выше вторых облаков

...пытаюсь подобрать не тот странный (тихий шорох-шум поправляет меня: ш-ш-ш- страш-ш-шный...)оттенок желтого с серым, от которого останавливается сердце, но тот простой и изящный сплетенный красными виноградниками тон ажурного абажура над аккуратно увядающим склоном, тон тонкой шагреневой шали в сеточку бордо, в которую зябко кутается осень-осень-осень...
...очень хочется поглупеть, чтобы как косой подкосило, и упасть травой головой к тебе, как когда-то осенью было, когда только учился и плакать и петь, как сирены и сильмариллы, когда лисьих снов красно-черная медь шар Сизифа мимо катила, через лес, наполненный танцами ведьм, как стучат каблучки в затылок, как зовут улететь-улететь...
...полеты на воздушных шариках это довольно сложно и опасно, хоть и экономичнее и даже эффективнее полетов на граммофонных зонтиках, но даже двойная страховка не всегда помогает, особенно если вдруг от эмоционального подъёма у человека-лета включится механизм самопроизвольной левитации, которому Иона учился у угаритского левиафана по имени Латану, - стоп.
Вернись к ключевому слову человек-лето. Не неразумная восторженность священной весны неумелой юности. Не неистовое лицедейство испуганного уходом зрителей профессионального лицемера, устроителя осенних балов-костров.
...легко написать сто тысяч нет, но трудно написать "да лето", то есть долететь, хоть и дождь сегодня может быть, и если не успеешь подняться выше вторых облаков даже в рамках этой обыкновенной домашней картины из морского холста и солнечного масла...

Что-то опять сегодня дожди нечётко,  словно какая-то мысль далекая, что ли, пальцами перебивает в ритме чечетки, нечто такое чему не веришь без боли

Кажется катится камень с горы Сизифа. Кажется кланяться перестает болванчик. Кажется каяться это из русских мифов. Дождь. Не летают намокшие одуванчики.

Что-то опять неуютно сегодня в домашней нише, словно на самом деле всё стало легко и понятно. К женщине с плеткой входил Заратустра Ницше, нынче такого много и некоторым приятно.

Каменной камедью красит заря подоконник. Красным огнем поджигает блик занавеску. Гравий в огне не горит но так быстро тонет, словно исполнен смыслом как бисер веский.

Что-то опять сквозняками в домашней раме мысли мои гуляют, как будто некуда деться, - и рассказать бы тебе легко об истинной драме, да не уверен, что правда, выдержит сердце