Колизей

Колизей. Он едва ли хоть что-то помнит. Это просто руины, холодный камень…
Был песок окровавлен, был жаркий полдень. Гладиатор, на что тебя обрекают? Им бы хлеба и зрелищ, тебе – свободы. У людей на трибунах горят глазницы, они требуют снова и снова – боли! Они требуют смерти. И смерть границу переходит безжалостно и жестоко, по арене проносится грозным ветром. Кровь течёт и течёт, наполняя стоки, наполняя отравой чужие вены: власть над жизнью – до исступленья, кто покается в том, что так много трупов? Время выбелит милостиво ступени, но пока Колизей в застарелых струпьях.
Что осталось потомкам? Проклясть арену или просто забыть о кровавых схватках?
Облака проливаются серой пеной, слишком поздно кричать вседержащим «хватит!» Слишком поздно. Руины молчат и дремлют. Тени птиц поднебесных – драконьи тени. Колизей – обиталище духов древних, храм кошмаров полночных и сновидений. Что ни камень из кладки, то сплошь скрижали, годы казней и жутких кровопролитий: руки грязные римляне обнажают, палачи в капюшоны не прячут лица. В луже крови клыкасто сдыхает тигр – Императору слава! Сенату слава! Ничего, что сегодня не пощадили, Немезида дала им такое право.
Эти арки и своды на контрфорсах эхо прошлого прячут в глухих тоннелях. Колизей, он едва ли хоть что-то помнит, на развалинах вынянчив коростелей.