Бабье лето

    День был солнечный, немного ветреный. Октябрь в этом году баловал своим мягким и продолжительным теплом. Бабье лето!
    "Вот именно, бабье!" Клавдия, как и все дамы её роскошного возраста, да и не только они, периодически была очень недовольна своей фигурой. Конечно, в двадцать она была гораздо стройнее, легче на подъём, изящней что ли. Да и мода тогда была другая. А сейчас что? Одно расстройство, хоть в зеркало не смотри. "Баба и есть!"
    Клавдия была женщина фигуристая, высокая, статная, миловидная. Таких в народе считают "аппетитными". Слегка за... А впрочем, какое это имеет значение? Жизнь у неё удалась по мнению подруг. Дети. Муж. Работа. Всё на месте. "Живи и радуйся. У многих и того нет." Но Клавочку совсем не устраивало её аппетитное тело. Как она себя не уговаривала и не убеждала, подсознание медленно, но верно делало своё дело. "Тощая корова, это ещё не газель", -- мысленно успокаивала она себя, накладывая в тарелку добавку. Но новая юбка, в которую она пыталась тщетно втиснуться в магазине, вещала абсолютно обратное.
    "Вот пошла же мода!"-- сокрушалась Клава, глядя в голубой экран, -- "Не женщины, а лягушки какие-то: тощие, страшные, одни губы накаченные на всём теле. Того и гляди, квакать начнут. Куда мир катится? Вот, во времена Рубенса диетами не страдали небось. И ничего, жили же как-то. И счастливы были не меньше. И замуж выходили. И детей рожали... Бабье лето..."
    Погода брала своё. Лёгкий ветерок развевал кудри, и совсем не хотелось о грустном. Клава присела в парке на скамейку. Листья почти облетели. Трава в этом году была на удивление зелёная и яркая. Поэтому рдеющий кленовый ковёр на её фоне казался ещё сочнее. За рекой золотом переливались купола собора. "Господи, ну, почему жизнь такая несправедливая? После шести не ем. В спортзал хожу. От жирного почти отказалась. Сладкое вообще домой не покупаю. А что толку? Каждый год по размеру прибавляет. А Жаннетта? Мало того, что старше на три года, так ещё и ест всё, что не приколочено. Плюшки. Пирожные. Булочки. Пончики всякие. Я бы уже ни в одни двери не входила с таким питанием. А ей, хоть бы что!" Клавочка тяжело и продолжительно вздохнула. "Ну, и пусть. Зато её муженёк из рейса в рейс, дома не появляется. Ему на эту красоту и любоваться некогда... Нет, всё равно так не честно..."
    Мимо прокатился резиновый мячик. Мальчик с папой играли с собакой в догонялки. Клавдия улыбнулась. Давно ли её такими были? Теперь не узнать. Сын на врача учится. Скоро ординатуру закончит. У дочки университет, и уже второго ждёт. "Бабушка... Ну, вот! Опять всё к бабам вернулось! Какой-то день сегодня... Стоп! Буду думать о хорошем. Я самая обаятельная и привлекательная... Нет, это банально. Я... Я... А меня вообще все любят! Вот, захочу и похудею. И у меня всё получится. Вот так вот!" Удовлетворённая экспресс-медитацией Клава благодушно закрыла глаза. Над рекой послышался звон колоколов. Солнце щекотало ресницы. Приятная нега и лёгкость наполнили тело. Одни голоса умолкли. Другие стали громче. Шаловливый октябрьский ветерок донёс приятный пряный запах из кондитерской.
    Губы непроизвольно растянулись в широкую улыбку. Нос жадно втянул знакомый аромат. Не открывая глаз, Клавочка покорно и обречённо произнесла: "Яблочный пирог... С брусникой..."



г. Боровичи
репродукция Питера Пауля Рубенса.