!..
   Стол стоял возле елки переполненный вкусной едой. Все сели за стол. Никто не знал с чего начать. Ведь не так давно в доме  и во дворе были сплошные скандалы, царило кипящее зло, а теперь вдруг Ликера попросила всех встретить Рождество в ее доме. Все были в недоумении, кроме Любы.
  Вдруг тишину прервала Ликера. Она с трудом поднялась и сказала:
    - Я приняла Иисуса Христа в свое сердце, я покаялась, и хочу жить по-новому, чистой святой Христианской жизнью. И больше не желаю грешить, я приняла Христа, как своего личного Спасителя. И сейчас прошу у всех прощенья. Простите меня. Прости Петр меня, за все мои обиды, за раны душевные, которые я причинила тебе в жизни, за ту боль, за унижения, прости, если только можешь простить! Прости, сын мой, Николай, прости, дорогая невестка Люба, простите мне мои милые внуки, простите мне все, во имя Иисуса Христа, ибо я в безумии своем делала грех, не зная Бога.
   Я была причиной ваших скорбей, наносила душевные раны, томила ваши сердца, причиняла боль. Я думала, что все вы хотите мне зла, жила в помрачении разума, была словно во тьме. Прости меня, Люба, дорогая моя, бесценная моя, прости еще и еще. Ведь больше всех я обижала тебя. Но твоя забота, твоя любовь ко мне, твои молитвы и доброта твоя, - открыли мне глаза… Я раздражала Бога, распинала Христа каждый день, и в безумии грешила. Но теперь, когда мне открыл глаза Великий и Праведный Господь, - я прозрела. И это благодарение Богу и Любе, которая привела меня ко Христу… - и Ликера вдруг стала перед всеми на колени, молилась до Бога, каялась в грехах, затем еще и еще.
Ее губы дрожали. Она в трепетной душе своей взывала о прощении к Создателю…  В слезах покаяния она изливала свою душу пред Господом, и все видели, что это было  искренне, от чистого сердца…
    А Ликера молилась и молилась,  и ее молитва лилась,  словно ручей чистой зеркальной воды, что течет из неиссякаемого источника, который оживил и напоил жаждущую, страждущую душу…
  Кто мог понять ее состояние души? Только тот, кто искренно уверовал  в Иисуса Христа, в Его пролитую Кровь, в искупительную жертву, там, на Голгофе…
 
   Петр  и Николай стояли в недоумении. Они не ожидали этого и с удивлением смотрели на происходящее. Для них было это словно гром среди ясного неба. Им было трудно даже представить, что Ликера когда-то смирится так пред Господом и перед всеми, эта Ликера, которую, казалось, никто и никогда не сможет усмирить, - теперь стоит перед всеми и перед Богом на коленях и молится. Муж и сын не верили своим глазам, но видя великое смирение Ликеры, и слыша ее молитву, сопровождающуюся слезами и искренностью, возрадовались в сердцах своих и стояли молча, молясь в душе и прощая Ликеру…
    Особенно Люба радовалась за свекровь и в сердце у нее была такая радость, что невозможно передать. Она благодарила Господа за Его Любовь, за то, что Он любит Свое творение, любит всех святой истинной великой любовью.
   Затем молились все по очереди, а потом Петр совершил заключительную молитву. Все радовались и сели за стол. Ликера вручила внукам рождественские подарки, а те радовались, что бабушка теперь какая-то другая, особенно добрая, общительная и веселая, не такая как прежде.
  Все ели кутю. Она была с маком и медом, очень вкусная.  А когда наступила полночь, все стали поздравлять друг друга с Рождеством Христовым. Петр прочитал из Евангелия о рождении Иисуса Христа, а затем все поздравляли Ликеру с новой жизнью, с ее новым рождением, что она тоже стала Христианкой.

   Застолье длилось долго. Вкусная еда прибавила настроение, дети игрались под елкой, радовались угощенью, игрушкам. Особенно радость наполняла Петра, что его молитвы были услышаны Богом, что его вера не угасла и он не усомнился, и его жена Ликера теперь стала верующей женщиной и решила служить Христу.
   Нет ничего приятней, когда человек верит и надеется, и получает святое воздаяние. И Петр утешался в душе своей, что его жена спасена, что она также будет в Раю, вместе со всеми святыми, когда Господь позовет ее. Его сердце трепетало от радости, что Господь услышал его молитвы и дал святой мир в его дом. Ведь он постоянно молился и постился за Ликеру, и вот теперь видит результат его упования…
    Николай тоже благодарил Господа в душе за свою жену, которую дал ему Бог, что она могла вынести тяжкий гнет, но не роптала никогда; святым примером молчания и терпения, кротости и послушания, привела его мать ко Христу.
   Но больше всех испытывала неописуемую радость Люба. Ее душа торжествовала. Она благодарила Господа за милость Его и любовь, за дар спасения, за Его пролитую Кровь, там, на Голгофе; что Он нашел ее и дал ей прощенье и спас от вечной гибели. Благодарила Его за то, что Он по милости Своей дал спасение ее свекрови.
 Она не приписывала себе заслуг, а знала, что только по милости Господней спасена ее свекровь. Что ее, Любу, Господь употребил как нужный инструмент в нужное время для спасения еще одной погибающей души!..  И она благодарила Создателя за это.
    Уже было далеко за полночь. Все сидели молча, каждый думал о происшедшем. На душе была радость, торжество. Ведь в эту ночь, там, далеко, в Вифлееме Иудейском, родился Спаситель Христос. На небе радовались сонмы Ангелов, торжествовало небо. Ведь Он пришел на эту грешную землю, чтобы дать спасение грешникам…
   А здесь обрела спасение Ликера, родилась заново, чтобы жить новой святой жизнью. И казалось, что небо приблизилось к земле; что небо радуется, торжествуют Ангелы Божии о спасении еще одной бессмертной души.
    На улице трещал мороз. Было по-зимнему холодно. Но в душе Ликеры была весна. Ее согревало тепло Божьей любви, той любви, силу которой трудно постичь людям, не пережившим духовное рождение. Она благодарила Господа в своем сердце, что Он дал ее невестке Любе ту Божественную великую любовь, сила которой научила терпеть, прощать, любить, и привела Ликеру к Иисусу Христу. Любить даже тогда, когда, кажется, это невозможно...   
    Она поднялась со стула и нарушила тишину, что царила в доме:
  - Завтра, то есть уже сегодня, я пойду в церковь. Я хочу жить для Господа, служить Ему до последнего вздоха, быть верной Ему во всем! Петр, голубчик мой, запряжешь кобылу, если тебе не в тягость, и отвези меня утром в церковь, пожалуйста. А вы, дети мои, и ты, Петр, переходите жить в дом. Не надо вам тесниться в старой избе. Переходите и живите. А бусы я продам и деньги пожертвую на ремонт церкви. Не надо мне больше эти бусы, мне нужен Христос!..
   Было видно, что Ликера действительно переменилась. Ее сердце горело любовью ко всем, а особенно к Иисусу Христу; ее глаза светились радостью и счастьем. Ведь Он, Христос,  родился в ее сердце, которое стало подобно Вифлеемским яслям, и принес Свой Божественный мир и Любовь!
    На небе мерцали звезды и казалось, что они светят ярче, повествуя о том, что действительно родился Христос и принес на Землю Свой чудный Божественный мир и Любовь. Ту несравненно великую Божественную святую любовь, которая имеет Великую силу...